– В следующем году СКА Свердловск не будет чемпионом. Будет Краснотурьинский "Труд", – Штелле подождал, пока хоккейные начальники отсмеются, и предложил. – Давайте пари. Если чемпионом будет не "Труд", то я вам каждому покупаю 21 "Волгу". Если любая другая команда. А вот если "Труд", то вы вдвоём покупаете такую же машину мне. Как предложение?

– Так уверен? Две "Волги", это двенадцать тысяч рублей, дак ещё поди купи, – почесал затылок полковник Петров.

– Я писатель. На днях выходит моя книга. Денег мне хватит. Но они и не понадобятся – чемпионом страны будет "Труд". Продолжу о плюсах. Со следующего года служить будут не три года, а два. Уж, поверьте. Информация достоверная. Туго придётся свердловчанам. А "Маяк" за год выбьется в первую лигу. А там и в призёры. Что вы теряете? Дом для игроков я построю. Стадион есть. Нужно только на двадцать человек увеличить количество военнослужащих в двух зонах. По десятку на зону. Ерунда ведь. Ещё из плюсов, я собираюсь летом тренировать команду в хоккее на траве. Пора СССР и в этом виде спорта медали на олимпиадах и чемпионатах мира завоёвывать. Вот две команды будут пока между собой играть. Есть только один минус. Двадцать ребят за один год не набрать. Но ведь есть ДСШ "Уральского Трубника". Кроме того очень не плохие ребята есть в соседнем городе Карпинске. Там играет команда "Шахтёр". С вашей‑то помощью всё и сладится.

– Нда, Пётр Миронович, есть над чем подумать. Наобещал золотых гор, – Анисимов почесал переносицу и сам наполнил рюмки по четвёртому разу. – И про "Волгу" надо подумать. Не одолеть новичкам неоднократного чемпиона страны. А давай забьёмся! Как ты Иван Фёдорович? – протянул Рогульский рюмку полковнику.

– А давай. И команду тоже создадим. Про хоккей на траве давно разговоры ходят. Посмотрим, что у тебя получится, в середине 68 года устроим товарищеский матч с индийцами. Они к Олимпиаде готовиться будут. Съездим с визитом дружбы и проверим твои обещалки. Ну, вздрогнули!

А что? Очень продуктивно покатался. Самолёт вылетел из Домодедово строго по расписанию. Уже радость. Неожиданно для середины марта повалил снег. Прямо как из мешка сыпанули. Многие рейсы задержали. Пётр с бугаями уже искали, куда притулиться в переполненном аэропорту, но к счастью снегопад вдруг остановился. Весь мешок высыпался. Забегали снегоуборочные бульдозеры, или как там эти машины называются, и рейсы стали отправлять один за одним. Так что к отправке борта на Свердловск, ситуация уже выровнялась и самолёт полетел как и положено, время на билете указано. А вот интересно, написал уже Высоцкий песню про "стюардессу мисс Одессу"?

Поспать в полёте не дали. Принялись кормить. И не откажешься, коситься начнут. "Обычай". Пришлось еле тёплую курицу со слипшимся рисом жевать. А вообще, устал. Четыре дня сплошных договоров и поездок по Москве‑матушке. Даже без пробок Москва утомляла. Все несутся, как угорелые. Очереди куда не ткнись. Хотел в воскресенье сходить в Мавзолей, а там тысячная толпа. Всё, как и через пятьдесят лет, только китайцев в очереди нет. Однако от этого она, эта очередь, ни на одного человека короче не стала. Пришлось зайти в Кремль через Александровский сад, походить вокруг царь пушки и треснутого колокола. А потом махнул Пётр в зоопарк. Надо будет хоть небольшой в Краснотурьинске организовать. А что, есть ведь очень неприхотливые и холодостойкие животные. Северный олень, як, овцебык, да и верблюд в монгольских степях зимой тридцатиградусные морозы переносит, там же в Монголии есть дикие лошадки. Ещё не вполне зоопарк, но детишки будут яков кормить и кататься на них. Будет у них в старости на одно хорошее воспоминание больше.

У Штелле теперь тоже. Встречу с Марселем Биком в доме Писателей с начальством этих самых писателей и юристом забыть будет не просто. Ещё в пятницу вечером Пётр поднялся к Вере Васильевне Смирновой и рассказал такую историю. Ну, он же сказочник, вот почти сказочную и выдумал. А как ещё объяснить появление капиталиста желающего непременно в субботу рано утром заключить договор о выпуске "Буратино" во Франции огромным тиражом.

История получилась такая. Приехал, значит, "владелец заводов" в Москву погулять по Третьяковской галерее, а заодно и по центру столицы Красной империи. Вот гуляют они с переводчицей Элен по Калининскому проспекту, а там видят у книжного магазина очередь. Встали, вдруг, что интересное. Ну, и купили книжку Петра Тишкова "Буратино ищет клад". Элен вечером прочитала и перевела Марселю. Ему понравилось, и решил тогда господин Бик осчастливить детей во Франции. Не справедливо ведь, у русских детей есть такая замечательная книга, а у несчастных французиков нет. Он ведь – месье Бик всегда горой за справедливость. Подходят они, значит к дому Писателей, а там стоит мужчина, Элен его и спрашивает: "А не знает ли он господина Тишкова"?

– Так я и есть товарищ Тишков, – отвечает господин.

– О, это есть карошо, – говорит месье. – Мы сейчас же идём заключать договор.

Вот и пришли. Правда, на следующий день, но утром. Ну, так себе история. Даже не на тройку. Но ведь не правду рассказывать товарищу Федину. Он, конечно, человек не плохой и к Петру расположен вполне доброжелательно, но ведь если сказать, что барона Бика вызвал в Москву сам Пётр, то непременно доложит куда следует. А что из этого последует? Да мало чего хорошего. Пусть лучше будет на одну сказку со счастливым концом больше.

Дальше все присутствующие и правда в сказку попали. Идёт себе потихоньку заключение этого самого договора, и пока печатали черновик, и спрашивает Вера Васильевна, а какой тираж планирует месью.

– О, книга кароший, тираж будет много. Один Миллион!

– Мать твою, – говорит Константин Федин.

– Твою мать, – откидывается на стуле Смирнова.

– Мать жеж твою жеж! – вскрикивает юрист. – Сколько же гонорар?

– О, немного. Один Миллион! – Бик, машет ладошкой. – Или Два Миллион! Долларс!

– Твою Мать! – говорит Федин.

– Мать твою! – сползает со стула Вера Васильевна.

– Долларс!? – говорит юрист.

А если честно, то почти так и было. И у всех глаза квадратные.

– Почему не франки? – задаёт правильный вопрос юрист, кажется Павел.

– Долларс больше франка, – объясняет непонятливому Элен.

Провожали Петра из кабинета Федина в молчании. А он и не собирался с ними рассусоливать, у него через полчаса встреча с Тарасовым. Успеть бы.

Ну, что всё о себе, да о себе. На соседних сиденьях уплетали курицу земляки‑бугай. Тоже не зря ведь скатались. Тёзка танкист вёз домой бронзовую медаль РС "Труд". А значит, ещё и на ЦС (центральный совет) "Труда" поедет. Чем чёрт не шутит, ещё и призёром всесоюзного первенства станет. А там и до настоящего чемпионата страны недалеко. Отличился и бывший старшина. Кошкин вёз в чемодане целых две медали. Бронзовую завоевал в своём весе, а в абсолютной весовой категории умудрился серебро получить. Проиграл он одному и тому же дагестанцу, только жребий лёг по разному. В первом случае чуть раньше на него вышел – в полуфинале. Потому и бронза.

– Я его на ЦС уделаю, – пообещал Вадим, показывая медали, – понял его слабое место. Он только в партере силён. Подниматься нужно сразу. По броскам выигрывать буду.

ЦС будет через три недели в Челябинске. И это хорошо. Пётр ведь собирался забрать клад из этого промышленного гиганта. Вот и замечательный повод съездить. Бугаи и подстрахуют.

В Свердловске до вечера делать было абсолютно нечего. Ну, разве что зайти ещё раз в редакцию "Уральского рабочего", окончательно утвердить рисунки к книге. Уже в самолёте у Петра созрел план. А почему бы не скататься в Богданович и не взглянуть воочию на процесс производства отечественного фарфора. На фарфоровом заводе Штелле был, ездили с женой в Карловы Вары, и там была экскурсия на завод, что выпускает знаменитый чешский розовый фарфор. Розовый цвет – это не краска, естественный цвет глины. Марганец, наверное, со своими солями поучаствовал. Или ещё возможны соли кобальта. Ну, поразбираемся ещё. Может, ту же глину купим у дружественной Чехии. Пока ведь ещё больше года до Пражской весны. Хотя и она не помеха. Там быстро с помощью немецких друзей порядок навели. При этом чешские студенты не столько русских танков испугались, сколько бравых немецких зольдатен из ГДР с закатанными рукавами. Свежи воспоминания о войне, даже если на той войне не был.