А вот вопрос правильный. Как это будет выглядеть? Перевод на его счёт во Внешторгбанке? Даже не смешно. Хотя после долгого размышления этот вариант тоже прорисовался. Всё дело в законодательстве. Сейчас писатель сам заключает договора с иностранными издателями, если тем вдруг захотелось напечатать ваш опус. Например, в Америке решили издать "Молодую гвардию" Фадеева. Вот озолотится. Пётр же в отличии от Фадеева написал детскую сказку. Почему бы богатому французу не захотеть напечатать во Франции его "Буратино". Кроме того, это предприятие может оказаться и чертовски прибыльным. Сейчас ещё никому в голову не пришло выпускать "Киндер‑сюрпризы" – шоколадные яички с игрушками внутри. Бог с ним с шоколадом. Надо выпустить, скажем, сотню тысяч экземпляров книги и столько же пластмассовых фигурок: Буратино, Артемона, Мальвины, папы Карло, Карабаса Барабаса, лисы Алисы, кота Базилио, Дуремара. Выпустить и сделать приложением к книге. Покупаешь книжку и можешь выбрать из ящика одну из фигурок. Отдельно фигурки не продаются. Можно, конечно и отдельно, но раскрашенные вручную и очень дорого.

– Думаю, что тираж книги превысит после всех переизданий миллион экземпляров, – закончил Пётр излагать свою идею Марселю.

– Интересный вы человек месье Тишков. Я обязательно проработаю со своим бухгалтером этот вопрос. Но даже навскидку видно, что это и на самом деле принесёт не малые деньги. Только причём здесь гонорар за кубик? – Бик вынул блокнот и стал мелким почерком записывать туда что‑то, наверное, идею с книгами.

– Гонорар за книги ведь может быть и больше, чем он получится на самом деле. Завтра мы можем заключить договор в "Союзе Писателей". Сумму не оговаривать. Пусть это тоже будет пятьдесят процентов от прибыли.

– Хорошо. У меня есть время. Задержусь ещё на один день.

– Там, напротив здания "Союза" находится Третьяковская галерея, заодно сходите, полюбуетесь шедеврами русских художников, – подсказала Чуковская.

– О, это замечательная мысль. Спасибо Елена. А вы не побудете экскурсоводом?

Это что, он клеит Люшу? – Пётр напрягся, напряглась и переводчица, тоже между прочим Ленка – Элен.

– Извините, Марсель, но завтра обычный рабочий день. Я не смогу, – ха, а ведь и правда, хоть и объявили на всю страну, что принято партией судьбоносное решение о переходе на пятидневку, ещё ни одно предприятие не перешло фактически. Скоро сказка сказывается.

– Жаль.

– Там есть профессиональные гиды. Они лучше моего расскажут, – чуть покраснев, с извиняющей улыбкой, отмахнулась Чуковская.

– Давайте проговорим и ещё один вариант оплаты за "Русский кубик", – решил прекратить этот съём Тишков.

– Внимательно слушаю.

– В моём городе есть колхоз. Он называется "Крылья Родины". Вы закупите у него кедровый орех и разные специфические продукты пчеловодства: прополис, маточное молоко и ещё некоторые. В обмен по договору вы поставляете колхозу автобусы. Нужны лучшие в мире. Автобусы нужны городские в количестве десяти штук и междугородние в количестве пяти, можно разного размера. Понятно, что пятнадцать автобусов будут стоить гораздо дороже, чем орех и продукты пчеловодства, вот это и будет часть моего гонорара.

– А какая вам прибыль от того, что этот "колхоз" получит дешёвые автобусы? – Марсель налил себе коньяка, один выпил и даже не поморщился на этот раз.

– Это мой город и я хочу, чтобы по нему катались красивые современные автобусы, вот и вся выгода. Душе приятно! Дальше. Ведь за кубик вы получите миллионы и миллионы долларов. За продажу, за патенты, выиграете кучу судов против товарищей, что будут его выпускать нелегально. Вот все эти лишние миллионы миллионов вы буде перечислять в один из французских банков, по вашему усмотрению, на счёт на предъявителя. У меня, думаю, осенью или зимой будут гастроли во Франции. Вот тогда и посчитаемся. Теперь такой нюанс. Вот в этом портфеле, – Пётр достал из‑под стола свой резанный счастливый портфель, – Лежит ещё десяток предложений, которые по своему финансовому итогу гораздо значительнее этой игрушки. Считайте кубик просто проверкой. Можно ли с вами иметь дело. На Руси купцы никаких договоров не заключали, письменных, ударили по рукам и всё. Слово купца дороже золота.

Штелле вынул листки с предложениями и раскинул их как карты. На первом был чертёж шарового крана. Потом чертёж смесителя. Дальше одноразового бритвенного станка. Пластмассовая одноразовая зажигалка. И так далее. Всё что месье и так будет выпускать. Чуть позже, а некоторые, как, например, пластиковую доску для сёрфинга, опоздает сделать. Кто‑то там раньше запатентует. Но ведь можно оказаться и впереди первого. Всё в наших руках. Быстро перелистал перед, открывшим рот для отповеди Биком, и спрятал назад в портфель. Марсель ругаться передумал. Опять налил в одну харю не французский коньяк и выхлебал. Волнуется.

– А я как раз опасался вас, месье Тишков. Уж очень не простой вы человек. Известный композитор, теперь вот ещё оказывается и писатель, мэр не меленького города, да ещё и великий изобретатель. Не много ли для одного человека? Не из КГБ ли вы? – Бик снова налил, на этот раз всем.

– И какая же цель у КГБ? – Штелле развеселился.

– Завербовать меня. Сделать вашим осведомителем.

– Сам боюсь этого нашего КГБ. Что ж, давайте прощаться. Жду вас завтра в восемь утра по адресу Лаврушинский переулок дом 17. Это дом Союза Писателей. Там и заключим договор на книгу. Агентство по авторским правам находится в этом же здании, а напротив, как и сказала Елена Цезаревна стоит здание, в котором располагается Третьяковская галерея. До свидания.

Осталось провернуть в Москве два дела. Одно было из разряда трудновыполнимых, второе – почти не выполнимых. А если быть честным с собою, то второе было из области фантастики. И на оба дела всего один козырь. Песня. Та самая про великолепную пятёрку и вратаря. Пока по просьбе Петра обладающая записью Фурцева её в эфиры не запускала. Ждала его отмашки. Вот сегодня, если договорится с одним человечком, то можно будет отмашку и давать. Человечком был Анатолий Владимирович Тарасов. В первый же день московских гастролей Пётр договорился с Фурцевой, что она, используя свои каналы, устроит им встречу. Екатерина Великая не подвела. Сегодня в десять часов Тарасов будет проводить тренировку своему ЦСКА и заодно пообщается с "этим". Так передала Фурцева.

С "этим"? Ну, а чего хотел? Екатерина Алексевна при организации встречи упомянула о Петре, как о писателе. Тарасов, наверное, думает, что Тишков собирается книгу о хоккее написать. Разочаруем.

На стадион пропустили и даже проводили на трибуны, где орал на кого‑то полковник Тарасов. Кто же не смотрел фильм "Легенда номер семнадцать"? Все и не по разу. Там Тарасов на себя не похож. Олег Меньшиков актёр великолепный, но совершенно на своего героя не похож внешне, даже габаритами, что уж говорить про физиономию. Этот был грузен и грозен. Кричал он как раз на семнадцатого номера, но скорее всего это был не Харламов. Хотя, потная красная физиономия и красная каска могли принадлежать и звезде с испанскими корнями. Не очень большим фанатом хоккея был Штелле и тем более того, который был в далёком прошлом. Того, где "наши" всех громили и олимпийские медали были результатом умений, а не счастливым стечением обстоятельств.

– Анатолий Владимирович? – дождавшись, наконец, окончания очередного "внушения" обратил на себя внимание Пётр.

– Писатель? – Тарасов в запале это почти выкрикнул.

– У вас ведь есть магнитофон. Вон музыка играет.

– Есть.

– Хочу вам одну песню дать послушать, – Пётр достал из портфеля катушку с плёнкой.

– А мне передали, что интервью будешь брать, – усмехнулся тренер.

– Ну, что вы, я детские сказки пишу. Совсем другой у меня к вам, Анатолий Владимирович, интерес. Но сначала поставьте песню, – а что, почему бы не с козырей зайти.