– Говорите ваши хотелки. Выслушаю, не каждый день заводы предлагают, – прямо корёжило Екатерину Алексеевну.

– В Москве живёт начинающая певица Валентина Толкунова, по-моему, она сейчас в ансамбле ВИО-66. Ещё она учится в Московском государственном институте культуры. Мне нужно, чтобы вы отправили её в понедельник вечером со мною в Краснотурьинск. Ну, и чтобы она полетела с радостью, а не под принуждением.

– Почему именно она?

– Послушайте её. Второго такого голоса нет в стране.

– Запишите Вера Васильевна, – ткнула пальцем в карандаш Фурцева.

– Вторая певица живёт в Ленинграде. Людмила Сенчина. Про неё знаю только, что она поступила в этом году в музыкальное училище имени Н. А. Римского-Корсакова. Это лучшее сопрано, может и в мире.

– А вы откуда знаете, у вас же нет музыкального образования, да как я поняла, и не слышали её пения, – впилась глазами Екатерина Великая.

– Слышал от знакомого. Её тоже нужно как можно быстрее отправить в Краснотурьинск.

– Посмотрим. Дальше.

– Дальше, сложнее. Мне нужна негритянка, а ещё лучше мулатка. Кубинка или эфиопка. К ней такие требования. Должна быть высокой и худой. Высокой обязательно. Она должна быть выше Сенчиной и Толкуновой. Она должна уметь хоть немного петь. Лучше всего, победительница какого ни будь музыкального конкурса молодёжи этих стран. Если знает английский, то очень хорошо. В принципе можно и двух и кубинку и эфиопку. Тогда эфиопку обязательно кудрявую. Обратитесь в посольства этих стран и выберите этих девушек, желательно красивых. Ведь они будут представлять нашу страну в кап странах.

– Аппетиты растут. Но пока, наверное, осуществимо, – Фурцева успокоилась и теперь внимательно слушала.

– Ещё мне нужно, что бы вы отобрали музыкальные инструменты у Государственного Симфонического оркестра и передали их на постоянное пользование в наш оркестр. Можно вместе со звание "Академический".

– А не до х… ли? – опять начала заводиться министр.

– Этот коллектив будет деньги зарабатывать за границей. И над нами будут смеяться. Типа, да у них валторны все мятые и ржавые. Заработает Светланов 300 миллионов? А мы заработаем. Страдивари и Гварнери не надо. На них сами заработаем. Но ведь и не на скрипках из полена играть.

– Подумаю. Всё.

– Нет. Мне нужна переводчица с русского на английский. Да ещё не простая, а та, которая сможет русскую песню превратить в английскую, то есть умеющая рифмовать на английском.

– А на немецкий не надо? – присвистнула Великая.

– Надо. Да и на французский не повредит.

– Заграевская Инна Михайловна, наверное, вам должна подойти. Она как раз лучший переводчик стихов с немецкого, – встряла Смирнова.

– Английский важнее, но и эту женщину нужно отправить на постоянное место жительство в Краснотурьинск, – согласился Пётр. Он помнил эту фамилию. Готовясь писать книгу, просмотрел кучу материалов про диссидентов. Эта Заграевская была в их числе.

– Ладно. Вера Васильевна, найдёте эту или этого англичанина, блин, и мне доложите. Всё у вас, Пётр Миронович?

– Почти. Нужно хорошую звукозаписывающую аппаратуру для нашего ансамбля. Нужно импортный усилитель. Импортные колонки. Нужен учитель английского языка для певиц. Понятно, что нужен не литературный английский, а американский. Все деньги там.

– Точно я с ума сошла. Слушаю этот бред, – замахала на Петра руками Фурцева, – Всю кровь из меня выпьете.

– А рассказать вам товарищ Екатерина Великая анекдот на эту тему? – решил разрядить опять нарастающее напряжение Штелле.

– Валяй.

– Один друг жалуется другому по телефону. Второй врач.

– Представляешь, опять очень неудачно женился. Первая жена пила из меня кровь. Теперь вторая пьёт, а ещё тёща присосалась. А вчера и тесть стакан целый отхлебнул, деньги за ремонт машины потребовал.

– Да, – вздохнул врач, – А какая у тебя группа крови? Первая, тогда ни чего страшного, она для любого подойдёт.

Заржали. Непуганый мир. Правильно, наверное, во многих попаданческих романах герои напропалую рассказывают анекдоты. Нужно закрепить успех.

– Вот ещё на эту тему. Одному арабскому нефтяному шейху срочно понадобилось переливание крови.

У шейха группа крови очень редкая и нашли её только у одного еврея.

Тот согласился, сделали переливание, за что араб подарил еврею дом и машину.

Через год та же история – срочно нужна кровь. Еврей с радостью бежит в пункт по переливанию крови, за что арабский шейх дарит еврею коробку печенья.

Еврей удивлённо:

– Но прошлый раз вы подарили мне дом и машину!?

Араб:

– А в тот раз во мне ещё не было еврейской крови!

Заржали дружнее и веселее.

– Всё у вас, Пётр Миронович? – вполне уже благожелательно спросила Екатерина Алексеевна.

– Последнее. 23 февраля в Краснотурьинске состоится праздничный концерт. Приглашаю и всех вас посетить его. Особенно вас, товарищ министр и вас светлая девушка Люша. Вам понравится. Приглашены также руководители Свердловской области.

– Хороший ход. Вы, Пётр Миронович, далеко пойдёте. Если раньше ноги не переломаете. Я постараюсь выбраться.

– А вы привозите с собою Зыкину Людмилу Георгиевну. Я для неё несколько новых песен напишу. Постараюсь на совесть. Ну и она пусть на концерте выступит. Дак ещё ведь и какого ни какого хорошего оператора с Мосфильма и звукорежиссёра нужно. Ведь потом этот концерт крутить по телевизору.

– Ха-ха-ха! – на этот раз смеялись до посинения.

Забрала Фурцева и эту плёнку. Отбыла. Потом распрощался и Федин. Уже перед тем, как уйти в ВУОАП с Ольгой Афанасьевной, Пётр обратился к Смирновой.

– Правда, Вера Васильевна, приезжайте. Если надумаете, то попробуйте уговорить составить компанию вам Евгения Александровича Евтушенко. Запись на телевидение будет обязательно. Замечательно было бы, если бы он в перерывах между песнями прочитал "Белые снеги".

– Эх, где мои семнадцать. Я б за вас с радостью замуж выскочила. Это же надо – орать на Екатерину Алексевну! Она глыба. Только и вы, Петенька, гора. Обязательно приеду. И Евгения Александровича уговорю. Да только за рассказ о сегодняшнем дне можно у чёрта билет в рай выпросить. А тут всего лишь Евтушенко. Не забудьте, жду вас в понедельник утром.

Заходил в Дом Писателей утром, а вышел в темень. Пётр ошарашено глянул на часы. Половина седьмого. Мать вашу, Родину нашу. Не лёгкое и не быстрое это оказалось дело – оформлять песни. Да, ладно бы одну, а то ведь тридцать одну. К тому же пришлось понервничать и поприкидываться лопухом при оформлении песни "Журавли".

– Не ваши слова? А чьи? – устало взглянула на Петра Ольга Афанасьевна. Она бы бросила всё это, и так без обеда уже пять часов валандается с этим провинциальным выскочкой. Вот только не получится. Есть чёткое указание Фурцевой, хоть до утра сидеть.

– Это вольный перевод аварского поэта Расула Гамзатова. Я заменил некоторые слова. И главное, поменял гусей на журавлей, и джигитов на солдат, иначе не рифмовалось, – рассказал Пётр версию, на самом деле случившуюся с переводчиком Гребневым.

– А товарищ Гамзатов знает о вашем переводе? Хотя, ладно, по законам в СССР переводчик обладает всеми правами на получившееся произведение. Я всё же пойду, проконсультируюсь в юридический отдел.

Вернулась почти через полчаса. Пётр сначала скучал, а потом достал из портфеля тетрадь с новой книгой "Рогоносец" и продолжил писать. Нету и так времени, вот и нечего его попусту терять. Книга, им же самим и написанная в прошлом, давалась с трудом. Всё же он её писал уже в другое время. А значит, и желания у героев другие. Добро-то оно зло, конечно, победило, но вот мотивы. Нужно помогать крестьянам в борьбе с эксплуататорами, а главный герой сам рыцарь и у него и замок и слуги и крестьяне. Неувязочка. Так и мучился.

– Продолжим, – ни каких комментариев по своему долгому отсутствию Ольга Афанасьевна не дала.