Ой, как хорошо! сказала женщина.

Маша стала примётывать и увидела, что размахалась. Что ни в каком вечернем платье из мешковины клиентка сегодня не уйдёт. В лучшем случае, в летнем облегчённом, с коротким рукавом. Тогда она клиентку спросила:

Скажите, пожалуйста, как вас зовут?

Ирина Вениаминовна.

Я забыла вам сказать, Ирина Вениаминовна, что ещё в моде короткие спортивные платья сарафанного типа. Сейчас ими вся Италия охвачена и юг Франции.

Ирина Вениаминовна сказала, что она ничего об этом не знает.

Наверное, это очень красивая мода, если ею охвачена вся Италия.

Но она не выразила немедленного желания перейти на спортивное платье сарафанного типа. Видно, идея недорогого вечернего платья из мешковины с вышивкой была для неё более привлекательна по возрасту.

Маша решила шить дальше, что получится, и уже потом, когда выйдет удача, уговорить Ирину Вениаминовну это носить.

Она внесла кое-какие поправки, сделала выкройки из газеты, но когда она стала собирать всё в одно целое, она поняла, что и сарафанное южнофранцузское платье куда-то исчезло. И если клиентка прямо сегодня в чём-то уйдёт, то это будет максимум безрукавка бальная плюс юбка конноспортивная южнопляжный вариант.

Слава богу, явилась мужская брючница Четверикова в подушке, надетой треуголкой. Следом за ней прошла товарищ Сабинова, щёлкая ножницами. Они немного отвлекли клиентку. Но после того как они прошли, Ирина Вениаминовна насторожилась и у неё стал такой вид, словно она хотела спросить: А что это с этой женщиной? Почему она в подушке ходит? И если она ничего не спросила, то только из-за своей повышенной интеллигентности. А Маша сказала:

Вы знаете, сегодня какой-то день невезучий. Как вы смотрите на вечерние шорты из мешковины?

Которыми охвачены вся Англия и Южная Скандинавия? ехидно спросила Ирина Вениаминовна. Это всё, что осталось от вечернего длинного платья?

Ещё четыре носовых платка.

Из мешковины?! Нет уж, не надо.

Эх, подумала Маша. Не понимает. Это же так удобно носовой платок с дырочками. Сморкаешься и всё пролетает. В руках чистый платок остаётся. И стирать не надо, только гладить.

Пришёл высокий закройщик Лопухин, потом кудрявая пуговичница Чуркина. И спрос на Машу резко повысился.

Простите, Маша, я бы хотел с вами поговорить, сказал Лопухин.

И я бы хотела, сказала мокроголовая Чуркина.

И я бы! закричала товарищ Сабинова. Ученица Филипенко, срочно зайдите ко мне.

Вместе с этими словами из её двери вылетело много-премного пуха.

Сейчас! ответила Маша. Я только Ирину Вениаминовну провожу, клиентку постоянную.

Они вышли на улицу. Маша не отходила от Ирины Вениаминовны ни на шаг. И провожала её всё дальше. Она говорила:

Вы не удивляйтесь, что я вас провожаю. У нас теперь в ателье только так. Передовые методы, новая культура обслуживания. Провожаем клиентов до всех видов транспорта.

Я вам очень благодарна, отвечала Ирина Вениаминовна. Если вы уж так любезны, позвоните мне, когда у вас будут новые ткани. А то у вас уже два года шаром покати. Вот вам мой телефон.

Она дала Маше визитную карточку:

У метро они расстались. Маша тоже захотела себе такую карточку. Маша Филипенко. Сотрудница ателье Силуэт 78, Но она поняла, что, наверное, она уже не сотрудница. И направилась не в ателье, а прямо в Институт Улучшения.

Мимо вахтера она прошла по-деловому, как своя, и поднялась к научному руководителю.

Здравствуйте! закричала она. Здравствуйте Она забыла, как профессора зовут, высунулась из кабинета, посмотрела табличку на двери Профессор Баринов Д. Д. и снова засунулась: Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич. Я всё поняла про ателье номер семьдесят восемь.

Я вовсе не Дмитрий Дмитриевич, сказал профессор, а Дементий Дементьевич. И что же вы поняли?

Почему у них ничего не повышается. Я уже два дня там проработала.

Два дня это мало. Но если вы поняли, напишите докладную записку и передайте мне. Вот вам стол, садитесь и пишите.

Маша села и написала:

Написали? спросил Баринов.

Да.

Хорошо, оставьте, будем рассматривать. Если всё окажется правильным, примем меры. А вам найдём новую работу. Ждите от нас открыток.

Маша грустная пошла домой и стала ждать открытки, как люди зимой ждут лета, а летом отпуска.

Маша ждала от них известий, а известий не было.

Какие противные! думала Маша. Хотят извещают, хотят нет. Когда я буду взрослая, я буду не такая. Я всех буду извещать.

В классе жизнь шла своим чередом. Екатерина Ричардовна даже не заметила, что Маша стала улучшательницей и по-прежнему ставила ей то двойку ближе к тройке, то тройку ближе к двойке.

Сегодня на уроке она сказала:

Ребята, называйте мне домашних животных.

Ребята стали кричать:

Собака! Лошадь!

Овца!

Бык!

Курица!

А ещё? сказала Екатерина Ричардовна.

Всё, ответили ребята. Больше нет.

Кончились животные.

Эх вы! А самого домашнего зверя забыли. Давай, Маша, называй.

А Маша и не слышала ничего. Она о мешковине думала и о вечерних валенках на высоком каблуке. Она молчит. Екатерина Ричардовна ей подсказывает:

Что ж ты, Маша. Вот у бабушки живёт. Ласковый такой, с усами. Кто это?

Маша как ляпнет:

Дедушка!

Валера Готовкин в жизни так не смеялся. У него от смеха мыльные пузыри изо рта пошли. Екатерина Ричардовна сказала:

Ой, не могу! Беру тайм-аут на две минуты. Смейтесь, кто сколько хочет. И даже ругать Машу не стала.

А вечером открытка пришла.

Маша сразу нарядилась и в институт пошла. На ней была длинная юбка до пола и белая кофточка. Профессор Баринов был потрясён и сказал ей в своём кабинете:

Есть две заявки на улучшение. Первая сельскохозяйственная, с отрывом от обучения. Вторая торговая, без отрыва от школы.

Маша сказала:

Я хочу с отрывом. Уж больно её тройки измучали.

Тогда придётся пригласить родителей.

А можно пригласить Екатерину Ричардовну? Это наша учительница. Она добрая, она поможет.

Можно пригласить Екатерину Ричардовну. Можно и директора школы. Можно и из Министерства просвещения кого-нибудь. Но главное, чтобы были папа и мама.

Маша пошла домой. Уговорить родителей на отрыв. Эта операция будет посложней, чем работа в ателье 78.

Теперь пришла пора поговорить про Машиных родителей. И надо о них узнать всего побольше, чтобы они неожиданно чего-нибудь не выкинули.

Как вы знаете, родителей себе не выбирают. Берут, какие достаются. Но достаются почему-то самые лучшие.

Я сколько хочешь знаю людей, которые недовольны своими учителями, соседями по парте, своей работой. Даже руководителями Центрального телевидения: мол, что это за ерунду у нас показывают! Но я не знаю людей, которые недовольны своими родителями.