Таким образом, атлантизм, по Генону, наделялся всеми качествами абсолютного исторического негатива, выступал как символ мрака и духовной деградации.

Этой атлантистской реальности Генон противопоставлял Восток. Восток как надвременное понятие, как верность сакральным корням, как сохранение пропорций изначального Золотого века. Современная западная цивилизация рассматривалась им как гипертрофированная аномалия, как эфемерное царство тотальной лжи. Ей он противопоставлял сакральные учения Востока, евразийские цивилизации как синоним нормы.

В своих конкретных рекомендациях и оценках применительно к историческим и социальным процессам Генон сознательно избегал конкретики, ограничивался общими замечаниями, но вся острота его развитой впечатляющей традиционалистской философии была направлена на революционное перенесение акцентов при анализе современного мира с привычной и само собой разумеющейся западной точки зрения на прямо противоположную позицию. Никто в 20 веке, кроме Генона, не смог с подобными радикализмом, убедительностью и наглядностью поставить жестокий и абсолютно негативный диагноз современному мир как сатанинскому царству количества. И никто с той же ясностью и убедительностью не обрисовал контуры единственной серьезной альтернативы, заключающейся в верности сакральной цивилизации.

Позиция Генона оказали колоссальное влияние на различные среды европейского оккультизма (в первую очередь, французского), на многих влиятельных мыслителей и политических деятелей 20 века, которые сами по себе могут быть рассмотрены как центры тонкого геополитического и конспирологического влияния. Генон обрисовал контекст судьбоносного исторического действия, расшифровал его содержание, четко распределил роли. Смысл конспирологической деятельности Генона может быть сведен к следующей формуле: в рамках «горячей» масонерии и при опоре на сверхсекретные инициатические организации Востока (брахманические, суфийские, ламаистские и т. д.) он создал действующий полюс евразийской активности, который доктринально был несопоставимо выше приблизительных и расплывчатых интуиций теософов или оккультистов.

Одним из учеников и последователей Генона был крупнейший итальянский философ 20 века Юлиус Эвола, посвященный в генонизм через итальянских последователей Генона и руководителей антикатолической ветви итальянского масонства Фразини и Артуро Регини. К геноновскому влиянию следует добавить линию оперативного мага, мистического терапевта Джулиано Креммерца, который был продолжателем наиболее интенсивной ветви горячего оккультизма в Италии.

С другой стороны, под серьезным влиянием Генона находилась та группа историков религий, которая во многом сформировала отношение к традиции и сакральной цивилизации в последующие периоды нашего столетия. В первую очередь, это относится к выдающемуся румыну Мирча Элиаде и смежным с ним историческим и психоаналитическим школам.

Предельно концентрированное и однозначное метафизическое трансцендентное евразийство Генона в лице людей, затронутых его влиянием, приобретало более мягкие и гибкие формы, но общий вектор оставался одним и тем же.

Следует также заметить, что Генон через определенных персонажей был связан и с русским евразийством. Один из его корреспондентов и тайных приверженцев французский дипломат Жан Калмель участвовавший в дипломатических миссиях в России и Польше, поддерживал тесные контакты с доктором Бадмаевым, крупнейшим теоретиком и практиком мистического русского евразийства. Многие идеи относительно сакральной географии Евразии, которыми Генон широко пользовался, были почерпнуты им у Жана Калмеля, а сам Калмель добывал эти сведения от доктора Бадмаева.

Особо следует рассмотреть роль оккультных еврейских организаций, которым в конспирологических конструкциях отводится (незаслуженно) едва ли не центральная роль. В этом вопросе нет ясности. К оккультным еврейским ораганизациям могут быть причислены очень разнородные структуры, геополитические роли которых подчас бывают прямо противоположными. Следует при их рассмотрении помнить об основном принципе: геополитическом дуализме еврейства, подразделяющегося на евразийскую и атлантистсткую ветви. По аналогии с делением масонских организаций на две части вполне уместно говорить о горячем, мистическом, предельно идеалистическом еврействе, в целом созвучном “горячей масонерии”, и о еврействе холодном, рациональном, прагматичном, озабоченном эффективным социальным менеджментом.

Поэтому пресловутый “еврейский заговор” в такой оптике выглядит как два “заговора” с противоположными ориентациями. С одной стороны, это мистические круги, чаще всего каббалистической ориентации, а также хасидские и сабаттаистские общества, соответствовавшие классической модели тайных организаций мистического толка. Этот полюс был представлен либо выходцами из Восточной Европы, сформировавшимися под сильным влиянием евразийского культурного, духовного и психологического контекста: согласно некоторым теориям (Л.Гумилев, Кестнер), под влиянием расово происходящих от принявших иудаизм хазар, либо мистически ориентированных миноритарных еврейских групп, обособленно проживавших в Западной Европе, но сумевших противостоять рационалистическим и десакрализационным тенденциям западной истории, которые увлекли за собой большинство их обмирвщленных или частично обмирвщленных соплеменников.

Другим полюсом были тайные организации евреев западного происхождения и западной культурной ориентации. Они были построены по классическому типу масонских лож, с акцентом на принадлежность к еврейству. Образцом такой организации еврейского атлантизма был Бнай-Брит — влиятельная масонская ложа, вступить в которую мог только этнический еврей, но которая видела судьбу евреев исключительно в контексте прогрессивного развития западной цивилизации в гармонии и солидарности с этим процессом.

Нетрудно выяснить геополитические вектора деятельности этих разнородных групп. Хасидско-каббалистические организации по самой логике вещей ориентированы на реализацию евразийского геополитического плана. Неслучайно именно они были одной из движущих сил по сближению России и Германии. Особенно интересно отметить связь этого полюса с социал-демократическим, анархистским и большевистским движениями. Мистическая, восточническая ветвь иудаизма, отвергая Просвещение, особенно еврейское Просвещение (Хаскала), все же вынуждена была говорить на современном языке, и этим языком в огромной мере стали революционные социалистические и марксистские учения. Радикальные революционные организации, распространенные в России, Германии, других европейских государствах и в полной мере напоминавшие тайные сообщества, были сплошь и рядом мажоритарно укомплектованы выходцами именно из этой среды. В данном случае мессианские и спиритуалистические формулы превращались в концепции политэкономических трансформаций и социальных революций. Радикальные группы еврейских революционеров, сочетавших геополитическое евразийство, восточный психологический тип с традиционными для евреев мистико-национальными тенденциями, фактически были важнейшими структурными элементами конспирологической конструкции, которая служила точкой общего фокуса для двух предельно далеких сфер — архаического эзотеризма и модернистической социальной практики.

На противоположном полюсе мирового еврейства находились, напротив, организации, созданные крупной еврейской буржуазией, в религиозном аспекте наследовавшей раввинистический, митнагедский рационализм, столь характерный для моралистической и ритуалистской трактовки Торы Талмудом и Маймонидом. Здесь мы имеем дело с людьми, впитавшими как нечто позитивное либерально-прогрессистский дух атлантистского Запада и основавшими свою жизнь и свой бизнес на социальных и экономических принципах англо-саксонского образца. Представители этих кругов в геополитической перспективе солидаризовались с талассократическими тенденциями, спонсируя в той или иной форме конспирологические проекты, ориентированные против России, Германии, национально-освободительных движений Азии. Особенно важно для них было недопустить реализации континентального проекта, блокировать распространение социалистических идей в Европе, помешать возможному альянсу России и Германии.