— Владимир Михайлович имейте совесть. Вы хоть просветите своего нанимателя, что вы задумали — опешил я. Бехтерев всё такой же напористый, бескомпромиссный и несдержанный. Единственное хоть привёл себя в порядок, сменил и старый офицерский китель на нормальный костюм.

— Вот посмотрите, мы тут улучшили и очистили метамфетамин — и приглашавшим жестом показывает мне на купленный за мои деньги довольно хороший микроскоп. Так же на большом столе находилась много другого медицинского оборудования и реактивов.

— Профессор не надо ехидничать. Вы же прекрасно знаете, что у меня только поверхностные знания в медицине. Лучше расскажите так, чтобы я понял — сел я на свободное место и сложил руки на груди.

— Это идея нашего коллеги Бонсе. Он с ним работал в войну пытаясь найти психотропное и стимулирующее лекарство для солдат в военных условиях — продолжил Бехтерев по-немецки, чтобы все понимали, о чём речь. Два других доктора молчали и смотрели на меня. Дальше он стал рассказывать про область применения и перспективы. Сделать сверхчеловека это сейчас самая модная тенденция в мире, которая не обошла стороной и моих эскулапов.

Та-ак. Неужели он мне сейчас "первитин" презентует? Ну, дают[8].

— Я всё понял. Вот только вы забываете, что я жил на Востоке и что такое психотропное-наркотические вещества очень хорошо представляю. А так же наркотическую зависимость от них — останавливаю профессора, выставляя перед собой открытую ладонь.

— Ну, мы поэкспериментируем и улучшим препарат — подключился Михаэль.

— И много у вас образцов? — захожу с другой стороны. Я, конечно, понимаю, что это надо, а в будущих войнах и необходимо, но и делать свой экипаж подопытными кроликами не хочу.

— К сожалению очень мало. Я принес с собой всего только сто двадцать доз — Михаэль.

Тут опять влез Бехтерев и давай меня убеждать в необходимости покупки недостающего оборудования и реактивов.

— Так господа, я принял решение — подвожу точку в разговоре. А то тут с этими увлекающимися личностями можно спорить до второго пришествия. — Отработаете в Африке уже потраченные на вас деньги, а на прибыль купим, что вы хотите и никак по-другому. Я вам не промышленный магнат, который может себе позволить не считать деньги. Сейчас же ещё раз тестируйте, очищайте и можете по половинной дозе осторожно использовать на кочегарах. Стармеха я предупрежу. При этом я хочу видеть подробный журнал наблюдений. И не зарывайтесь, если возникнут беспорядки по вашей вене, я выброшу вас за борт в море. Понятно.

С ними нужно только так и никак по-другому. А то я как-то читал в журнале, что ученые с 20-х до 40-х каких только не ставили экспериментов над людьми.

Смотрю на несильно довольные лица медиков. Так с ними ещё, скорее всего никто не разговаривал. Медики тут довольно привилегированный класс. Наверное, уже жалеют, что согласились на меня работать. Ничего переживут и будут более ответственно подходить к своим обязанностям.

— И ещё. Займитесь выжимками и отварами из растений. Чтобы препараты можно использовать при огнестрельных ранениях, простудах, потери крови и других заболеваниях. Какие-нибудь витаминные настойки и общеукрепляющие средства тоже не забудьте. Так же я где-то читал, что перед войной из экстракта хвойных деревьев получают средство против цинги и люминофор[9]. Проверьте. Я понимаю, что не всё сразу. Составьте план и список необходимого оборудования и реактивов.

Попрощался с хмурыми и озадаченными специалистами и пошёл к себе.

Под небольшой дождик судно, наконец, встало на рейд Ленинграда, я связался с администрацией порта, затребовав соединить меня с Потоцким.

— Здравствуй Александр Александрович. Проходи. Чем так сильно опечален? Здравствуй Андрей. Прошу, проходите — приглашаю появившихся на судне своих хороших знакомых в каюту за накрытый стол.

— Да что нам так не везёт князь? То империалистическая война, то гражданская. Интервенция. А сейчас ещё всякие катаклизмы начались — передаёт мне пачку газет Потоцкий. По моей просьбе, он покупал прессу и сохранил для меня.

— А что случилось? — что-то я не очень помню, в это время масштабной природной катастрофы.

— Сильнейшее землетрясение в Крыму. Есть жертвы и огромный материальный ущерб — тяжело вздыхает Потоцкий и достаёт из пачки газету и протягивает мне. — Вот скажи, за что нам так не везёт? Мы строим первое в мире справедливое общество без эксплуататоров, но не дают…

— Ну, допустим не вы первые и не вы последние, кто этой фигнёй занимаетесь и не у кого это пока не получилось — вырвалось у меня. Сам же я смотрю заметку в прессе. Землетрясение произошло 12 сентября 1927 года. Было оно значительно сильнее предыдущего, и вызвало настоящую катастрофу. Погибли 3 человека, ранено 65 человек, огромные разрушения. Очаг землетрясения располагался под морским дном, южнее Ялты, и был вытянут вдоль побережья. Отдельные толчки до сих пор продолжаются. Огромные убытки у СССР.

— Почему вы считаете, что у нас не получится? — Андрей.

— Потому что сам по себе человек хищное животное и не терпит конкурентов. Иначе бы он не воевал. А так на протяжении всей истории только это и делает — откладываю газету. Не желаю я с ними спорить на такую щекотливую тему, а то ещё первыми попадут под репрессии. Всё-таки с обоими я немного сдружился и зла им не желаю.

Дальше мы просто наслаждаемся едой. Даже для ответственных честных товарищей в СССР многие продукты сейчас уже не доступны. Конечно, это не касается спекулянтов и хапуг при власти и немногих оставшихся нэпманов. За едой разговариваем о моём рейсе. Что я видел, что купли и как там дела в Европе.

— Не собираются ли буржуи на нас сейчас напасть? — как только возникла пауза в разговоре, спросил Андрей.

— Видишь ли Андрей… империалистическая война — чуть не ляпнул первая мировая — все вопросы противоречий между странами не решила, так что передел мира будет. Когда, не знаю, но будет.

Опять возникла пауза и на меня тревожно сморят Потоцкий с Андреем.

— Ничего… м… прорвёмся — развожу руками.

— Надеюсь, ты в этот раз маузеры привёз? А то мне уже и перед друзьями неудобно, вроде как обещал — перешёл к конкретике Потоцкий.

— Маузеры не привёз. Зато привёз хорошие австрийские пистолеты "Steyr" М1912 калибра 9 на 23 и патроны, так что отдашь друзьям. Я думаю, они будут довольны — я улыбаюсь, потом разворачиваясь, и беру коробку с пистолетом и пачкой патронов с полки и передаю Потоцкому.

— Но… — Потоцкий.

— Да что вы упёрлись в этот маузер. Что на нём, свет клином сошёлся. Попробуешь австрияка и убедишься, что пистолет не хуже, а в некоторых случаях и лучше — и перебиваю коробку Потоцкому.

— Хорошо попробуем — как-то подозрительно быстро согласился он, рассматривая экземпляр. — А ты случайно лишний легковой автомобиль не привёз? Очень уж у меня ленинградские друзья из ОГПУ просили. Ну, ты и сам понимаешь, насколько всё будет проще тогда в Ленинграде — и перевёл взгляд на меня с пистолета. И хитро так улыбается.

— Если твои друзья быстро обеспечат мне вагонно-товарный эшелон на Москву, как в прошлый раз, то в эквиваленте сто английских фунтов я им новенький Форд-А продам. И это только для тебя — делаю ударение на этом предложении. Я даже и не надеюсь, что больше ничего с меня и не попросят. Быть такого не может.

Дальше Потоцкий убедился, что я опять привёз весь заказанный ценный груз и многое другое. Разговор опять приходит на отвлечённые темы. Пришлось опять переодеваться в командира Красной Армии, что меня не радовало.

— Вы хоть бы мне какой-то документ тогда выдали? А то я не понятно кто? Нарвусь случайно, пока ты ходить в туалет будешь, с объяснениями тогда замучишься — рассматривая себя, зеркало обращаюсь к Потоцкому.

— Надо будет это обдумать — задумчиво Александр Александрович.