– Я рад... Вижу, что моя слава шагнула далеко за море. Кто ты такой?
Рыцарь с сожалением посмотрел на обломок меча. Перевел взгляд на валявшееся лезвие, поверхность которого хранила множество отметин и вмятин. Жаль, что жить ему оставалось недолго.
– Я оруженосец графа Джулио Мазарина. – Подбородок рыцаря приподнялся чуть выше прежнего.
Бахтияр слегка усмехнулся. Веселье предводителя осознали и пираты, закатившись веселым смехом. Рыбам совершенно все равно, чье мясо они будут есть, – благородного рыцаря или каторжанина без роду и племени.
– Того самого графа, что завел гарем из наложниц паши? – спросил Бахтияр, посмотрев на женщину в шароварах, в длинной белой рубашке. На этот раз на ее голове был платок. Даже прикрыв лицо, она не сумела скрыть своей красоты. Темно-карие глаза смотрели необыкновенно живо и остро. – Я вижу, что тебе тоже перепало. – Пираты мгновенно оценили юмор – весело расхохотались. Рыцарь, уязвленный насмешкой, дернулся было вперед, но натолкнулся на два подставленных копья. – Все хочу спросить у вас... рыцарей. Да все не представлялся случай, почему это вы так любите наших женщин? Они что, какие-то особенные? Может быть, как-то иначе устроены? Объясни мне, рыцарь. Чего же ты молчишь? А может, все очень просто, ваши белокурые женщины не умеют любить? – Юноша вновь, с отчаянностью самоубийцы, подался вперед на выставленную алебарду. И если бы стоявшие по обе стороны от него пираты не ухватили вовремя его за плечи, то он напоролся бы прямиком на выставленную алебарду. – Тебе еще рано умирать, мы с тобой не договорили, – сдержанно напомнил Бахтияр.
– Можешь меня убить, но я не стану с тобой больше разговаривать.
– Может, ты вольешься в мою команду? Из тебя получился бы очень хороший пират... Ты не хочешь ответить мне даже отказом? – Юноша хранил молчание. – Ты мне нравишься, юноша... Можешь заказать себе вина, а если хочешь, – пират выразительно посмотрел на женщину, продолжавшую со страхом взирать на Бахтияра, – можешь в последний раз отведать наложницу. Даже по одним ее глазам видно, насколько она хороша в постели!
– Оставьте его! – услышал Бахтияр чей-то громкий голос.
Повернувшись, пират увидел, что прямо на него, сжав в руках длинный двуручный меч, неровными шажками движется высокий священник. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: меч для него так же привычен, как и четки.
– Оставьте его!
Пираты легко уходили от размашистых, свистящих ударов и снисходительно посматривали в сторону епископа. Яростно размахивая мечом, он цеплялся за выступы, свисающие канаты, его удары не достигали цели.
– Да он же слепой!
Хамза, под смех приятелей, подкрался к священнику совсем близко. Он мог легко выбить у него из рук оружие, но не делал этого, продолжая гримасничать. Священник шел прямо на голоса пиратов, которые, смеясь, расходились в стороны, пропуская его к борту. Шутка была знакомой. Так они играли с пленными: завязывали им глаза, обещая, что если кому-нибудь удастся поймать кого-либо из команды, то в этом случае счастливчик обретет свободу. Игра заключалась в том, что, как только пленный подходил к борту, его подхватывали и с хохотом скидывали в океан. Сейчас происходило то же самое, с той лишь разницей, что у священника был двуручный меч. Но тем интереснее игра, тем острее ощущения.
До борта оставалось каких-то метра три. Слепец, размахивая мечом, преодолеет их за шесть неторопливых шажков. Предвкушая интереснейшее зрелище, пираты заметно угомонились, лишь всхлипывала женщина. Доски палубы скрипнули, и священник, вдруг неожиданно развернувшись, срезал мечом голову Хамзе. Голова, заляпав кровью доски, покатилась по палубе, словно срубленный с грядки кочан.
Наложница истошно завизжала, а тело Хамзы, вытянувшись на палубе, забилось в мелких судорогах.
– Оставьте его! – закричал капитан на пиратов, бросившихся на священника с саблями. – Это говорю вам я! Капитан Бахтияр! Священник мне нужен живым!
– Он убил Хамзу! – гневно выкрикнул мавр. – Неужели ты простишь ему это?
– Напоминаю, Хамза был и моим другом, – строго произнес Бахтияр.
Он обвел взглядом присутствующих. Пленных было около четырех десятков. Сбившись в центре палубы в пугливую толпу, они со страхом взирали на капитана. Часть пленных можно посадить на галеры, другую часть – продать (сейчас за рабов дают хорошие деньги), за некоторых можно получить приличный выкуп...
Бахтияр улыбнулся неожиданно пришедшей мысли.
– Вы слышали, как нас называют? Бандиты! А ведь мы грабим только тех, у кого есть деньги... Народ должен любить нас и доверять нам. Всех пленных мы отпустим на свободу! – Пираты по достоинству оценили юмор капитана, дружно расхохотавшись. – Я не шучу, – нахмурился Бахтияр, – мы отпустим их всех до одного. В каждом городе мы будем высаживать по одному пленному, пускай они расскажут о нашем великодушии всему побережью.
Мавр сделал к нему два шага:
– Послушай, Бахтияр, этот юноша убил много наших. Он должен поплатиться за это!
– Своих решений я не меняю! – гневно выкрикнул капитан, глядя на примолкших пиратов.
Мавру следовало согнуться, отступив на шаг назад, как это случалось прежде. Но неожиданно он проявил редкое упрямство, сверля капитана колючим неприязненным взглядом:
– Он не будет жить, я зарублю его!
Сабля в длинных и могучих руках мавра в подтверждение сказанных слов слегка приподнялась. На кривую полоску стали упал солнечный луч, блеснув, он на мгновение ослепил Бахтияра. Капитан неожиданно улыбнулся.
– Неужели мы будем ссориться с тобой из-за какого-то презренного гяура? – мягко укорил его капитан. – Мы же с тобой столько всего пережили... Плен, каторгу, каменоломни, – напомнил Бахтияр, – всего и не перечислишь. Неужели ты хочешь обидеть своего старинного друга?
В голосе Бахтияра слышался укор. Мавр потупился. Даже сквозь темную кожу было заметно, как на его мрачном лице проступил румянец.
– Бахтияр, возможно, я немного и погорячился, но неужели тебе этот юнец дороже, чем мы? – презрительно кивнул он в сторону крестоносца, которого продолжали сдерживать три копья.
– Прости меня, Ахмет, я тоже виноват. Разве существуют вещи, которые могут нарушить нашу дружбу? Дай же я тебя обниму, как прежде, – раскинул он руки в стороны. Булава и сабля в его руках теперь выглядели совершенно ненужными предметами.
Стараясь скрасить неловкость, Ахмет сделал шаг навстречу.
Он уже давно начал тяготиться обществом Бахтияра. Четыре года назад все они были каторжанами с металлическими обручами на шеях. А сейчас Бахтияр вел себя так, как будто всю жизнь был капитаном галеры. За эти четыре года каждый из них успел набраться опыта и способен был возглавить команду из нескольких десятков головорезов, но Бахтияр пресекал любую попытку к самостоятельности. Он оказался очень жестким и требовательным капитаном, не способным прощать даже малейшие провинности. Но все его недостатки покрывала необыкновенная везучесть. Не было случая, чтобы с моря он вернулся без добычи. И трудно было сказать, что это – невероятная прозорливость Бахтияра или покровительство самого всевышнего.
Бахтияр обладал еще одной важной чертой характера – он умел ладить с сильными и едва ли не в каждом городе на побережье имел людей, которые в случае опасности могли спрятать не только пиратский корабль, но укрыть от неприятностей целую флотилию. Подобная услуга стоила дорого, но на дружбу он денег не жалел, понимая, что она окупится сторицей. А потому капитану многое прощали: неоправданную грубость, высокомерное поведение и даже приступы жадности, которые случались с ним во время дележа крупной добычи.
У мавра имелись серьезные основания недолюбливать капитана. Еще два года назад, после удачного похода на Египет, Бахтияр обещал ему, что следующий захваченный корабль будет его. Однако свое обещание не сдержал. Корабль был продан за очень хорошие деньги в Мавританию.
До объятия оставался единственный шаг. Через мгновение обиды будут забыты. Но неожиданно Бахтияр взметнул саблю... Ахнули стоявшие рядом пираты. Ухватив отрубленную голову мавра за волосы, он зло прокричал прямо в их побелевшие лица:
