Мура включил свой фонарик.

– Будем пользоваться только одним фонариком. Надо беречь аккумуляторы.

Дэйн удивился – ведь аккумуляторы фонариков рассчитаны на несколько месяцев непрерывной работы. Однако через несколько минут ярко-желтый луч света потускнел и сделался бледным, сероватым.

– Он у вас на полной мощности? – спросил Али.

Было слышно, как в темноте позади злорадно фыркнул ригелианин. Мура ответил:

– Да, на самой полной.

Все молчали, но Дэйн чувствовал, что не он один смотрит на бледное пятно света с возрастающим беспокойством. И когда фонарик перестал освещать даже пол под ногами, Дэйн в общем не удивился. Но Кости удивился.

– Что там у вас случилось? – прогудел он. – Темно ведь.

Подождите-ка... – и он включил свой фонарик.

Минуты две тьму пронизывал яркий чистый луч, а затем он тоже стал быстро тускнеть, словно что-то в атмосфере жадно опустошало аккумуляторы.

– Любая энергия в этой пещере вырождается, – сказал ригелианин. – Мы не знаем, почему так происходит, но это как-то связано с работой установки. Исчезает свет, а потом и воздух...

Дэйн торопливо вздохнул полной грудью. воздух как воздух – холодный, свежий... Возможно, насчет воздуха ригелианин преувеличил, чтобы их припугнуть. Тем не менее все ускорили шаг.

Какое-то время меркнущий свет фонарика еще позволял им следовать путем Рича. Теперь, когда машина не работала, кругом стояла тяжелая тишина, в которой слышалось только эхо от клацанья магнитных подковок.

Выдохся фонарик Кости, Дэйн зажег свой. Они шли и шли, из коридора в коридор, стараясь до последнего использовать умирающий свет. И никто из них не знал, далеко ли еще до выхода.

Когда погас и фонарик Дэйна, Мура отдал новый приказ:

– Взяться за руки!

Дэйн правой рукой ухватил Муру за пояс, а левой вцепился в запястье Али. И они двинулись дальше. Дэйн слышал, как Мура что-то невнятно бормочет, и вскоре понял, что стюард отсчитывает шаги, вырабатывая какой-то свой метод движения по лабиринту во тьме.

А тьма давила на них, плотная, осязаемая, пропитанная чем-то неизъяснимым, что было свойственно тьме на этой планете. Казалось, они проталкиваются сквозь какую-то вязкую жидкость, и непонятно было – то ли они продвигаются вперед, то ли топчутся на одном месте.

Дэйн машинально следовал за Мурой, он мог только надеяться, что стюард знает, что делает, и рано или поздно приведет их к выходу из лабиринта. Он пыхтел и задыхался, словно бежал, хотя шли они не очень быстро.

– Сколько же миль нам еще переть? – осведомился Кости.

– А не все ли тебе равно, торгаш? Дверь не откроется – вы ведь сломали машину.

Неужели ригелианин сам верит в это? И если верит, почему он так спокоен? Или он принадлежит к народу, который считает, что нет разницы между жизнью и смертью?

Мура удивленно хмыкнул, и в следующий момент Дэйн наткнулся на него.

Сейчас же идущие сзади натолкнулись на Дэйна и столпились у него за спиной.

Впереди была стена. Это могло означать только одно: Мура просчитался и где-то свернул в темноте не туда, куда надо. Они заблудились...

– Где мы? – спросил Кости.

– Заблудились, – с холодным ехидством отозвался ригелианин.

Дэйн протянул руку и ощупал стену. Сердце у него заколотилось. Под пальцами была не гладкая скользкая поверхность, а грубый шершавый камень.

Нет, Мура не просчитался, он привел их к каменным границам пещеры. И словно подтверждая эту мысль, Мура произнес:

– Это конец лабиринта.

– А где же выход? – спросил Кости.

– Заперт! – сказал ригелианин. – Заперт навсегда. Вы сломали машину!.. А она управляла всеми входами и выходами.

– Если это так, – впервые подал голос Али, – то что же вы делали, когда вам приходилось выключать машину прежде? Сидели взаперти в темноте, пока не включали снова?

Ответа не было. Затем Дэйн услышал в темноте какую-то возню, хрипение, и голос Кости прорычал:

– Когда мы задаем вопросы, змея, надо отвечать... А то плохо будет...

Ну? Так что вы делали, когда выключали машину?

Снова возня. Затем хриплый ответ:

– Мы оставались здесь, пока она не включалась снова. Она выключалась ненадолго.

– Она выключалась надолго, когда здесь работали изыскатели, – сказал Дэйн.

– А тогда мы вообще к ней не подходили, – быстро отозвался ригелианин. Что-то слишком быстро.

– Врешь, – сказал али. – Кто-то должен был оставаться около машины, чтобы включить ее снова. Если бы все двери были заперты, вы бы не смогли сюда войти.

– я не инженер... – ригелианин утратил свою бесстрастность и свой вызывающий тон. Он просто помрачнел.

– Правильно, – прогудел Кости. – Ты не инженер, ты просто помощник Рича. И если отсюда есть выход, ты его знаешь.

– А как насчет вашей дудочки? – спросил Дэйн у Муры. Молчание стюарда его тревожило.

– Я как раз сейчас ее пробую, – ответил стюард.

– А она не действует, да? – спросил Кости. – Ну-ка, змея... выкладывай!..

Снова началась возня в темноте.

– Если это скала, может, попробуем пробиться бластерами? – предложил Али.

Прорезать скалу! Рука Дэйна легла на кобуру. Бластера прекрасно режут камень, во всяком случае, гораздо легче, чем материал стен... Видимо, эта идея понравилась и Кости, потому что возня прекратилась.

– Только нужно точно выбрать место, – продолжал Али. – Где здесь дверь?

– А это мы сейчас выясним у нашей гадины, верно? – промурлыкал Кости.

Послышалось неразборчивое всхлипывание. Видимо, Кости принял эти звуки за знак согласия, потому что через секунду он уже протискивался мимо Дэйна, волоча за собой пленника.

– Это здесь, да? – прогудел он. – Ну смотри, если это не здесь...

Ригелианина оттолкнули на Дэйна. Дэйн отпихнул его локтем и выпрямился.

– Это ты, Фрэнк? – гудел Кости. – А ну-ка, отойди в сторонку... И все отойдите!..

Дэйна опять толкнули. Он попятился вместе с ригелианином и Мурой.

– Да побереги лицо, балда! – крикнул у него за спиной Али. – Начинай с самой малой мощности! Посмотри сначала, как пойдет дело!

Кости захохотал.

– Я играл этими игрушками, сынок, когда ты еще пешком под стол ходил... Сейчас ты посмотришь, на что способен дядя Кости! Ну, счастливого нам старта!

И едва отзвучал этот старинный тост, повторявшийся бесчисленное количество раз в бесчисленных барах, где торговцы праздновали благополучное возвращение на родную планету, как вспыхнуло яркое пламя.

Заслонясь ладонью, Дэйн сквозь прижмуренные веки смотрел, как камень раскаляется докрасна, потом добела, плавится и жидкой струей стекает на пол. Жаркие волны кипящего воздуха заставили их отступить. Один лишь гигант стоял неподвижно, широко расставив ноги, козырек его шлема был надвинут на лицо, а правая рука вздрагивала от отдачи каждый раз, когда новая порция огня вылетала из ствола бластера и вонзалась в разваливающуюся стену.

Раскаленная крошка и брызги расплавленного камня летели во все стороны, ядовитый пар поднимался столбом, обжигая глаза, разъедая глотки, заставляя сгибаться в кашле. А Кости стоял в этом аду, управлял им как ни в чем ни бывало и только время от времени свободной рукой в перчатке сбивал язычки пламени с тлеющих штанин.

– Карл! – крикнул Али. – Осторожней!

Отвернув лицо от нестерпимого жара, Дэйн перехватил взгляд ригелианина, устремленный на Кости. Круглые змеиные глаза его были полны ужаса. Ригелианин попятился и отступил вместе со всеми, но казалось, что он боится не столько этого разверзшегося ада, сколько неподвижной черной фигуры.

Огромная глыба отвалилась от стены и рухнула под ног Кости. Но тот лишь отступил в сторону, чтобы его не задело, ни на секунду не переставая буравить огнем раскаленный камень. И вдруг все кончилось. Шипение и грохот разрядов прекратились.

– Дело сделано! – раздался приглушенный голос Кости.

Они еще не осмеливались приблизиться к раскаленному проходу, но Кости уже подходил к ним, засовывая бластер в кобуру, потом остановился, сдвинул шлем на затылок и принялся обеими руками хлопать себя по тлеющей куртке.