— Слышишь, Ларс? Он называл себя вечным солнцем.

— Да, ваша светлость. — Ларс осудил меня со своим снобистским выражением лица. — Я буду свидетельствовать в вашу пользу.

— Ларс! Ты чертов предатель.

— Вы сами вляпались в это, юный лорд. Не вините в этом меня.

Давай просто скажем, что такие сеансы случаются чаще, чем мне хотелось бы признать. И да, я отомстил, подсыпав в оригинальный чай Ларса дешёвую дрянь из магазина. Однако он узнал об этом, и я почти уверен, что его чёрная книга пригодилась во время его разглагольствований.

В конце концов, неважно, что он пишет обо мне, потому что все знают, что я сердце этого дома. Всякий раз, когда мы с Тил приходим на ужин, как сегодня, все за столом ждут моих шуток — особенно мама и жена. Они мои сторонники номер один, большое спасибо.

Тил удалилась в мою старую комнату в доме родителей, чтобы отдохнуть, пока у меня проходила небольшая встреча с отцом в его домашнем кабинете.

Я почти готов отвезти её домой и трахать до завтра. Она провела весь день с девочками, Эльзой, Ким, Сильвер и Астрид, в то время как мне приходилось слушать, как Ларс ворчал на меня, чтобы «обратить внимание». Потом мы поужинали здесь.

Прошло ровно восемнадцать часов с тех пор, как я в последний раз прикасался к ней.

Платоническое прикосновение кожа к коже не в счёт. И всякий раз, когда я просовывал руку под обеденный стол, дразня её, она отталкивала её.

Тил может показаться бунтаркой, но она слишком уважает моих родителей. Я пытаюсь сделать так, чтобы прикосновения к ней под столом стали нормальным явлением. Я дам знать, как все пройдёт.

Как только я, наконец, заканчиваю скучную встречу в папином офисе, я практически бегу по коридору в старую комнату.

Я нахожу Тил спящей на боку, её миниатюрная фигурка едва занимает место на кровати. Медленно закрываю дверь, стараясь не издавать ни звука, и сбрасываю обувь.

Я проскальзываю за ней, матрас прогибается под моим весом. Затем просовываю одну руку ей под мышку, пока не хватаю за грудь. Она тихо стонет, когда снова прижимается ко мне.

— Проснись, belle — красавица, я скучаю по тебе.

— Ммм.

— Я буду говорить с тобой по-французски, mon petit coeur adore — моё маленькое обожаемое сердце.

Она открывает один глаз и смотрит на меня снизу-вверх.

— Ты сделаешь это?

Я ухмыляюсь, точно зная, на какие кнопки нажимать.

— Я буду говорить по-французски только в том случае, если это твой пунктик.

— Нет, это не мой пунктик. — она гладит меня по щеке. — Ты да.

— Чёрт. Повтори.

— Ты мой пунктик, Ронан. Ты всегда был им.

— И всегда буду. — я переворачиваю её так, чтобы она оказалась подо мной. — А теперь позволь мне удовлетворить твою причуду.

— Подожди.

— Нет. Я не могу дождаться, когда мы вернёмся домой. Я голоден.

— Ты только что поел.

— Но не тебя.

Она смеётся, но все равно кладёт руку мне на грудь, останавливая.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

— После ужина. Я имею в виду после моего основного блюда, а не то, что мы ели в столовой.

Она хихикает, её счастье заполняет пространство.

Я не могу насытиться звуком её смеха, тем, как легко я могу вытащить это из неё.

Как будто я появляюсь, и она автоматически улыбается. Я говорю что угодно, и она смотрит на меня так, словно я самый мудрый человек на свете.

Нет. Но тот факт, что она так смотрит на меня, даже спустя столько лет, делает меня самым счастливым ублюдком на этой планете.

Я хватаю её за талию.

— Убери руку, ma belle — моя красавица. Не оставляй меня голодным.

— Ронан...

— Oui, ma puce — Да, милая?

— Мне кажется, я беременна.

Я останавливаюсь, положив руку на пуговицы её джинсов.

— Ты... что?

— Я сделала два теста, и они дали положительный результат, но это может быть ложью, как с Сильвер в школе, понимаешь? Мне придётся сделать ещё один и пойти к врачу, но... да, я думаю, что беременна.

— Вау.

— Это хорошее «вау» или плохое?

Она смотрит на меня так пристально, не мигая, как будто боится, что упустит что-то, если сделает это.

— Чертовски сбивающее с толку. Ты носишь ребёнка.

— Твоего ребёнка.

— Моего ребёнка. — повторяю я, и странное чувство гордости ни с того ни с сего охватывает меня.

Я имею в виду, мы знали, что однажды у нас будут дети, но с тех пор, как Тил призналась психотерапевту, что боится самой мысли стать матерью, я подумал, что мы могли бы подождать, как Ксан и Ким или Коул и Сильвер, которые до сих пор даже не поженились.

Не сомневаюсь, что Тил надерёт задницу, как мать. Дело не в том, что ей всё равно, а в том, что она избирательна, когда дело доходит до тех, о ком она заботится, и я уверен, что наш ребёнок возглавит этот список. После меня, конечно.

— Разве ты не сказала, что мы должны подождать? — спрашиваю я. — Ты не против этого?

Она отчаянно кивает.

— Я не могу дождаться, когда дело доходит до тебя, Ронан. Ты заставляешь меня хотеть сжечь все препятствия на своём пути, пока ты рядом со мной.

— Это потому, что ты чертовски умна, ma belle — моя красавица. Ты знаешь, в чём суть.

Она смеётся, её тёмные глаза сверкают.

Я кладу руку ей на живот.

— Значит, наш ребёночек здесь?

— Да. Если он или она хоть чем-то похожи на тебя, у нас будет дел невпроворот.

— Эй! Я был хорошим мальчиком. Спроси Ларса. На самом деле, нет, я устраивал ему взбучку всякий раз, когда он заставлял меня пить молоко. Спроси маму. Она расскажет тебе, каким хорошим мальчиком я был.

— Ты имеешь в виду, что я должна спросить ту же Шарлотту, которая всегда на твоей стороне, что бы ты ни делал?

— Я её чудо, любовь моя. Она должна быть на моей стороне. Вот как это работает.

— Ты невероятен.

— Не больше, чем это. — я продолжаю трогать её живот, пытаясь найти что-нибудь, что угодно. — Ты уверена, что здесь есть живое существо?

— Да, просто сейчас не заметно.

— Чёрт. Значит ли это, что я не должен был трахать тебя вчера?

— Эльза упомянула, что доктор говорил, что всё в порядке.

— Спасибо, блядь, за это. — ухмыляюсь я. — Потому что я в настроении отпраздновать.

28 лет

Может быть, это и запоздало на десять лет, но Эйдена наконец-то снова ударили. Я не делал этого при наших жёнах, потому что они, как правило, мягки и не терпят насилия.

Хотя мне это тоже не нравится, я не собирался сидеть спокойно после того, как узнал о реальной правде того, что произошло десять лет назад.

Эйден, шатаясь, поднимается на ноги, зажимая нос — кстати, я думаю, что он сломан.

— Какого хрена это было?

Мои кулаки всё ещё сжаты по бокам, когда я смотрю на него сверху вниз. Мы в его кабинете после деловой встречи с Джонатаном Кингом и Итаном Стилом. Я выжидал, пока они уйдут, прежде чем ударить его. Я подумал, что его отец и тесть не потерпят этого, пока я буду избивать его до полусмерти.

Даже встреча не смогла бы меня остудить. С тех пор как я случайно услышал, как Эльза извиняется перед Сильвер, я не мог усидеть на месте.

— Я не знала, что тогда ты думала, что беременна. — лицо Эльзы побледнело, когда она взяла Сильвер за плечи, её пальцы дрожали. — Боже мой, я чувствую себя так ужасно из-за того, что ударила тебя. Дело не только в беременности. Я даже не знаю, что на меня нашло в тот момент. Я слишком остро отреагировала, и мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, Сильвер.

Моя жена засмеялась и потёрла руку.

— Я уже забыл об этом. Ты не знала. Не то что этот придурок Эйден.

— Эйден знал? — Эльза взвизгнула, и Сильвер пришлось утихомирить её, а затем увести.