— Не боитесь в случае неудачи попасть в опалу или быть казнённым? — так же тихо поинтересовался герцог. — У нас больше не будет шанса на переигровку.

— Вы опытный стратег, хоть и не воевали, — прикоснулся к его плечу священнослужитель. — Я верю в ваш гений.

Он уехал, не видя, как на губах Тенгроуза играла лёгкая улыбка. Да, Аротега был прав насчёт его умений планировать долгоиграющие интриги. И даже не догадывался, что стал одной из фигур, которые так ловко двигал герцог, остававшийся (вроде бы!) лояльным королю, но в то же время начавший показывать свои клыки. А всё потому, что Петрик Тенгроуз не доверял храмовым жрецам и священникам Единой церкви, считая их попутчиками, но никак не соратниками. И теперь предстояло узнать, дойдёт ли до короля весть о предстоящей засаде в Грёзах.

— Проклятье, Котрил! Я уже выпил за ваш упокой не меньше десяти бутылок вина, — пробурчал барон Шаттим, когда чёртов авантюрист появился перед ним с нахальной улыбкой. — Вы бессмертны, что ли?

— Ну-ну, барон, не будьте столь наивны, — усмехнулся Котрил, заходя в апартаменты, в которые его проводил человек герцога. Он оглянулся по сторонам, оценивая размеры помещения, любезно выделенные для проживания гостей с севера, посмотрел на Шаттима, стоявшего перед ним в штанах и сорочке. — Бессмертие — сказки для дураков. Я вот, честно скажу, боюсь Белую Деву, и поэтому всеми силами цепляюсь зубами за малейшую возможность протянуть подольше.

— Но как? — барон подошёл к буфету, вытащил оттуда два бокала и щедро плеснул в них розовое фруктовое вино. — Как король не отрубил вам голову за подобную дерзость?

— Наш король — человек здравомыслящий, — Котрил взял бокал и посмотрел на свет, оценивая напиток. — Признаться, я боялся, что он не удержится от соблазна убить гонца за дурную весть, но произошло невероятное. К сожалению, пришлось посидеть в темнице, пока государь решал мою судьбу.

— Это просто невероятно, — покачал головой Шаттим, в несколько глотков осушив бокал. Поморщился. — Дешёвое пойло, но помогает отвлечься от дурных мыслей.

— Вы прекращайте пьянствовать, барон, — Котрил сел на лавку и вытянул ноги. — У нас впереди очень много дел, когда трезвый рассудок будет цениться гораздо выше. Ох, как же я хочу принять ванну! Надеюсь, в этом доме она есть?

— Есть, есть, — проворчал Шаттим. — Я сейчас прикажу горничным приготовить всё для купания. Гляжу, поистрепались знатно? С волками в лесу сцепились?

— С командором Сиротой, — улыбаясь, ответил Рэйдж.

— Да ну? У вас прямо тяга друг к другу, — хохотнул барон и снова налил себе полный бокал. — Надеюсь, в этот раз проткнули ему шкуру?

— Увы, опять не удалось привести наши отношения к окончательному расчёту. Ловкий сукин сын, этот Сирота, — в голосе Котрила проскользнули нотки уважения. — Вырвался из капкана, положил моих людей, а заодно и меня прихватил.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился барон. — Расскажите… Хотя, подождите. Аурия!

Послышались быстрые шаги, в комнату вошла горничная немолодых лет, чопорная и затянутая в серое платье с белым фартуком поверху.

— Слушаю, ваша милость, — произнесла она, держа руки на животе. Покосилась на расслабленного Котрила с бокалом вина.

— Моему другу требуется горячая ванна и какая-нибудь чистая одежда на первое время, — приказал Шаттим. — Кто может починить его кафтан и штаны?

— Думаю, с этим проблем не будет, — горничная ещё раз скользнула взглядом по незнакомому ей гостю. — Я попробую поговорить с управляющим милорда герцога. Ванна будет готова через час, не раньше. Нужно ещё воду нагреть.

— Я подожду, — отмахнулся Котрил. — А не пойти ли нам к морю искупаться, а, Клеман? Оно здесь тёплое, не чета Рокане или грязной Пайе.

— Лучше отдохните с дороги, пока готовят ванну, — посоветовал барон. — Аурия, ещё насчёт еды распорядись. Пошли мальчишку в таверну, пусть сюда принесёт.

— Слушаюсь, ваша милость, — кивнула женщина и резво вышла из комнаты.

— Рэйдж, так вы мне расскажете, как очутились в руках Сироты? — барон посмотрел на гостя и усмехнулся.

Котрил спал, привалившись к стене. Его шляпа съехала на нос, одна рука нервно подёргивалась, сжимая эфес шпаги, но с каждым мгновением ослабевала, пока совсем не упала вдоль тела. Всхрапнув, авантюрист с разноцветными глазами дёрнул ногой и едва не съехал с лавки, но даже не проснулся. Шаттиму вдруг пришла в голову дикая и мучительная мысль. Один удар кинжалом под левый сосок — и одна из причин, вовлекшая его в водоворот событий, могла быть устранена. Теперь, когда он, барон Шаттим, подтвердил свою причастность к роду Норанов, этот проходимец становился неудобным свидетелем произошедшего.

Помотав головой, словно пытаясь эту дурную мысль прогнать, Клеман Шаттим тихо вышел из комнаты, давая возможность Котрилу немного отдохнуть. Причин оставить его в живых было куда больше, чем желание прирезать спящим.

Жизнь донны Асунты после известия о внезапно воскрешении сына, уже давно оплаканного и похороненного, разделилась на «до» и «после». Нелегко оказалось свыкнуться с мыслью, что он по каким-то причинам изменил дворянской чести и стал одним из тех, за кем раньше сам гонялся и уничтожал без жалости.

— Ригольди появился в Фарисе десять лет назад с незнакомой мне женщиной и маленьким мальчиком, — негромким голосом повествовала хозяйка виллы. Эстеван стоял позади бабушки, положа руки на её плечи и с лёгкой растерянность поглядывал на нашу троицу, внимательно слушавшую донну Асунту. — Эстевану было уже семь лет, и я до сих пор помню, как он глядел на отца и мать, не понимая, почему его оставляют в этом доме. Ригольди очень просил защитить мальчика, потому что выполнял какое-то ответственное задание, данное чуть ли не самим королём, и рисковать жизнью первенца не хотел. Я в подробности происходящего с ним не вдавалась, но моё сердце разрывалось от радости, что сын оказался настоящим дворянином и человеком чести. Саиль мне понравилась не только умом и красотой, но и своей преданностью Ригольди. Я так хотела, чтобы невестка осталась в этом доме и растила своего сыночка! Но она решила идти следом за мужем и быть с ним даже в самые тяжелые времена. Эстеван остался со мной. Пришлось выдумывать историю, что это мой внук от младшей дочери. Она и её муж, увы, скончались во время чумы в Тауре, не оставив детей. Только самые преданные мне люди знают историю Эстевана и даже на краю могилы будут хранить молчание. А потом поползли слухи о предательстве Ригольди…

Она погладила морщинистой рукой ладонь парня, и тот, наклонившись, поцеловал её в висок. Потом с вызовом поглядел на нас. Дескать, попробуйте раскрыть тайну нашей семьи, никому не поздоровится! Хороший мальчишка, прекрасно осознававший, какой груз ответственности лежит на плечах бабушки и на нём самом. Мне он сразу понравился, потому что Эстеван характером больше удался в Саиль. А она, как уже сказала донна Асунта, была женщиной умной и рассудительной. Да я и сам это знал.

— Так вы хотите сказать, сударь, что моему отцу удалось скрыться от преследования наших доблестных моряков? — звонким голосом спросил парень. — Почему он сразу не открылся перед командованием Второго флота?

— Я не знаю истинных причин, юноша, — ответил я, сидя напротив хозяйки виллы. — Пираты напали на «золотой караван», а я воспользовался моментом, захватил корабль и направился к берегам Дарсии. Командор Эскобето своими планами со мной не делился.

Как бы мне не был симпатичен сын Ригольди и Саиль, всей правды я рассказывать не собирался. И как был инициатором нападения на «золотой караван», и как отдал свою часть золота его папаше — не нужно усложнять жизнь ни себе, ни семейству Эскобето. Удивительно, что командор до сих пор болтался по морям, прикрываясь опасной легендой. Ведь о его миссии знает только лорд Торстаг, и, возможно, ещё пара человек.

— Как вы узнали, что бабушка и я живём в Фарисе? — продолжал допытываться парень.