— Глупая затея, — возразил тот, чья голова столкнулась с головой Алкера. Он морщился, отряхивая шляпу от уличного мусора. — Эта матросня не так глупа, как кажется. Особенно один из них. Наверное, образованный человек. Помощник капитана, не меньше, ставлю бутылку «Искарии». Надо их искать в порту. Устроим завтра засаду и поймаем всех. Запомнили их лица?

— Двоих точно, — хмыкнул мужчина с бородкой-эспаньолкой, которому как раз и досталось от «образованного». Его впечатлил хитрый и эффективный удар ребром ладони, от которого он потерял сознание. — А ловко они с нами голыми руками разделались, сеньоры. Вы думайте что хотите, но эти ребята явно не простые матросы.

— Да плевать! — взъярился Алкер. — Нас унизили прямо на глазах черни! Только смерть!

— Ульферт прав, — сказал «эспаньолка». — Надо искать их в порту. Видели на их шеях платки? Они у всех одинаковые. Значит, это могли быть матросы с военного корабля или с какого-нибудь «купца», где принято носить единую форму. Поспрашиваем таможенников, стражу. Никуда эти псы шелудивые не денутся. Найдём и прирежем.

После долгого блуждания по закоулкам Наби-Син вывел нас на небольшую площадь, окружённую трёхэтажными домами. Часть окон ещё светилась, но большинство людей предпочли лечь спать. Где-то лениво брехала собака, возле одного здания слышались пьяные голоса. Всё это стало настолько привычным, что не хотелось обращать внимание на посторонние шумы. Фарис ничем не отличался от других городов Дарсии, разве только ночью досаждала липкая влажность, которую не мог победить свежий ветер с побережья.

— Доходные дома, — пояснил низарит. — Здесь живут мелкие ремесленники, не примкнувшие к цехам, и торговцы. Под защитой гильдий им было бы хорошо, но почему-то предпочли отделиться.

— А как же защита? — спросил Гусь, держась настороже. Мало ли кто из темноты полезет.

— Защиты, как в цеховых кварталах, нет. Будут грабить и убивать, никто на помощь не придёт, — Наби-Син махнул рукой куда-то в узкую щель между двумя домами. — Давайте за мной. Там есть двор, от которого я и шёл в сторону дворца.

Мы последовали за халь-фаюмцем, зажимая носы от вони, несущейся со всех сторон. Такое ощущение, мусор жильцы выкидывали прямо на улицу, как и содержимое ночных горшков. А ведь уже во многих городах действует жёсткое правило: каждый дом обязан содержать в чистоте прилегающую территорию. За первое нарушение — штраф, за второе — битьё плетью прилюдно на площади. За третье могут и вздёрнуть. И это не шутки, что за разведённую грязь лишают жизни. До сих пор люди вспоминают жуткие эпидемии чумы, сотрясавшие не только приморские города Дарсии; болезнь уходила в центральные провинции, опустошая всё на своём пути и оставляя за собой огромные погосты.

Проскочив узкий проход, мы очутились посреди странного нагромождения построек. К одноэтажным халупам достраивали флигели, вторые этажи, создавали какие-то переходы с помощью деревянных помостов из одного дома к другому. Рукотворные террасы под хлипкими навесами предохраняли от палящего летнего солнца или от дождей. Здесь они шли редко, но довольно интенсивно. Повезло нам, что до них ещё почти месяц. Пристройки служили для мелких животных вроде кур, кроликов или коз. До меня доносилось сонное квохтанье откуда-то сбоку из слепленного из глины и соломы сарайчика.

— Идите за мной, — торопил Наби-Син, забираясь на хлипкую лестницу.

Мы по одному поднялись следом на узкий, длинный и открытый коридор, соединявший несколько домов, и стараясь не шуметь, заскользили за низаритом. Но предательский скрип настилов то и дело заставлял нас замирать на месте. И в какой-то момент откуда-то выскочил здоровенный мужик с топором в руке.

— Пошли вон, собаки! — заревел он и размашисто ударил топором, целясь в голову Наби-Сина.

Халь-фаюмец ловко уклонился в сторону и врезал мужику растопыренной ладонью по носу. Тот хрюкнул, уронил топор и схватился за лицо. Второй удар свалил его навзничь. Пришлось перешагивать через него. Рич на всякий случай добавил ногой, окончательно деморализовав странного типа, от которого жутко несло кислым пивом. Перепил, вот и почудилось, что к нему лезут воры.

— Быстрее! — Наби-Син остановился в конце террасы и подпрыгнул вверх, ухватился за балку и тут же оказался на ней, упираясь руками. Потом жестом показал, куда нужно идти.

Ночная прогулка по хлипким крышам — то ещё удовольствие. В любой момент под тяжестью тел кровля могла обвалиться и вызвать переполох в квартале. Наби-Син уверенно вёл нас по направлению к возвышающейся тёмной громаде ратуши, от которой, как я помнил, недалеко до особняка Тенгроузов. Уверенно лавируя между какими-то нагромождениями, мы продвигались вдоль узких улочек, изредка прыгая на более высокие дома. Морион, заметно нагревшийся, исправно создавал вокруг меня поле невесомости, благодаря чему я не отставал от низарита. А вот Ричу и Гусю приходилось тратить энергии гораздо больше. Прыжки становились всё длиннее, ближе к Герцогскому кварталу улицы расширялись, и в какой-то момент пришлось карабкаться по стенам, хватаясь за всякие выступы на стенах, подоконники или ставни.

— Мы пришли, — Наби-Син остановился, глубоко вдыхая влажный воздух. Он вытянул руку и показал на освещённые окна дворца. Благодаря этому, удалось очень внимательно рассмотреть прилегающие к нему здания сверху. Чтобы не скатиться вниз по плотно уложенным черепицам вниз, мы заняли позицию за чердачным фонарём и замерли в неподвижности. Над нами расстилалось бархатное небо с невероятно крупными звёздами, а над притихшем морем вставал серебристо-желтоватый круг Фатты — так называют жители Тефии вечный лунный спутник планеты. В Сиверии люди считают, что Фатта в момент своего наивысшего свечения привносит в жизнь неизбежность, предопределённость, фатальность. Поэтому она и носила такое название. Горе тому, кто попадёт под её очарование в этот момент. Но сейчас можно не волноваться и смотреть на море, раскрашенное в невероятные золотисто-лиловые мазки. Может быть, предопределённость в моей судьбе была заложена изначально, и оставалось лишь следовать ей, вовремя считывая знаки и сигналы богов-кураторов.

С трудом оторвав взгляд от Фатты, я стал внимательно изучать подходы ко дворцу. Наби-Син вытянул руку:

— В прошлый раз я шёл по этим крышам. Через двести шагов начинаются жилые дома, примыкающие к внутренней стене особняка. Нам придётся прыгать туда и бежать вон по тому дому, стоящему торцом. И с него перескочить на террасу второго этажа. Оттуда вглубь особняка ведёт коридор. Внутрь я не заходил, охрана всполошилась от крика какого-то мужчины, страдавшего, наверное, бессонницей.

— То есть нас могут заметить? — Рич пошевелился, отчего черепица под его телом опасно хрустнула. — Не хотелось бы с шумом прорываться в охраняемый дворец.

— Случайность, — немного подумав, ответил Наби-Син, обхватив какой-то выступ на чердачном фонаре. — Она может каждого коснуться. Вчера я ходил здесь один — и меня увидели. Завтра пойдём вчетвером — и никто не проснётся, все будут крепко спать.

— Какая глубокая мысль, — хмыкнул Рич. — Надеюсь, она окажется верной. Слушай, Гусь, а ты перепрыгнешь на соседний дом? Сколько, интересно, здесь шагов?

— Десять, может чуть больше, — прикинул штурмовик, осторожно поглядев вниз. — Хрен поймешь в темноте.

— Девять, — откликнулся Наби-Син. — Вы сможете одолеть это расстояние. Дальше будет легче.

Удивительно, когда он успел осмотреть прилегающие к Герцогскому кварталу улицы и наметить единственно верный маршрут? Да, не удалось тихо проникнуть внутрь особняка, и всё же низарит сделал львиную долю работы, которую я планировал завершить только к завтрашнему вечеру. Что ж, у нас теперь есть достаточно времени для тренировки. Рич и Гусь должны почувствовать токи «хавзы» и приручить энергию мориона. Иначе кто-то из них просто не допрыгнет до балкона герцогского дворца в самый ответственный момент.

— Подождём немного и подберёмся поближе, — Наби-Син, чувствовалось, был настроен на реванш. — Нужно отследить, когда меняется караул.