Ждавшая всё это время снаружи Хома, увидев меня, хотела что-то спросить, но всё так же приставленный к губам палец ту остановил. Всё, что нужно, я ей итак скажу, и она, кажется, наконец-то стала это понимать.

У деревянных ворот, являвшихся слабым местом любой стены, горело пять разной яркости огней, по одному на «башнях-близнецах», расположившихся над воротами. Один — непосредственно у самих ворот, где сейчас ровным счетом никого не было; один, более яркий и, похоже, магический — у некой коморки; и один, по-видимому, принадлежавший караулу у конюшни. Итого: пять источников света, четыре потенциально опасных группы. Бьянка говорила о месте, где рабы ждут, когда за ними прибудет наниматель. Вряд ли для удобств «товара» стали зажигать магические светильники или тратить масло для факелов. Скорее всего, их, напихав как килек в бочку, закрыли в каком-нибудь сарае. Как по мне, для этих целей подошла бы и конюшня, но увы. Дав все нужные Хоме указания, я в первую очередь проверил ту. Вместе с лошадьми, устроившись на соломке поудобней, дрыхла и играла в карты беспечная стража. Окон в конюшне не было, выход так же только один — тот, который сейчас, к слову, был прикрыт.

Подперев опорой деревянные врата конюшни и понадеявшись, что ни одна из женщин не решит выйти под дождь справить нужду, я осторожно двинулся дальше. Источником магического света, как и предполагалось, стала ведьма. Устроившаяся в весьма уютной коморке, сидя за письменным столом и подсвечивая себе своим же посохом, она мирно заполняла какие-то бумаги, напевая себе под нос незамысловатую мелодию. «Где же вы, мои милые пешки» — смысла подпирать двери ведьмы я не видел: вспоминая силу Бьянки, подобная идея казалась мне бессмысленной. Почти полчаса я, ползая, прыгая и бегая, искал место где, могли держать «товар», и наконец-то нашёл его.

На небольшом отдалении за выгребными ямами, под дождём, на голой земле расположилось более пятидесяти тел. В основе — женщины, смуглые, крепкого телосложения с чётко выраженным мышечным рельефом. Свежая партия так же была разбавлена малознакомыми мне видами. Так, к примеру, я хорошо разглядел несколько полузвериных силуэтов, чьи глаза, ярко блистая в ночи, глядели в мою сторону. Чем ближе я подбирался к их расположению, тем чётче замечал, как вместе с моим перемещением в сторону смещались их взгляды. Они точно видели меня, и сейчас очень внимательно наблюдали за моими действиями.

Охраняла тех, на удивление, всего одна женщина, что, будучи полностью уверенной в прочности тяжеленных кандалов и цепей, спокойно закинув ногу на ногу, отдыхала в явно возведенной самими часовыми самодельной будке.

Из ночи в тень, из тени в плотную к стене, вслед за чем крадусь к повозке и ползком к сторожке. Расположившись спиной к стене, то ли специально, то ли случайно та максимально осложнила возможность подобраться к себе незаметно. Будь здесь второй часовой, возможно, я и не сумел бы подобраться, но мне в очередной раз повезло.

Не постеснявшись проползти в грязи, я, чумазый и испачканный, явился перед той подобно ночному кошмару. От страха и неожиданности, воительница, подпрыгнув на месте, роняет своё копьё, и, едва успевая набрать в грудь воздуха для выкрика, получает мощный втык прямо в лицо. Не зная, как быстро обмякшее тело очухается, я запихнул женщине в рот кляп, а после, связав по рукам и ногам, оставил в сухой сторожке. Смерть подопечных Эльги мне сегдня не нужна, и именно объяснение этого рабам сейчас являлось самым сложным пунктом в моём плане.

К моменту, когда я подошёл к прикованным, те, благодаря всё так же сверкавшим глазами в ночи кошкам, встретили меня с протянутыми вперёд руками. Молча потряхивая кандалами, они просили об освобождении.

— Кто говорит по-нашему? — произнёс я, и рабыни, быстро переглянувшись, руками и взглядами указали на одну из смуглых коротко стриженных женщин.

— Все мы немного говорим на языке заклятого врага. — Произнесла коротко стриженная громила. — Чего ты добиваешься, маска, и зачем, будучи одним из граждан империи, говоря на имперском, облачённый в их одеяния, помогаешь нам?

Тело женщины украшали множество шрамов, грудь прижжена, отсутствует ухо и пара пальцев на левой руке. Воительница, как ни погляди, ещё и наверняка боевитая.

— Местные властительницы довели город до отчаяния. Они залили его дерьмом и людской кровью, и нам, как карающим клинкам империи, это не нравится. — Мои слова не на шутку разволновали женщин, некоторые, рассчитывавшие на помощь, разочарованно вздохнув, повесили носы, потеряв веру в возможное спасение.

— И поэтому ты решила обратиться к нам — врагам, — люто ненавидящим твоих хозяев? В тебе столько же наивности сколько и безумия, имперская собака… — Рыкнула короткостриженая. Женщина понимала только язык силы, и уважала лишь сильных. Что ж, придётся играть по её правилам.

— Ещё раз назовёшь меня собакой, и следующей ночью я заявлюсь в порт, и вместо того предложения которое собиралась сделать вам, вырежу всех твоих сестёр, прибывших в этот город. — Мои слова вынудили воительницу стать серьёзней. Поиграв массивной челюстью, та, потупив взгляд, более смиренно спросила:

— Чего ты от нас хочешь? — «Так бы сразу, девочки».

— Власти, и вы мне в этом поможете. Сейчас я освобождаю вас, даю оружие, помогаю выбраться за пределы стены и расположиться там, вслед за чем буду снабжать вас необходимой информацией о торговых караванах и людях, покидающих и приезжающих в город. Вы будете нападать на нужных мне людей, я, в обмен, спасаю ваших близких из оков рабства. Вы — накормленные, сытые, при деньгах и режете своих заклятых врагов, я же, — достигаю своих целей, какие вам знать не обязательно. И ещё: когда всё закончится и город отчистится от скверны, обещаю, каждая из вас получит свободу, а также возможность остаться служить под моим началом или покинуть город, вернувшись домой на корабле, наполненном золотом, шелками и металлами. — С этими словами, ножом подковырнув замок с начала на руках короткостриженой, а после и на её ногах.

— Выбирайте: мучительная смерть в рабстве на рудниках, или спасение с возможностью убивать тех, кого вы так сильно ненавидишь. — Мои уверенные слова зародили в сильных сердца надежду. Маленькую, едва заметную, но реальную, за которой в свою очередь потянулись и слабые.

— Почему, Маска? Почему именно нас, своих врагов, ты просишь о помощи? — Взяв в руки переданный мною клинок, некогда отнятый у Гадюки Олк, спросила рабыня.

— Потому, что враг моего врага — мой друг. — Своими ладонями сжав её большой кулак, ответил я.

— Что мы должны сделать?

*Глауд надеялся на то, что все погибшие насильственной смертью очищались от грехов и могли попасть в рай.

Всех приветствую, на связи Focsker.

Друзья, мне очень не хватает ваших комментариев, касающихся сюжета. Пожалуйста, поделитесь своими взглядами на героя, его окружение и мир.

P.S.

А то, глядя на актив и то, как стороной книгу прошла реклама от АТ, аж руки опускаются.

Неужели всё настолько плохо?

Миновав запертых в конюшне, мирно дремавших стражниц, рабыни, измазавшись грязью, медленно приближались к закрытым на ночь вратам. Часть, слившись с окружением и гулом дождя, отправилась к башням, где дежурили самые проблемные часовые. Другая группа занялась вратами, даже открытие которых являлось той ещё проблемой.

Резко замелькавшие на башнях силуэты бесшумно и синхронно справились со своими обязанностями. Вот только от использования плана «Б» нас это не уберегло.

Неудержавшие на руках затворную балку рабыни с грохотом роняют тяжеленную деревяшку на одну из своих соратниц, та падает — в коморке волшебницы задрожали огоньки. Стоя у самых врат, я услышал, как нервно застучали кулаками дремавшие в конюшнях стражницы, требуя у одной из непричастных к моей шалости подруг отворить двери.

Жестом показав рабам, что они могут бежать, беру один из факелов и машу им Хоме. После чего, бросив в грязь, сбиваю пламя. Сигнал подал — настало время малышке доказать мне свою полезность.