Руки Горы обхватили мою голову. Тепло её ладоней постепенно переросло в жар, на смену которому явилось обжигающее пламя из самой преисподней. Проникая в организм через нос, рот, уши и даже глаза, оно выжигало внутри меня дыры, заполоняя образовывающиеся пустоты всё тем же необузданным огнём. Не имея возможности даже отключиться, сквозь боль и хруст собственных сжатых зубов, я слышал слова наставницы: «Терпи. Ещё немного!» — вещала она, когда кости, хрящи и суставы, подстраиваясь под новые, неведомые пустоты, стали смещаться внутри меня.

Дальше всё словно в тумане. Вот меня куда-то несут, мелькают знакомые силуэты, чересчур яркие голубые глаза, некая неведомая рябь. Всё размыто, в неких дымах, резко мелькающих красках и голосах. Осуждающих, недовольных и очень требовательных.

— Он мог не выдержать, — прошептал один из голосов.

— Но выдержал, — возразил тяжелый и знакомый.

— Бэтфортам это не понравится.

— Им никогда и ничего не нравится, а пока оставь нас. Я обработаю тело и раны раствором. — Вслед за этими словами по обожжённой коже прокатилась волна, принёсшая с собой умиротворение и спокойствие. Боль отступила, глаза постепенно пытались восстановить чёткость былого мира, каждое подрагивание и сокращение мышц вновь оживляло всеядное пламя внутри тела.

— Лежи, не дёргайся, мальчишка. Сам себе лишь хуже делаешь. — Приятный холодный компресс лёг на лоб и глаза. После пара тройка подобных легла на грудь в области сердца, живот, пах, а так же на локти и колени. — Интересная у тебя сила, Глауд, редкая, с какой стороны не взгляни. — Я всё ещё чувствовал боль, но несмотря на это, слова воительницы лишь ещё больше подстегнули мой интерес.

— О чём вы?

— О способности контролировать потоки маны других. О силе, не оставляющей после себя следов маны, — последние слова, как гром среди ясного неба, заставили мой и без того скукожившийся от боли внутренний мир сжаться ещё сильнее. Множество раз я слышал от Эльги об удивительной убийце, устранявшей по городу всех недоброжелателей, при этом не оставлявшей за собой следа. И вот, когда я максимально беззащитен, об этом вспоминает и самая грозная и опасная воительница города. Никаких совпадений, она точно подозревает меня если не в убийствах, то как минимум в сговоре с кем-то, владеющим подобной силой!

— Мальчик, ты ведь знаешь о серии жестоких убийств, прокатившихся по городу? — «Судя по всему, ты и сама это прекрасно знаешь». Огромные пальцы Горы с моего живота медленно перекочевали к горлу. — Ты крайне молод, неплох в бою, а ещё до дрожи жесток и коварен. Я видела тьму внутри твоего сердца, чувствовала эту злость в момент пробуждения твоих сил. Сейчас, в секунды, когда твоё сердце в волнении бьётся, как бешеное, хочу спросить… — Руки Дэйды сомкнулись на моём горле. — Какому чудовищу я только что помогла пробудиться ото сна? Глауд, зачем ты убил всех этих женщин?

Солнечная* — улица, проходящая возле северной стены. По факту принадлежит беднякам, но из-за дешевизны и доступности как борделей, так и трактиров, является пристанищем всех мало-мальски обеспеченных горожан и приезжих.

Очнулся я в холодном поту. Мокрый, голый, лежащий на кровати под какой-то белой мантией, взглядом попытался найти хоть какую-то пригодную для употребления жидкость. Сбоку стоял кувшин с цветком. Плевал я на тухлую воду и последующее возможное отравления. Не имея возможности издать и звука, потянулся до кувшина, но непослушная конечность с грохотом опрокинула глиняный сосуд. Сил даже для ругательств не остаётся. Молча, глядя в потолок, смирно жду смерти от воцарившейся внутри меня засухи, как вдруг спустя буквально несколько секунд слышу посторонние шумы.

«Ну хоть внимание привлёк», — глядя, как в комнату вбежали Сигрид и Илва, вслед за которой появилась Бьянка, подумал я. В руке ведьмы полыхнуло синее свечение. Пузырясь, растягиваясь в разные стороны, подобно бесформенному желе, из воздуха в мой рот трубочкой перекочевала наичистейшая и вкуснейшая вода. Видя, как я не могу насытится, взволнованная Брун, подсев на краюшек, сотворила очередное заклятие, окутав моё тело до самой шеи в водянистый, прохладный кокон.

Заклятье ведьмы постепенно остужало тело, а вместе с ним и мой проснувшийся источник, подобно губке, впитывающей в себя всю влагу.

— Я этого так просто не оставлю, — стиснув зубы, прорычала Сигрид. — Эта женщина, она заплатит!

— Да? Неужто ты лично решила взять с меня плату за кровь мальчишки? — послышался всё такой же басистый и знакомый голос за спиной схватившейся за меч сестры.

Не успело лезвие покинуть ножен, как возникшая из ниоткуда воительница своей здоровенной лапой, зажала руку Сигрид вместе с рукоятью, так и не позволив той извлечь сталь.

— Остынь, дворняга, я не враг тебе, твоему брату и нашему северному народу. — «Последние слова Дэйды были не для ушей сестёр, а для моих». — Данная процедура приняла столь неприятный поворот лишь из-за упорства вашего мальчика. То ли из-за испуга, то ли из-за чего-то другого он попытался блокировать свой внутренний источник, в результате…

— В результате чего вы чуть не сожгли его дотла. Он мог умереть! — грозно выкрикнула Брунхильда.

— Но не умер. И обрёл силу не только личностную, духовную, но и иную. — Встав у кровати на колено, нависнув надо мной, словно самая настоящая гора, женщина едва звучно произнесла: — Тебе следует поторопиться.

Вопросы типа «о чём вы» и «что несёте» остались без ответов. Дэйда, по прозвищу Северная Гора, покинула комнату так же внезапно, как и появилась в ней. О чём она говорила, мне оставалось только догадываться, но вполне возможно, что тот сон и вовсе не был сном. Попав в магические неизвестные мне чары, та спокойно могла пытать меня столько, сколько прошло времени между тем, как я покинул арену и попал… А кстати, куда я попал и сколько спал?

От очевидных вопросов меня поспешно избавила Илва, не упустившая возможности упрекнуть похрапывающего братишку в длительном, двухдневном сне и волнениях, пережитых ею так же по моей вине. Когда Сигрид с Бьянкой в очередной раз спецились по вопросам о том, кто виноват и кто не досмотрел, любительница почесать языком спешно пересказывала новости, которыми в свою очередь были крайне насыщены последние дни.

Так, к примеру, главный тракт, шедший на запад, в сторону второго по величине города, стал небезопасен. Облюбовавшие его беглые рабы совершили несколько успешных налётов на повозки Штольцгеров, а ещё умудрились всего за сутки разнести восточную медную жилу, освободив всех местных рабов. Сейчас те прятались в Южном лесу, и бургомистр уже готовила армию для похода на возникшую угрозу для народа, которого к слову, рабы даже не трогали.

— Представь, Глауд, наши южные враги, варварши, не брезгавшие каннибализмом, не тронули жителей, возделывающих поля. Лишь освободили своих сестёр и забрали припасы.

Конечно, это не сильно облегчило жизнь крестьянке и её семье, но они хотя бы остались в живых, одно лишь это для здешних диких мест являлось чем-то из рода фантастики. Также на Солнечной улице вновь произошёл инцидент: разбушевавшиеся воительницы из квартала знати, нажравшись, влезли в трактир, в котором наши соседки, Хорварды-коневоды, отмечали свадьбу старшей из своих дочерей. Вместо пожеланий счастья и прочего бухие в хламину стражницы оскорбили уважаемую на нашей улице семью, беспочвенно обвинив её в пособничестве рабам и прочих грехах. Изрядно подпитой соседке, отдавшей половину своей жизни во служение Империи, это не понравилось. Итог: завязалась драка, разумеется, на Сучьей улице, черни оказалось гораздо больше, и мерзавок стражниц, позорно раздев, отправили восвояси с голыми жопами. А наутро те вернулись с подкреплением: с личной гвардией бургомистра Тэгеноф.

Утро не успело осветить весь Тэтэнкоф, а те, блистая своими начищенными доспехами и кирасами, ощетинились против народа, который и должны по факту защищать. В стычке, когда стражницы попытались задержать старшую дочь Хорвардов, младшая без оружия встала между толпами, требуя порядка и спокойствия. Вот только кто-то из стражи бесцеремонно всадил девчушке арбалетный болт прямо в сердце. Вооружённые лишь палицами да ножами крестьяне под давлением стальных мечей и копий были вынуждены бежать, своими телами защищая последнюю из дочерей Хорвардов.