«Они боятся всё потерять, а я нет».

— Хватит, Эрэн, ты ведёшь себя неподобающе для сына столь знатного рода.

Одеревеневшие лица всей аудитории со скрипом обернулись. Внимание собравшихся сконцентрировалось на мне.

— И кто же смеет меня учить тому, как должен поступать аристократ? — Поднявшись, с вызовом взглянул на меня рыжий. — Блоха из собачьего переулка? — Усмехнувшись, тот взглядом оценил зал — хохотали сейчас лишь его приспешники и стража. Кажется, до мальчишки дошло, в этот раз он перегнул палку, но… «Отступать уже поздно, верно, Эрэн?»

— В каком же плачевном положении твой род, если даже у несчастной блохи больше чести, чем у благородного отпрыска. — От моих слов охнула даже Жозефина.

— Щенок, да я с тебя кожу живьём сдеру! — Рука Эрэна легла на клинок. Сейчас нас разделяло несколько рядов и добрые пять метров, отчего назревший конфликт больше напоминал лаянье двух спрятанных за забором дворняг.

— Опыта не хватит, щенок. — Оскорбление, сорвавшееся с моих уст, стало весьма серьёзной причиной для нашей последующей дуэли. Бастард понимал это так же, как и то, что на мою сторону в случае надобности встанет Бьянка, вполне способная противостоять его стражницам. — Чего стоишь, ты, кажется, обещал с меня шкуру снять, тебе с этим помочь или ты как большой мальчик хоть раз в своей жизни сам что-нибудь сделаешь?

— Большой мальчик… — прыснув в ладошку, хихикнула Бьянка.

— Лордесса Бэтфорт смеётся с отпрыска Штольцгеров.

— Ещё бы, ты слышала, как его этот дворовой кот уделал?

— А мальчишка-то ничего, теперь понятно, что ведьма в нём нашла…

Внезапно на Эрэна со скоростью лавины рухнуло повсеместное порицание. Косившиеся на него с отвращением вчерашние жертвы взглядами желали тому смерти, хихикали, порождая сплетни и тем самым пожирая «доброе имя его семьи».

— Глауд, я, Эрэн Дэ* Штольцгер, вызываю тебя на поединок чести. Никакой магии, защитников, слуг, зелий и артефактов, только ты и я! — Дерзко глядя на обеспокоившуюся таким заявлением Бьянку проговорил здоровяк, рассчитывающий на своё превосходство в росте и грубой силе.

— Разумеется, я принимаю ваш вызов. — Ответив полупоклоном, для придания ситуации большего контраста, я щедро запустил ему в лицо одним единственным медяком, завалявшимся в моём кармане. — Это в благодарность за твои усилия, малыш, — вогнав финальный гвоздь в уничтожение репутации мальца, произнёс я.

Дэ* — приставка, обозначающая бастарда.

Дюжина* — двенадцать.

Ждать начала занятий по телесному развитию никто не собирался. Едва с учебной звонницы сорвался первый удар колокола, одна из обиженных моим поступком стражниц, обнажив клинок, попыталась задеть меня в резком прыжке.

— Прекратите это безумство! — выкрикнула старуха наставница, вытащив из-под учительского стола колокольчик, чей звон тотчас собрал в нашей аудитории больше двух десятков местных стражниц.

— Дэ Штольцгер, угомоните свою подопечную, или я буду вынуждена сообщить о её поведении главе рода Пенеде! — упоминание последней отрезвляюще подействовало на обиженку, чей клинок остановила даже не Бьянка, а всё так же сидевшая спокойно за своим столом, смуглая Кая.

— Только ты и я, Глауд. Сегодня, на этом же перерыве! — ядовито сплюнув, рыкнул рыжик. Я же, глянув на пол, с облегчением вздохнул: токсичная слюна паршивца не проела деревянный настил, а значит, эта древняя хибара, называющаяся академией, случайным образом не рухнет, если я вспорю тому брюхо и запачкаю такой же ядовитой кровью окружающие арену колонны. Не знаю, как так вышло, но этот выродок умудрился вывести меня из себя.

Когда я в окружении Брун и Жозефины, спускаясь, поравнялся с рядом сидевшей с красными глазами кучеряшкой, ведшей себя уж точно не как положено дамам этого мира, охранявшая её стражница, склонив голову, проговорила:

— Благодарю, но вам не стоило вставать на нашу защиту…

— Это не ради вас, — всё так же хмуро, прибывая в настоящем бешенстве, честно ответил я, вызвав своей «скромностью» неописуемый восторг на лицах всех собравшихся: как стражниц, так и их подопечных.

Эрэн видел мою физическую слабость и прекрасно знал о силе Брунхильды. Опасаясь поражения одной из своих приспешниц, паршивец решил лично со мной разделаться, рассчитывая на грубую физическую силу и навыки, коим его точно обучали в роду. Ведь, помимо большинства других мужчин, замеченных мной в этом мире, за его телом я не заметил излишних жировых отложений или свойственной беднякам худобы. Напротив, тот обладал сильной спиной, широкими плечами и кулаками. В нынешнем физическом состоянии, дерись мы на тех самых кулаках, мои удары оказались бы тому нипочём. Но благо кулачный бой — удел черни. Аристократы предпочитали пускать кровь при помощи своих именных клинков. И сейчас мне предстоял выбор: взять в руки копьё, стараясь держать человека выше и сильнее себя на дистанции, или воспользоваться преимуществом своей комплекции и подобрать нечто, способное дать мне мобильность и преимущество.

К моменту, когда мы оказались на арене, от варианта с копьём я оказался. На блокировку ударов Эрэна у меня банально не хватит сил, и я рискую оказаться поваленным на землю. А это значило, что если я не планирую ставить блоки, то мне придётся парировать, перенаправлять, уклоняться и бить на контратаках. Шпага являлась лучшим решением, но, к сожалению, на оружейном столе, доступ к которому предоставила сама Дэйда Северная Гора, её не оказалась.

— Может, посоветуете что-нибудь, наставница? — спиной чувствуя пристальный взгляд громилы, в шутку спросил я.

— А смысл? Ты ведь и так прекрасно знаешь, что тебе нужно, — застав меня врасплох, отозвалась воительница.

— Да будет вам, откуда… — хотел отшутиться я, но великанша тут же перебила.

— Не играй со мной, мальчишка. Ты думал, я не замечу твоего шутовского вчерашнего поединка? — «Кажется, она видела меня насквозь». — К чему весь этот цирк, Глауд? Ваши статусы разные, но по силе, могу сказать, вы равны, а это опасно. Ведь именно в равных поединках гибнут хорошие войны. Так почему ты так сильно желаешь крови Эрэна?

— Люди Штольцгеров напали на меня и моих сестёр, при этом чуть нас не убив. Как думаете, что должен чувствовать горожанин, глядя на того, по чьей милости в его груди красовался огромный металлический штырь? — Для обмана хитреца скажи тому правду. Ну или как в моём случае — частичную.

— Какое оружие ты ищешь? — спросила Гора.

— Гибкое, прочное, лёгкое, — ответил я.

— Такого не существует, иначе каждый носил бы с собой подобное, — разочаровывающе произнесла воительница, а после добавила: — Однако есть у меня один ножичек.

Из-под собственной мантии Гора вынула тонкое и длинное лезвие, неподходящее для блока или пробивания доспеха, однако идеальное для проделывания дыр в кольчуге.

— Мой собственный клинок, имя ему Дырокол. Сейчас на твоём сопернике почти нет брони и он перед тобой фактически беззащитен. Самое то для точечных ударов. Вопрос лишь в том, сможешь ты до него дотянуться или нет.

«Дотянусь, будьте уверены». Кивнув в ответ, взглянул на соперника. Рыжий парень, пафосно фехтуя сразу двумя полуторными мечами, с вызовом таращился в мою сторону.

Сейчас всё выглядело немного по-другому. Ни меня, ни Эрэна никто не поддерживал. Трибуны замерли в тишине, а наблюдатели, глазея, боялись произнести и слова. Штольцгеры, элита из элит, и пусть рыжий и являлся всего на всего бастардом, значимость семьи, стоявшей за ним, не кто не отменял.

«Давай, малыш, облегчи задачу, вызови меня на смертельный поединок и ценой собственной жизни заставь свою мать в отрытую действовать против семьи какого-то крестьянина».

— Жалкий слизняк, сегодня я покончу с тобой раз и навсегда, — не став кидаться пафосными речами и «очень страшными» взглядами, на всю арену возвестил парень.

— За что? За то, что Бьянка выбрала меня, а не одного из твоих братьев аристократов? — обернувшись к собравшимся ученикам, спросил я. — Или за то, что не позволил тебе издеваться над ни в чём неповинной девушкой, прикрываясь громким именем семьи и наставницы? — Так же присутствовавшая на трибуне старуха, видя, с какой ненавистью на неё смотрят ученики, злобно насупилась. — Сегодня ты опозорил честь титула лордесс, Эрэн. От одной лишь мысли о том, что прекрасная Брун одного положения с подобным тебе, у меня внутри всё сжимается. — Череда томных вздохов пронеслась по трибуне. Мужчины здесь не привыкли говорить женщинам комплименты и подобное, расценивалось как признание в любви. Вот и Бьянка от моей реплики, натянув шляпу по самые уши, под переместившийся на ту взгляд трибун прятала своё покрасневшее лицо.