Поставив тарелки в сушку, она поспешила в спальню и вернулась в красно-желтом гавайском платье «муму» и пластиковых шлепанцах, держа под мышкой одеяло и пляжный зонтик. Следом появился Ральф в эластичных черных спортивных шортах и красной майке, туго натянувшейся на его внушительном животе. Джо проследил, как они неспешно спустились по ступеням и, грузно переваливаясь, пошли через грязное, занесенное песком болотце к узкой полоске у воды, где и расстелили свои полотенца на пропахшем рыбой песке. Пока Ральф устанавливал пляжный зонт, Джо спрыгнул с холодильника, чтобы завершить свой обыск.

Быстро ощупав и обнюхав вещи гостей, он больше не нашел чемоданов, на которых был бы запах Грили. Он обследовал багаж Доры и Ральфа, затем влез под кровать и проверил, не спрятаны ли деньги под пружинами, а затем посмотрел еще под по душками дивана.

При этом он все время прислушивался, не раздадутся ли шаги на крыльце, не подъезжает ли машина и не послышится ли глухой мягкий удар лап о подоконник.

Обыскав также ванную, он перешел к кухонным шкафам. С трудом открыв холодильник, он не обнаружил ни одного свертка, в котором могли бы лежать деньги. Ему даже удалось открыть морозильную камеру — судя по рассказам Харпера, это излюбленное место для тайника. Сунув голову в морозильник, он старательно обнюхал все бумажные свертки, но каждый из них пах только тем, что было указано на обертке — свиные отбивные, креветки, зеленая фасоль. Забравшись внутрь камеры, он себе чуть не отморозил уши и совершенно извелся, прислушиваясь, не идет ли кто. Закончив осмотр, он с наслаждением вернулся в теплую кухню.

Где еще посмотреть, он не знал и не мог придумать, как сдвинуть крышку туалетного бачка или разобрать осветительные приборы. Бросив эту затею, он выпрыгнул через открытое окно и припустил вверх по холму. Миновав перелесок, он добрался до лежащих выше по склону обширных садов, в которых стояли красивые и солидные дома, и двинулся дальше, не переставая размышлять, где Грили спрятал деньги и что затевают Дора с Ральфом. При этом он убеждал себя, что Дора Слудер не станет грабить собственную тетку.

Винтроп Джерген любил говорить своим клиентам, что он сентиментальный нонконформист и готов смириться почти с любыми неудобствами ради восхитительного вида, который открывается из окон его офиса, служившего ему и жильем.

На самом деле вид из окна был здесь ни при чем. Изумительная панорама холмов и Молена-Пойнт даже не была видна с его рабочего места за столом. Все, что можно было увидеть отсюда, — это верхушки нескольких корявых деревьев да пустое небо. Нужно было встать или пересесть на диван, чтобы в поле зрения попали озаренные солнцем крыши. А сегодня утром пресловутый вид и вовсе представлял собой беспорядочное мельтешение терзаемых ветром крон и несметные стада бегущих по гребням волн белых барашков. Когда морские ветры яростно набрасываются на берег, находиться близко к воде становится небезопасно. Вот и сейчас, стоя у своего стола и глядя вниз на кончавшуюся тупиком улицу, на заполонившую все вокруг сорную траву, на помятые грузовики ремонтных служб, стоявшие позади ржавого фургона Чарли Гетц, он спрашивал себя: почему он все еще терпит такое сомнительное и недостойное окружение?

Согласно условиям аренды он мог, бы запретить Дэймену перестраивать здание. Однако он решил, что лучше в течение нескольких месяцев потерпеть неудобства, чтобы затем получить более пристойную обстановку. Кроме того, всегда есть вероятность, что Дэймен себя переоценит и вложит слишком много денег в этот проект — больше, чем может себе позволить, — и будет нуждаться в наличных, возможно, в персональной ссуде.

Взглянув на часы, он вышел из-за стола и направился в ванную, где скинул спортивного покроя пиджак и, не снимая галстука, заткнул за ворот белой рубашки чистое банное полотенце. Затем он смочил в горячей воде салфетку и прикладывал ее к лицу до тех пор, пока кожа непокраснела и не расслабились напряженные мышцы — у него всегда после нескольких часов работы появлялось ощущение стянутости лица. Он почистил зубы, подправил феном прическу, убрал полотенце и вымыл руки. Нужно заехать за Берниной в 12. 30. В субботу заказать столик очень нелегко, но Бернина просто бредила «Виндборном».

Притулившийся на скале к югу от города ресторан был действительно очаровательным местечком, провинциальным и уединенным. Бернина сказала, что ей нравится тамошняя обстановка. Так-так, подумал он, а у нее губа не дура. Особенно если платит кто-нибудь другой. Если так пойдет и дальше — с ежедневными ланчами или обедами — она может обойтись ему весьма недешево. Он никак не мог решить, станет ли Бернина для него клиенткой или любовницей, или и тем, и другим. Это не имело значения. В любом случае она будет полезна. Совершенно очевидно, что так просто она от него не отстанет, но она была привлекательна, тщательно за собой следила, ее наряды приковывали внимание окружающих. Выставочная модель. И, похоже, она знала все и вся в округе и была знакома с массой богатых и влиятельных людей.

До тех пор, пока они находят взаимопонимание, эти отношения могут вполне устраивать обоих. Ведя под ручку Бернину, Джерген ловил множество обращенных на них оценивающих взглядов. Его спутница вызывала несомненный интерес, а интерес — в определенных кругах — означает деньги.

Расправив галстук и снова надев пиджак, он вернулся к компьютеру, чтобы закончить последнюю порцию записей. Он про верил цифры, закрыл и закодировал файл и запустил заставку — медленно крутящиеся значки иностранных валют. Аккуратно положив резервные диски в ящик секретера, он закрыл его на ключ, запер стол, позаботившись о недоступности как дискет, так и распечаток файлов, — без специального пароля никто не мог добраться до хранящейся в его компьютере информации.

Разумеется, ни у кого из окружающих не было ни причин шпионить, ни достаточных знаний, чтобы обойти кодировку. Но у Джергена существовал «пунктик» насчет обязательного соблюдения всех рутинных правил. Он и успеха добился благодаря тому, что никогда не отклонялся от тщательно составленных и неукоснительно выполняемых процедур.

Однако два случая, происшедших этим утром, обеспокоили его. Должно быть, виновником неточностей был он сам, хотя терпеть не мог небрежности.

В файле Бенсона он обнаружил неверную цифру. А в папке, где лежали распечатки счетов Доусона, две ведомости оказались перепутаны местами. Такие неточности могли привести к гораздо более серьезным ошибкам. Он не позволял подобной неаккуратности другим, не мог потворствовать в этом и себе.

Он запер квартиру и спустился по лестнице, позвякивая ключами. У нижних ступенек он задержался и посмотрел направо, окинув взглядом заросший сорняками дворик, сложенные штабелями пиломатериалы, плотницкие козлы и ящики с сантехникой. Он надеялся, что затея с ремонтом не будет длиться вечно. Затем он повернул налево и вышел на дорожку, которая вела вдоль гаражей. Открыв карманным пультом дверь своего гаража, он сел в «Мерседес» и направился вниз по склону холма.

Кварталы Молена-Пойнт с их магазинчиками и частными домами выглядели на редкость живописно. Все это очень напоминало ему мир Уолта Диснея, хотя никогда и никому он в этом не признался бы. Что касается туристов, с тем же успехом они мог ли бы прогуливаться и в «Стране фантазий», деловито транжиря деньги на всевозможные глупости. О серьезных инвестициях такие люди не задумываются. Нет, туристы не по его части. Постоянные и солидные жители Молена-Пойнт — вот кто составлял основную часть его клиентуры.

Остановившись в краткосрочной «зеленой» зоне перед городской библиотекой, он поначалу собирался дождаться Бернину в машине. Однако какой-то внутренний импульс заставил его вылезти из автомобиля и пройти по мощеной дорожке через обширный сад, и дальше — через тяжелые темные резные двери приземистого здания, выстроенного в средиземноморском стиле.

Главный читальный зал был ярко освещен; белые стены просторного помещения контрастировали со стеллажами и столами темного дерева. Через открытую дверь офиса он мог видеть Бернину в розовом костюме с мини-юбкой, стоявшую возле стола рядом с заведующей библиотекой — Фредой какой-то, похожей на взъерошенную ворону. Судя по всему, эта грымза отчитывала кого-то третьего, кто находился за дверью вне поля зрения. Заинтересовавшись, он двинулся туда и остановился за книжными стеллажами.