Один из башмаков Ральфа валялся среди маргариток в не скольких метрах от него; десятицентовики, засунутые в пазы, поблескивали в утреннем свете. На другой стороне улицы, на бровке тротуара, лежало нечто похожее на брошенный свитер.

Увидев, что Грили поднялся, сжимая дрожащие кулаки, Джо и Дульси слегка отодвинулись от стекла. Казалось, он и сам весь дрожит, и вид у него был растерянный и напуганный.

Он немного постоял, нерешительно вглядываясь в разросшийся сад, а затем, спотыкаясь, медленно побрел по тропинке. Когда он выбрался на проспект, откуда-то сверху из дубовой кроны на дорожку спикировал черный кот и зашагал рядом.

В ту же секунду Джо и Дульси сорвались с места и понеслись в сад. Они прибежали в тот момент, когда Грили с Азраилом уже сворачивали за угол, чтобы спустя мгновение исчезнуть в туннеле темных низкорослых кипарисов.

Вдохнув запах смерти, слегка разбавленный ароматом смятых лилий, кошки поморщились. Джо потрогал лапой руку Ральфа.

Дульси нюхнула руку Доры и отпрянула от уже остывшего тела, а затем недоуменно посмотрела на Джо.

— Это не Грили. Он не мог такое сотворить — во всяком случае не со своей собственной дочерью.

— Может, он просто нашел их. Они мертвы уже несколько часов. Если их убил он, зачем ему было возвращаться?

— Но если он их нашел, то почему не отправился в полицию? Ведь он пошел совсем в другую сторону!

— Возможно, он слишком расстроен. Может, он вызовет копов откуда-нибудь еще; например, если он пошел домой, то может позвонить и оттуда.

— А эти бедолаги… Что такого они натворили, чтобы так мучительно умереть?

Она прижалась к Джо, думая об украденных компьютерных данных; затем ей вспомнились ноги Доры и Ральфа — их красноречивые движения под столом у Пандера: дешевые ботинки Ральфа возле изящных лодыжек Бернины и пинки Доры, когда высказывания мужа казались ей неуместными.

— Что бы они ни сделали, они были людьми простыми и бесхитростными. Кому понадобилось их убивать?

Дульси вглядывалась в причудливо вывернутые конечности, потрясенная их неестественной белизной. Они напоминали комья непропеченного теста — разбухшие и бесформенные, поскольку Слудеры были людьми весьма упитанными, если не сказать толстыми.

Должно быть ужасно, подумала Дульси, не иметь чудесного мехового одеяния, которое позволило бы скрыть под блестящей шубкой избыточные округлости и болезненную наготу. Она увидела, как Джо обнюхал нос и рот Ральфа и скривился, приподняв губу и прижав уши, словно собираясь откашляться.

Нахмурившись, она понюхала лицо Доры:

— Наркотики? Они что, принимали наркотики?

— Что за глупость! Дора и Ральф Слудеры?

— А что еще может так странно пахнуть?

Она еще раз принюхалась к лицам умерших и отодвинулась, чихая от незнакомого резкого запаха:

— Нам лучше позвонить в полицию.

Они было двинулись к двери, как вдруг Джо остановился, преградив ей дорогу:

— Погоди.

Дульси замерла с поднятой лапой:

— Что такое? Вот-вот откроется библиотека, люди пойдут на работу. В чем дело-то?

— Сегодня с утра, случаем, нет «детского часа»?

— О боже! Конечно! Пошли быстрей! — Обгоняя Джо, она выпалила: — Они появятся здесь с минуты на минуту и сразу побегут к окну! — и припустила вокруг здания.

Дважды в неделю занятия с детишками начинались в 8. 15. Малыши, освобождаясь от родительского присмотра, собирались стайками; смеясь и тузя друг друга, они устремлялись прямиком к окну, радостно запрыгивали на разноцветные подушки и, прижимаясь носами к стеклу, глазели на улицу.

Дети всегда тянутся к окнам — как котята к дергающейся веревочке. Едва войдя в комнату, дети рвутся к окну, как будто, подобно Алисе Кэрролла, ожидают увидеть за стеклом какой-то новый диковинный мир.

Да уж, сегодня за окном их точно ждет диковина, никак не предназначенная для детских глаз. Но едва Дульси оказалась у кошачьей дверки, намереваясь, пока не поздно, вызвать полицию, Джо снова преградил ей путь.

— Что? — прошипела она, толкнув его плечом.

— Слушай, а если мы не вызовем копов? Она изумленно уставилась на него.

— Ты в своем уме? Дети… Мы не должны позволить им увидеть трупы. Они…

— Они завопят, — сказал Джо. — Заорут, начнут хихикать и подшучивать, чтобы скрыть свой страх и замешательство. А их родители…

Он облизнулся, злорадно ухмыльнувшись:

— Их родители увидят мертвые тела и закатят скандал — за то, что библиотека не сумела оградить детей от такого зрелища, — довольно промурлыкал Джо. — И эти разгневанные родители изжарят твою Фреду живьем.

Дульси смотрела на него, распахнув глаза и почти не дыша. То, что предлагал Джо, было чудовищно.

— Она окажется в чрезвычайно затруднительном положении, — поднажал Джо.

— Нет! — возмутилась Дульси, отталкивая его. — Я не позволю. Это вредно для детей.

— У этих деток нервы покрепче, чем ты думаешь. Нужно только проявить к ним побольше любви и внимания — мамам и папам стоит приласкать их лишний раз, поговорить с малышами; хороший родитель из такого события сможет даже извлечь некоторую пользу. Если ребенок окружен любовью и лаской, то подобные потрясения ему не страшны.

— Нет! — отрезала она, стараясь оттеснить его. Но он снова остановил ее, плотоядно облизываясь.

— Кому предстоит немного понервничать, так это родителям. И тогда берегись, Фреда, — посыплются жалобы мэру, в городской совет, письма в газету, редакционные передовицы. Поднимется такой шум, что в итоге ее уволят.

Воцарилось молчание. В глазах Джо горел дьявольский огонь.

— Нет, Джо, нельзя так! Даже чтобы досадить Фреде — или кому угодно еще — нельзя пугать детей.

Она резко оттолкнула его и бросилась сквозь кошачью дверку в кабинет Вильмы звонить в полицию.

Но было слишком поздно.

Едва добравшись до кабинета хозяйки, она услышала голоса двух библиотекарей и оклик Фреды, вошедшей через заднюю дверь. А в следующее мгновение послышались голоса детей. Не заметив в саду скрытые цветами тела, галдящая мелюзга бросилась через весь зал занимать лучшие места у любимого окна.

Библиотека и сад кишели полицейскими. Джо смотрел, как трое медиков копошились возле распростертых тел Доры и Ральфа. Наблюдать за тем, что происходило в самой библиотеке, осталась Дульси, заняв удобную позицию на стеллаже с книгами, а Джо быстренько проскочил на задворки библиотеки и влез на крышу, чтобы проследить за действиями копов снаружи. Стражи закона работали быстро и четко, каждый отлично знал свою задачу.

Затем медики, не в силах ничем помочь погибшим, поднялись и ушли, кивнув полицейскому фотографу. Он откинул на зад длинные черные волосы и опустился на колено среди цветов, чтобы снять крупным планом лица и побелевшие конечности умерших, запечатлев их во всех мыслимых ракурсах. Затем он зарядил новую пленку и перешел к съемке окружающей обстановки: окна, возле которого были обнаружены тела, белой оштукатуренной стены и самого сада, попросив ассистента придержать кусты лилий, чтобы сфотографировать почву. С другого конца сада доносились гневные упреки Фреды Брэкет.

Она стояла перед открытой дверью библиотеки вплотную к Максу Харперу, изливая на капитана нескончаемый поток обвинений. Тот молча слушал ее пылкие разглагольствования, при этом на его худом, исчерченном глубокими морщинами лице застыло такое отвращение, что Джо не удержался от смеха. Неужели Фреда не видит в глазах капитана тщательно сдерживаемой злости и холодного удивления?

— Что это за полиция, капитан Харпер, которая позволяет совершаться таким возмутительным преступлениям чуть ли не в стенах библиотеки? Этому не может быть никаких оправданий. Вы не представляете, какой вред это нанесет детям. Какая полиция позволила бы подвергать детей такому кошмару? Если бы в нашей полиции было грамотное руководство, оно бы не допустило такого вопиющего безобразия в городе. Вы…

Джо перестал слушать, что она говорит, и Харпер, как ему показалось, тоже. Смерть Слудеров вызвала именно те последствия, которые предсказывал Джо и которых опасалась Дульси. Ребятишки пришли слушать сказки и обнаружили тела; они столпились у окна, толкая друг друга, и сначала испугались, а потом разбуянились так, что унять было невозможно. Они приникли к окну, уткнувшись в стекло сопливыми носами и липкими от конфет пальчиками; визг сменился смехом, настоящей какофонией пронзительного хихиканья. Лишь когда родители оттащили их от окна, малышей удалось немного успокоить. И завывание сирен примчавшихся на вызов полицейских машин, и приезд «скорой помощи» лишь подогревали их ажиотаж и стремление не упустить ни одной детали.