Все они пугались, все отказывались поднимать посох. И все становились летними девами.

Дония любила его так сильно, что согласилась рискнуть. Они — нет. И они оставались с ним.

— Эш…

Смертный по имени Сет показал на компанию таких же изукрашенных пирсингом молодых людей. Те махали им, подзывая.

— Я постою тут, — сказала Айслинн, нерешительно улыбнувшись. Обхватила себя руками за плечи.

— Зови, если что.

Судя по его виду, Сет предпочел бы быть рядом с нею. Но девушка жестом отпустила его. И смотрела вслед, пока он проходил мимо фонтана.

В фонтане резвились юные келпи — равнодушные, как большинство водяных, ко всему остальному волшебному народу. Их волновали смертные, за что Дония питала к ним особую неприязнь, гораздо сильнее, чем к прочим фэйри. Келпи нападали на смертных и, выпивая их последний вздох, превращали смерть в сексуальное наслаждение. Дония даже к Темному двору Айриэла относилась терпимее, чем к ним.

Сет в их сторону, разумеется, даже не взглянул. Но они притихли, уставившись на него с пугающей жадностью. Учуяли, должно быть, его страсть и пылкость.

Айслинн тоже не сводила с него глаз. Щеки порозовели, дыхание участилось. Она не хотела его отпускать, но все же отпустила — лишь бы показать ему, что ей все равно.

Через несколько минут, прошедших в напряженном молчании, Айслинн сказала:

— Не нравится мне тут.

— Не успела опомниться после нападения?

Дония и сама все время вспоминала об этом. Правда, совсем по другим причинам. Если Бейра поймет, что Дония подозревает ее в нарушении правил, и если Кинан поймет, что Дония видит в этой смертной королеву Лета, зимняя дева окажется меж двух огней. Мира и покоя уже не будет. Слишком долго все ждали этого момента.

Айслинн передернула плечами, глядя то ли на фонтан, то ли туда, где стоял сейчас ее друг.

— Немножко не по себе, конечно. Все кажется каким-то нереальным. Да еще этот народец, выползающий к ночи…

Дония выпрямилась.

— Народец?

Странное словцо… странный тон… и смотрит Айслинн на келпи…

Она их видит? Это было бы неожиданно. Дония ни разу не сталкивалась с видящими, хотя и слышала, что они встречаются среди смертных.

Тем же странным, слегка насмешливым тоном Айслинн сказала:

— Не все выглядят так, как те парни из парка. С виду могут быть симпатичные, а внутри… Не стоит верить каждому только потому, что он красивый.

Дония засмеялась — холодно, как истинное порождение Бейры.

— Где ты была, когда я нуждалась в таком совете? Величайшую ошибку, какую может совершить девушка, я уже совершила.

— Обязательно покажи мне того гада, если встретишь.

Айслинн встала, повесила на плечо сумку.

Сет немедленно пошел обратно. Внимательный, замечает каждое ее движение.

Дония улыбнулась обоим. Ах, если бы кто-то был так же внимателен к ней… как Кинан когда-то.

— Спасибо тебе еще раз за помощь, — сказала Айслинн и, кивнув на прощание, зашагала по аллее. Прямо на сестер Скримшоу, [2]которые плыли ей навстречу во всей своей мрачной красоте.

«Если видит их, — подумала Дония, — свернет».

Но Айслинн не свернула. Так и шла вперед, и в последнюю секунду одна из сестер сама скользнула в сторону с ее дороги.

Смертные не видят фэйри. Дония усмехнулась. Если бы видели, ни одна из них никогда не поверила бы Кинану.

Айслинн казалось, что ее вот-вот стошнит. Отойдя от фонтана подальше, она остановилась, прижалась к Сету, и он немедленно ее обнял.

Шепнул на ухо:

— Что, не так-то все просто?

— Да.

Больше он ничего не сказал, только обнял крепче.

— Что бы я без тебя делала?

Она закрыла глаза, не желая видеть ни девушек, увитых цветущими ветвями, ни прочих фэйри, что стояли вокруг и таращились на них.

— Никогда не узнаешь, — ответил Сет.

И, придерживая Айслинн за плечи, повел ее дальше — мимо того места, где на нее напали, мимо вездесущих фэйри, покрытых древесной корой.

На словах все казалось легко, но заговорить с Донией на деле… Айслинн так и не смогла набраться мужества. Дония ее спасла, но забыть, кто она такая, не удавалось.

Проводив Айслинн до дома, Сет вручил ей деньги.

— Поймаешь завтра такси.

Испытывая неловкость, деньги она все же взяла. У бабушки просить нельзя — сразу насторожится.

Спрятала их в карман.

— Зайдешь к нам?

Сет поднял сразу обе брови.

— Нет уж.

Поднимаясь по лестнице, Айслинн надеялась, что бабушка уже спит — сегодня вечером хотелось бы избежать ее все замечающего взгляда. Войдя в квартиру, она попыталась пройти мимо гостиной на цыпочках.

— Опять к обеду опоздала, Айслинн, — сказала бабушка, не отрывая глаз от экрана телевизора. — На улицах в такой час опасно.

— Знаю.

Она остановилась в дверях.

Бабушка сидела в своем любимом ярко-лиловом шезлонге, водрузив ноги на окантованный сталью журнальный столик. Очки для чтения на цепочке покоились на груди. Пусть старенькая, она была бодрее и здоровее многих своих сверстниц. И даже дома всегда выглядела так, чтобы «не краснеть» перед неожиданными гостями. Седые волосы уложены в узел на затылке или заплетены в косу, никаких халатов — строгого покроя юбка и блузка.

А саму ее строгой назвать было трудно. Необыкновенно умной и проницательной — это да.

— Как дела?

Самый обычный вопрос для любого, кто мог их услышать. «Постоянная осторожность — ключ к выживанию среди них». И только Айслинн различила в ее голосе чуть заметную тревогу. Подошла, поцеловала бабушку в щеку.

— Нормально, ба. Устала немножко.

Надо бы все рассказать… но не сейчас. Бабушка и так забеспокоилась. Уставилась на цепочку, выданную Сетом.

— Новая сталь?

Айслинн заколебалась.

Обо всем рассказывать, пожалуй, не стоит. Намерения подойти к фэйри и прямо спросить, чего они хотят, бабушка не поймет и не одобрит. Ее кредо — «таись и отводи глаза».

— Айслинн.

Бабушка прибавила громкость телевизора, взяла листок бумаги. Написала на нем: «Они тебе что-то сделали? Обидели?» Протянула внучке.

— Нет.

Бабушка с суровым видом ткнула пальцем в бумагу.

Айслинн со вздохом взяла ручку и, пристроив листок на журнальном столике, написала: «Ходят за мной, двое».

Бабушка беззвучно задохнулась. Выхватила ручку.

«Звоню в школу, заполняю документы на домашнее обучение и…»

— Нет, пожалуйста, — прошептала Айслинн. Остановила ее руку, написала сама: «Не знаю, что им нужно, но прятаться не хочу». И сказала вслух: — Пожалуйста. Я попробую понять. И буду очень осторожна.

Бабушка смотрела на нее так пристально, словно хотела прочесть мысли.

Айслинн попыталась успокоить ее взглядом и улыбкой.

Тогда бабушка написала: «Держись от них как можно дальше. Помни правила».

Айслинн кивнула. Обычно она от бабушки ничего не скрывала. Но сейчас не желала признаваться, что хочет сама поговорить с фэйри, и рассказывать о предпринятых Сетом поисках. Бабушка была убеждена, что любых контактов с волшебным народом надо избегать. Айслинн теперь так не считала. По правде говоря, не считала и раньше.

— Я буду осторожна, — повторила она. — Все понимаю.

Бабушка нахмурилась.

— Держи телефон в кармане. Чтобы я всегда могла тебя найти.

— Хорошо, ба.

— И оставь мне свое расписание, на случай… — Голос бабушки дрогнул. Она снова схватилась за ручку. Написала: «Даю тебе несколько дней. Может, отвяжутся. И никаких глупостей». Потом разорвала листок на мелкие клочки. — Ступай на кухню. Поешь. Тебе нужны силы.

— Конечно. — Айслинн коротко сжала ее руку.