Здесь нашла себе занятие такая личность, как наркопроводник Иван Златобой. Имея исходные образцы практически любого наркотического препарата, он реплицировал их по заказу страждущих в обмен на, биоматериалы, различные услуги и информацию — всё, что имело хоть какую-то ценность, а потом оказывал медицинскую помощь, которая рано или поздно обязательно требовалась. Карина поначалу имела большое желание выпустить Златобою кишки, но, познакомившись с ним поближе и поняв некоторые мотивы его поступков, просто переспала с ним и взяла под пристальное наблюдение с помощью пары свободных агентов.

Здесь работал в подземной лаборатории странный человек по прозвищу Химик; низенький, маленький, лысый и с бородой — он отвергал любые упоминания о любого рода коррекциях, уверял, что родился на праматери Земле и являлся последним представителем некой нечеловеческой расы, что-то вроде эльфов или гномов. Карине это казалось диким вздором; однажды она сумела взять биопробу с Химика, когда тот накачался наркотиками, и сделала экспресс-анализ прямо у него в лаборатории. Результат оказался невразумительным — вроде ДНК человеческая, но последовательность элементов цепочки удивила. В лаборатории полицейского управления потом сказали так: «Это геном человека, но…» Словом, осталось какое-то «но», и Травиц убедила себя в том, что это просто результат какой-то мутации. Химик казался Карине преступником, но сравнительно безвредным. Конечно, привлечь его было можно за незаконную репликацию ядов и взрывчатых веществ, однако Травиц вывела Химика «за скобки» одного нашумевшего дела и предложила ему оказывать разные услуги за покровительство. Химик был умён, и потому не отказался.

Шастали по планете вербовщики всех мастей: из депрессивных они набирали поставщиков деликатных услуг, алкоголикам и наркоманам предлагали лучшие образцы выпивки и веществ в обмен на уникальные записи их галлюцинаций. Беспощадного уничтожения, по мнению Карины, заслуживали те, кто под видом вербовщиков попросту похищал людей — для получения биоматериалов либо для жестоких развлечений. Кардиган-Томсон был уже давно под особым наблюдением полиции Взаимодействия, и поэтому организаторы кормлений крокодилов или реконструкторы застенков гестапо частью своей убежали в другие уголки Вселенной, частью были сосланы в бессрочные ссылки, частью — уничтожены до суда. Несколько похитителей пропали без вести — лейтенант Травиц могла бы рассказать о том, сколько часов, а то и дней провели некоторые из них в жесточайших мучениях. Именно с Кардиган-Томсона были украдены те две жертвы, фото которых Карина видела в кабинете комиссара Дарича.

Оперативная работа на этом этапе была нудной. Карина под видом скучающей женщины, страдающей от нежно лелеемой депрессии, шаталась по барам, клубам и даже спортивным мероприятиям в поисках вербовщиков. Внимательно прислушивалась к беседам. Замечала людей с других планет или секторов. При удобном случае сама знакомилась, вызывала на разговор и сообщала, что ей «всё надоело, хочется попробовать себя в другой жизни». Несколько раз к ней действительно подсаживались люди с повадками вербовщиков. Предложения поступали интересные и разнообразные: путешествия в эскорт-свите для некоего родственника одного из глав Домов; работа гувернанткой с оказанием интимного обучения для подростков; возможность стать живым биореактором для производства энтерального вина… Последнее предложение Карина взяла себе на заметку — она не знала, что такое «энтеральное вино». Не сказали ей ничего об этой вещи в управлении, куда она регулярно посылала отчёты. Не в курсе была и Электра, которая с большим удовольствием и артистизмом помогала подруге. Она была счастлива, потому что всякую ночь проводила в любовной игре с любимой женщиной… Карина по той же причиной тоже была счастлива… почти. Даже в самые восхитительные моменты, когда невероятно длинный — почти пятнадцати сантиметров — язык подруги нежно и настойчиво проникал в самые укромные уголки её влагалища или ануса, то закручиваясь штопором, то расширяясь плоским веслом, Карина иногда думала о мужском члене (Впрочем, в других ситуациях бывало и наоборот: обнимая сильное, мускулистое тело любовника с массивным пенисом, который создавал чувство восхитительной наполненности и заставлял подаваться ему навстречу, Травиц мечтала о теле женщины — мягком, податливом, чувствительном. И представляла, как вдохнет сладостный аромат шелковистой кожи под ямочкой пупка, спустится вниз… но не сразу дойдёт до главного, а вдоволь погуляет губами по тем местам, где кожа у женщин особенно нежная и гладкая — по верхней внутренней части бёдер… Она знала, что когда целует Электру туда, у подруги увлажняется не только влагалище, но и глаза).

Любовницы настроили себе дейтеры — приставки к телефонам, без которых мало кто выходил на улицу (кроме разве тех немногочисленных счастливчиков, кто нашёл себе постоянного и исключительного спутника жизни или хотя бы полагал, что это так). Если случайно встречались двое, у кого в дейтерах были проставлены совпадающие требования к себе и партнёру, настроенный определённым образом сигнал мог дать начало знакомству. Карине не нужно было сейчас искать ни длительных отношений с мужчиной, желающим детей, ни романтической встречи с трансгендером, ни участия в тройственном женском союзе. Она искала партнёра любого пола по одному ключевому критерию — у него должна быть кожа зелёных оттенков, остальное несущественно. Примерно такие же данные «забила» себе и Электра, а подойдя к делу творчески, заставила телефон реагировать на любые словоформы от «зелени», произнесённые в максимально возможном радиусе приёма. И именно Электра однажды услышала сказанную кем-то фразу «а позеленел он после того, как завербовался в виноделы».

Женщины соблюдали определённую конспирацию — их не должны были видеть вместе. Гостевую квартиру, в которой они проводили ночи, пришлось в течение нескольких часов проверять на предмет «жучков» (были обнаружены целых пять, но, по всей видимости, принадлежащие безобидным вуайеристам). Поэтому искать притон, где угощали подозрительным вином, подругам пришлось порознь. Надеясь не спугнуть незаконных дельцов, они осторожно интересовались просто «вином», говоря лишь о его необычности.

…Удивительно пухлая девушка, симпатичная и темноглазая, с курчавыми вьющимися волосами, затянутая в классическую многоразовую одежду из простой ткани, однажды подсела к Карине, коротающей очередной нудный вечер у барной стойки.

— Думаешь, не выпить ли вина?

Интуиция подсказала, что наконец-то клюнуло. Карина медленно, как и полагается депрессивной, повернулась к девушке и без улыбки лениво ответила:

— Уже пила сегодня.

Скорбно сжатые губы и излом левой брови говорили о том, что Карине давно свет белый не мил.

— Не вставляет?

— Абсолютно. Скучно совсем здесь стало. Думала уж свалить отсюда, да куда вот только? Везде же одно и то же…

— Могу подсказать, где тебя развеселят…

— Это где ж такое вино наливают? — Карина изобразила невесёлую улыбку, которая должна была всем показать, что вино от депрессии не помогает. Напротив.

— Если будет желание, найдёшь меня здесь. Спросишь Агнешку, меня найдут… Ну ладно, пока. Не грусти так, жизнь прекрасна и удивительна. Мы все ещё много чего не попробовали в ней…

Девушка собралась было вставать, но Карина как будто приняла импульсивное решение.

— Стой, не уходи.

Девушка молча остановилась.

— Не хочу тут оставаться, — твёрдым и капризным тоном произнесла Травиц. — Чем буду обязана?

— Поговорим позже. Хорошо?

— Ладно.

Карина покинула бар и, идя по улице рядом с Агнешкой, осторожно передала информацию для Электры. Через две минуты поодаль мелькнул её скутер — пока всё шло как надо.

…«Винокурня» находилась в совершенно неприметном трёхэтажном доме на окраине Смоллтауна, буквально в сотне метров от лаборатории Химика. Полагая, что это всего лишь совпадение, Карина прошла сквозь завешанный шнурами дверной проем и оказалась в холле, ничем не выдававшем, что предваряет собой вход в питейное заведение.