– Значит, не помнишь, откуда пришел? И так быстро удирал от демонов, что название постоялого двора не успел разглядеть? – уточнил Чжао Вэйнин. – Сплошное горе с тобой! Ладно. Решение мы найдем, я уверен. Давай сперва вернемся на то место, где мы встретились. Быть может, что-нибудь вспомнишь.
Они бродили по городу больше часа, но Сун Жулань так и не смог найти нужную дорогу. Чжао Вэйнин ходил за ним с совершенно беспечным видом, заложив руки за спину, но было заметно, что он устал. Принц и сам устал и уже успел отчаяться. Синьчжэн оказался таким большим! А его улицы были совершенно одинаковыми! Как же быть?
Он и до темноты не смог бы вернуться на постоялый двор, если бы не натолкнулся на Ли Мэй. Возможно, это произошло по чистой случайности, а может, лисица сумела отыскать его след. В глазах Ли Мэй принц увидел небывалое облегчение.
– Повелитель д… – вскричала девушка и тут же осеклась. – Ваше Высочество! Я ищу вас уже несколько часов! Где вы пропадали? – У лисы был такой рассерженный и одновременно испуганный вид, что Сун Жуланю стало неловко и совестно.
Чжао Вэйнин ахнул.
– Высочество?! Вот ведь дела! Как чувствовал, что ты важная птица! – воскликнул он. Но стоило молодому человеку взглянуть на Ли Мэй, как все мысли разом выветрились из головы. Чжао Вэйнин никогда прежде не видел такую ослепительную красавицу. Лисица бросила на него взгляд и замерла, ее глаза расширились.
– А это еще кто? Небесные боги! Похож… Как же похож!
Чжао Вэйнин моргнул раз и еще раз. За спиной красавицы покачивались…
– Четыре хвоста! – в ужасе вскричал он, схватил Сун Жуланя за руку и потащил прочь.
– Стойте! Стойте! Все в порядке! Госпожа Ли – мой друг! – Принц, как мог, пытался остановить Чжао Вэйнина.
Ли Мэй принюхалась совсем… совсем по-звериному.
– Как смеешь, человечишка, глядеть на мои хвосты? Как ты вообще можешь их видеть? Ты кто такой?
– Их трудно не заметить, хвостатая госпожа! – заявил Чжао Вэйнин, все еще пытаясь оттащить принца в сторону. – Пусть я просто человек, но ты злой дух! Не приближайся!
– Вот именно! – рассвирепела Ли Мэй. – Злой дух сейчас сожрет тебя, наглый смертный!
– Думаешь, я так просто тебе сдамся? Только попробуй подойти, лисица, сразу же пожалеешь!
– Может быть, вы прекратите и дадите мне все объяснить? – устало попросил Сун Жулань. Он встал между лисой и Чжао Вэйнином. – Госпожа Ли, позвольте вам представить моего нового друга. Господин Чжао Вэйнин спас мне жизнь. Я очень ему обязан, пожалуйста, не нужно ему угрожать. Господин Чжао, не называйте госпожу Ли Мэй – злым духом. Это совсем не так! Госпожа Ли, я задержался ненамеренно, простите меня! Помогите найти дорогу назад!
– Вечно находишь неприятности на свою голову! – ворчала Ли Мэй, когда ситуация прояснилась. Ей ничего не оставалось, как показывать дорогу. Странный смертный – Чжао Вэйнин – увязался за принцем и не отходил от него ни на шаг. Боялся, видимо, что злой лисий дух закусит им по дороге. Ли Мэй было очень обидно. – Если бы я тебя не нашла, прабабушка сурово бы меня наказала. Но никому до этого нет дела!
– Простите меня! – раз за разом повторял Сун Жулань, видя, что девушка расстроена.
– Прекрасная госпожа! Я был неоправданно груб с вами! Я надеюсь, вы будете великодушны и не съедите меня… полностью. Хоть немного оставите. У меня большая семья! Кто станет кормить моих братьев и сестер, если умру? Будьте великодушны! Не сердитесь и пощадите меня! – принялся болтать без умолку Чжао Вэйнин. Он так глупо улыбался, глядя на девушку, что та сердилась еще больше.
– Не приставай ко мне, смертный! – отмахнулась Ли Мэй. – Хоть ты и напоминаешь мне одного… одного человека, но, в отличие от него, ты мне совсем не нравишься. Слишком уж ты подозрительный!
– Чтобы вам угодить, прекрасная госпожа, я готов быть похожим на кого угодно, – с улыбкой отвечал на ее злые слова Чжао Вэйнин.
Наконец, Сун Жулань добрался до постоялого двора и убедился, что Хэ Ланфэн пришла в себя и ей уже гораздо лучше.
– Хорошо, что вы живы и здоровы, Ваше Высочество! – проговорила бессмертная мечница, когда он завершил рассказ о своих злоключениях в Синьчжэне. Она выглядела уже не такой бледной и слабой, как раньше, и довольной. От ее вида на сердце принца потеплело. – Вы нужны мне живым, чтобы раздобыть жетон.
Да, верно. Жетон. Только из-за него Хэ Ланфэн вызвалась сопровождать Сун Жуланя в Байху. Если бы не жетон, мечница не стала бы церемониться с демоном. Принц с самого начала знал об этом. Но чем больше времени он проводил с Ланфэн, тем сильнее его огорчали подобные мысли.
– Я вам очень обязана, – проговорила девушка. – Если бы не вы, я могла и не выжить. Ли Мэй рассказала, что вы собирались всю ночь нести меня в Синьчжэн. Я могу только представить, как вам было трудно! Я не забуду, что вы сделали для меня. Но впредь будьте осторожны! Не рискуйте собой даже ради того, чтобы меня защитить. Хорошо?
– Боюсь, бессмертная госпожа, этого я пообещать не смогу, – покачал головой принц.
– Вот ведь упрямец! Снова навлечешь на себя неприятности! – воскликнула она с досадой и сильно толкнула юношу в плечо. Но тут же мечница пожалела об этом. Почему же у нее никак не получалось вести себя с Сун Жуланем чуть ласковее?
Когда принц покинул комнату Хэ Ланфэн и спустился вниз, чтобы раздобыть для девушки еды, он с удивлением обнаружил Чжао Вэйнина и Ли Мэй, которые беседовали и распивали вино. А ведь еще совсем недавно они, не переставая, препирались друг с другом! Как быстро, однако, они поладили!
На следующее утро в Синьчжэн прибыл посланец из Яньди и сообщил, что страшная угроза, нависшая над Царством Хань, миновала. Полчища цзянши, опустошавшие эту землю, рассеялись, как дым.
– Уверен, все это заслуга бессмертных мечников! – заявил Чжао Вэйнин, косясь на Сун Жуланя и Хэ Ланфэн. Те же предпочли промолчать.
Радостная новость быстро облетела Синьчжэн, и в тот же день ван повелел отворить городские ворота. А по случаю избавления от великой напасти в столице решили провести самое настоящее празднество. Знать ночь напролет веселилась в своих поместьях, а простой люд мог посмотреть на выступления музыкантов и танцоров на главной городской площади. По этому же случаю в разных уголках Синьчжэна беднякам раздавали плошки с бесплатной жидкой кашей, а детям из бедных семей и сиротам – пирожки со сладкой бобовой пастой.
Тетя Лю, с которой Сун Жулань познакомил Хэ Ланфэн и Ли Мэй, попросила их прийти на выступление ее труппы. По словам доброй женщины, Чжао Вэйнин был бы рад увидеть новых друзей. Хэ Ланфэн планировала покинуть Синьчжэн следующим днем, потому не стала отвечать на приглашение отказом.
В тот вечер главная площадь была украшена гирляндами из цветов. Жители столицы и беженцы всех возрастов высыпали на улицу, вторили песням, кричали и смеялись. Все выглядели по-настоящему счастливыми. На высоком помосте сестрицы Чжао Вэйнина исполняли танец водяных рукавов[55], движения девушек были изящными и плавными. Длинные рукава то волочились по земле, то взметались ввысь и колыхались в воздухе. Когда девушки все разом бросали взгляд на Сун Жуланя, которого уговорили встать как можно ближе к помосту, они застенчиво прикрывали рукавами нижнюю часть лиц и опускали глаза. Будто бы грустили от скорого расставания с ним. Но потом, сделав резкий поворот и взмахнув рукавами, они кланялись толпе. Ли Мэй, стоявшая рядом с принцем, недовольно пыхтела.
– Их движения так изящны и легки, что кажется, словно не люди, а речные духи танцуют перед нами! И рукава их – не отрезы ткани, а воды Желтой реки, – восхищались зрители.
После выступал Чжао Вэйнин, и как только он ступил на натянутый канат, все замерли в предвкушении. Внизу все было утыкало острыми ножами, посему каждый шажочек мог стоить юноше жизни. Но Чжао Вэйнин шел так легко, будто делал это каждый день, словно бы в этом не было ничего сложного, будто это не канат, а обычная дорога. Он сделал резкий прыжок, и зрители, открыв рты от удивления, высоко задрали головы. Чжао Вэйнин несколько раз перевернулся в воздухе и ловко приземлился обратно на канат. На его симпатичном лице застыла счастливая улыбка. Кровью начертав в воздухе несколько знаков, он создал два огненных шара и под громкие возгласы толпы принялся ими жонглировать, при этом продолжая движение и глядя только вперед. Зрители пришли в неописуемый восторг.
