И я очень старалась, чтобы не возникло!

Училась, отрываясь лишь на то, чтобы провести время в компании бабушки и Эльсаны. Читала книги по естественным наукам и общей теории магии, а затем, под руководством Робера, старательно пыталась почувствовать свой дар. Он утверждал, что таковой у меня имеется, причем очень сильный, но я в этом порядком сомневалась.

Перестала... Перестала сомневаться, когда на третий день медитаций и упражнений на концентрацию почувствовала магические потоки, которые, подобно солнечным лучам, пронизывали этот мир. Они были повсюду, повсеместно, незаметные, но вполне осязаемые и, по словам Робера, вполне контролируемые. Вскоре у меня тоже стало выходить ими пользоваться.

Ну хоть что-то выходить!..

Под его руководством я зажгла первый в своей жизни светлячок – кособокое творение с истерически вспыхивающим внутри него пульсаром, – мысленно собрав магию со своих ладоней и запустив этот «пучок» в воздух с одновременно произнесенным заклинанием. И это было лишь самое начало! Затем были новые и новые заклинания… К тому же у меня было на кого равняться – у моей подруги дела с магией шли в разы лучше моего. Правда, Робер говорил, это потому, что она осознала свой дар в десять лет, а не четыре дня тому назад, как в моем случае.

Его единственную ученицу – остальным он отказал по причине собственной загруженности – звали Иннеке, ей недавно исполнилось восемнадцать. Это была худенькая – вернее, худая – невысокого роста обладательница русых волос и внимательного взгляда серых глаз, оттененных длиннющими черными ресницами. Она показалась мне симпатичной, веселой и легкой на подъем. Мы быстро сдружились, словно знали друг друга с самого детства.

А еще мне почему-то казалось, что в моей прошлой жизни, из воспоминаний о которой к этому времени у меня остались лишь смутные образы огромных домов из стекла, самоходных – без магии и лошадей! – железных повозок и странной штуки под названием Интернет, которая напоминала магию в этом мире, такая же невидимая и всепроникающая, – так вот, в той жизни у меня тоже была лучшая подруга.

Но как ее звали? Как она выглядела?! Этого я не знала – в моей голове из прошлой жизни ничего не осталось, а по своей глупости я не удосужилась записать в собственном «Кратком Пособии»!

Правда, сперва Иннеке премного смутилась, когда поняла, что заниматься магией ей придется в гостевых комнатах Западного Крыла особняка Вестерброков, как раз по соседству с моей спальней. Отец с Эльсаной обосновались в Восточном Крыле, я же осталась в полюбившейся мне комнате. Иннеке обвела взглядом роскошную гостиную и тут же заявила, что подобное ей не по карману. Она не сможет столько заплатить! Дочь мясника из квартала Ушеф предполагала, что частные уроки у магистра Хартена обойдутся ей в привычные десять дукаров, как берут и другие преподаватели Академии, а не…

Она запнулась и промолчала. Но куда больше девушка смутилась, когда магистр заявил, что брать с нее деньги не намерен. Наоборот, это ему еще придется приплачивать, ведь компания целеустремленной Иннеке Беккер явно пойдет на пользу его дочери, которой не помешает придать резвости в ее учебе! И уставился на меня, хмуря брови.

Я собиралась было возмутиться и даже открыла рот. Потому что опять до четырех утра читала книги по магии. Поспала до девяти, после чего отправилась с бабушкой на прогулку, а потом набежали швеи... Под одобрительным взглядом Эльсаны измерили меня с ног до головы и еще истыкали иголками, хотя я на акупунктуру не записывалась!

Черт, а что такое акупунктура?!

А потом я снова училась!

Но тут заметила, как порозовело бледное, заостренное лицо Иннеке. Девушка недоверчиво улыбнулась, и я согласно кивнула. Да, ее пример еще как на меня подействует! Можно сказать, он меня чудесным образом вдохновит!

Мы с ней очень быстро нашли общий язык. Позже Иннеке мне призналась, что у нее с детства какая-то странная болезнь, которая не лечится даже магией. Именно поэтому она поступила в Академию Магии Фрисвиля и очень надеется ее закончить, несмотря на то, что дар у нее так себе... Но она позанимается летом, и будет не так сложно на первом курсе.

- Ничего страшного, я вовсе не заразная! – смеялась она. – Просто не могу есть хлеб. Вернее, все, что готовится из злаков. Все эти булочки, коржики, кексики... Вкусно, но не для меня, потому что после них мне очень и очень плохо. Когда я это поняла и строго-настрого исключила из еды, то стала жить как вполне нормальный человек. Иногда случаются приступы, но в последнее время очень редко. Именно поэтому я хочу закончить Академию и пойти в целители. Бороться с теми болезнями, против которых еще не придумали лекарства, а магия бессильна!

Я покосилась на бисквитный рулет – его принесла Эльсана, посоветовав нам не слишком много заниматься, а папе не слишком сильно нас гонять. После чего поцеловала меня в лоб и пожелала нам с Иннеке хорошего дня.

- Я так жалею, что не помню своей мамы! – призналась подружка, когда Робер, завалив нас заданиями, отбыл по делам, заявив, что вернется через два часа и все тщательно проверит. И еще наказал, чтобы мы не спалили дом в его отсутствие, так как нам предстояло разбираться в новых заклинаниях магии Огня.

- Она   умерла,  –   продолжила  Иннеке,   –   когда  мне   было   два   года.  У   нее  был   неплохой  магический  дар,  но   ее  кровь,   перемешанная  с папиной, дала… Мне уже достался так себе, средненький, потому что мой отец – простой человек, не маг! Поэтому приходится брать дополнительные уроки. Папа, конечно, промолчал, но был явно не в восторге… – девушка вздохнула. – Знаешь, как он обрадовался, когда узнал, что ничего не придется платить? Прошлое лето в Лургии было неурожайным, а зима выдалась длинной и холодной. Цены на зерно в Фрисвиле просто катастрофические! Хорошо, хоть я не ем, и то экономия… В общем, у простого народа денег нет, – заявила она мрачно, а потом посмотрела на меня таким взглядом, словно я все равно ничего не пойму!

Но Иннеке и знать не знала, что у меня и своих проблем выше крыши. И что сидеть в роскошной гостиной Вестерброков и из своей жизни помнить только последние десять дней – то еще занятие! Кстати, бисквиты из солидарности с новой подругой есть я тоже не стала.

Вскоре у меня начали получаться простейшие заклинания, и я уже не так и сильно отставала от подруги. Магия, наподобие ласковой кошки, ластилась к моим рукам.

Эх, если только бы она! Ну, ластилась к рукам…

Мой папа… Я давно уже думала о Робере Хартене как о своем отце, и он тоже, кажется, привык ко мне со всеми моими странностями. По крайней мере, больше за обман меня не ругал и планов по поиску моей настоящей семьи не строил. Вместо этого постоянно говорил о моей будущей учебе в Академии и еще о том, что на зимние каникулы мы все вместе – мама, он и я – поедем в Уграр смотреть на заснеженные горы. А еще он не забыл меня поблагодарить за спасение собственной жизни. Потом принялся расспрашивать о волколаках, и мне пришлось признаться, что стая меня слушает.

Робер долго приходил в себя от изумления. Затем начал задавать вопросы о вещах, на которые я не знала ответа, но он пообещал обязательно докопаться до истины. Именно поэтому я решила промолчать. Ну да, не сказала ему, что слушают меня не только волки! Это выяснилось буквально за день до того разговора. В доме жила пушистая белая кошка Волли, любимица Эльсаны. Характер она имела крайне вздорный. То ластилась, то выпускала когти. Гуляла, по словам Эльсаны, только во дворе, иногда оставляя аккуратные ямки в оранжерее и забывая их закапывать. При этом умудрялась с завидной регулярностью приносить потомство, хотя в обществе фрисвильских котов ни разу не была замечена.

Оказалось, Волли тоже меня слушалась. Как-то, качаясь на качелях с «Прикладной Магией», поглядывая через стекло оранжереи на довольного Васю в окружении цветущих красавиц, я увидела мамину кошку. Позвала ее: «Кыс-кыс!», затем внезапно почувствовала, что с легкостью могу прикоснуться и к ее разуму. Потянулась, мысленно пригласила, и вот уже Волли послушно запрыгнула и улеглась на моих коленях, роняя шерсть на мое новое светло-голубое платье.