«Господи, — подумал Фил. — Прямо там, на переднем сиденье моего Malibu…»

Изображения, казалось, были обуглены в его голове, как эмблемы от клеймения.

Вики была странной.

Он был удивлён, даже шокирован. Её соблазнение было лавиной; она напала на него своей сексуальностью, задушила его ею. Минуту они сидели и болтали, а в следующую — голая суматоха, переплетавшаяся в передней части машины. Каждая секунда, казалось, сменялась чередой захватывающих образов — мерцающих взмахов её волос, изгиба бёдер, линий лица — как вырезки в маниакальном фильме. Её обнажённые груди горячо прижались к его груди; её кожа скользила по его, словно смазанная маслом. Темнота окутывала их там, пропитывающая жара склеивала их вместе. Её руки сжимали его, отчаянно, сильно, но сознательно точно. Её язык вертелся в его рту, её зубы прикусывали его, её руки и ноги крепко связывали его, как верёвка госпожи. Каждое прикосновение и каждая ласка, каждый стон, поцелуй и облизывание заставляли Фила чувствовать себя ещё на шаг ближе к пропасти. В любую секунду он мог упасть…

Вики делала с ним то, чего никогда не делала в прошлом. Она была дикой и странной, но… Слишком странной…

Она была похожа на хищного зверя. Желания Фила и её собственные были тем, что она выслеживала и пожирала… А когда всё закончилось, он лежал измученный, выжатый и истощённый. Он сомневался, что когда-либо чувствовал себя таким примитивным в своей жизни. Каким бы интенсивным ни было это переживание, оно даже не казалось реальным. В этом не было никакого смысла, никакой страсти. Это были просто два фантома, вышедших из-под контроля в лунном свете.

А теперь, сидя здесь среди кучи ракушек и глядя, как вечернее солнце искрится в заливе, он сожалел обо всём этом ещё больше. Он не любил Вики и не хотел её. Это была уже другая женщина. Последние десять лет хорошо натренировали Вики. Теперь в её жизни появился новый хозяин — холодный и очень тёмный хозяин, алхимик духов. Это превратило её мечты в мусор, а её сердце в отчаянную, умоляющую маленькую вещь, которой не к чему было стремиться, некуда идти.

А потом вернулся чёрный голос, голос, который он много слышал в последнее время, отрезая правду, которую он знал всё время, но никогда не хотел открывать:

«Теперь она не что иное, как кокаиновая шлюха…»

Фил моргнул от появившегося солнечного света.

«И это твоя вина, правда, Фил? Ты оставил её в холоде. Ты бросил её волкам. Ты бросил её любовь обратно ей в лицо и позволил Наттеру превратить её в придорожную проститутку-наркоманку. Хорошая работа, Фил. Ты первоклассный парень».

— Я в этом не виноват… — прошептал он голосу.

«Да, ты отлично сработал. Ты не только трахнул её, ты солгал ей, ты выкачивал из неё информацию, ты её использовал, Фил. Тебе наплевать на неё, тебя волнует только твоё проклятое дело!»

— Пошёл нахер…

«И посмотри, что ты сейчас делаешь. Ты на свидании с настоящей красивой женщиной, а не с какой-то придорожной шлюхой. Что бы она сделала, Фил? Что бы сделала Сьюзен, если бы узнала, что ты вчера трахал шлюху-наркоманку?»

— Молчи…

«Ты тоже будешь трахать её? Ты собираешься трахнуть Сьюзен, как ты трахал ту шлюху прошлой ночью?»

— Иди к чёрту!

«Я уже там, — ответил голос. — Так что же тогда остаётся?»

Затем он ушёл.

Голос, конечно же, был его собственным, той частью его психики, которая не могла терпеть то, что он делал и делал. Он действительно использовал её? Неужели он виноват в руинах жизни Вики? И действительно ли он использовал эти руины, пользуясь ими в своих интересах?

Он не хотел знать.

Его чувство вины прилипло к нему, как беспрерывное жужжание комара вокруг его уха. Он чувствовал себя иссохшим, таким же психически измученным, каким он был физически вчера вечером после своей встречи с Вики.

— Это было весело, — сказала Сьюзен, когда они возвращались к машине. — Мы должны приехать сюда снова когда-нибудь.

— Да, это отличное место, — ответил слегка ошеломлённый Фил.

Может быть, её комментарий был просто случайным, но если она не планировала увидеть его снова, зачем ей делать такое предложение? По крайней мере, он мог воспринять это как хороший знак того, что их первое свидание прошло хорошо.

Но было ещё рано, и теперь, когда Фил мог устанавливать свои собственные часы, ему не нужно было выходить на работу к восьми часам вечера.

«Куда мне её сейчас отвести?»

— Эй, Фил, — сказала она, — я знаю, что это прозвучит очень глупо, но…

— Дай угадаю, — сказал он и открыл для неё дверцу машины. — Тебе нужно идти домой сегодня пораньше?

— Нет, мне нужно в библиотеку.

— В библиотеку? — лицо Фила сморщилось. — Зачем?

— Вчера вечером я оставила там несколько своих учебников. Я хочу забрать их, прежде чем кто-нибудь их утащит. Ты не возражаешь?

Фил чуть не рассмеялся. По крайней мере, теперь ему не нужно было думать, куда идти дальше.

— Нет проблем. Следующая остановка — библиотека.

Он завёл машину, собирался выехать, когда она добавила:

— И спасибо за ужин.

Затем она наклонилась и очень легко поцеловала его в губы.

Поездка в окружную библиотеку в Миллерсвилле повела их обратно по шоссе через город.

— Смотри, ещё крикеры, — отметила Сьюзен, когда они проезжали мимо перекрёстка на Старой губернаторской дороге.

Фил их тоже заметил.

Две фигуры продвигались вперёд: мальчик позднего подросткового возраста и девочка намного младше, вероятно, его сестра. Они волочили за собой старые мешки, наверняка полные выброшенных бутылок и банок, которые они вытащили из-под моста. Многие местные панки припарковывались ночью недалеко от моста, выпивая пиво и выбрасывая тару в воду. В конечном итоге мусор вымывался в русло ручья, где дети, в основном дети крикеров, собирали его и продавали переработчикам по пенни за фунт. Собирать мусор было единственным занятием для большинства этих детей. Сьюзен в раскаянии отвернулась, когда они проходили.

— Господи, это так печально. Бедные дети.

— Ага, — согласился Фил. — Я вижу их всё время, они собирают мусор или ловят рыбу в ручьях на верёвки в воде.

Он только мельком увидел эту парочку, грязную, растрёпанную, в изношенной одежде, которая скоро сгниёт. У маленькой девочки не было правой руки, а у мальчика руки были слишком длинными, его руки опускались ниже колен. Их уродливые головы повернулись, две пары крошечных алых глаз безнадежно взглянули вверх, когда машина Фила проезжала мимо.

— Некоторые крикеры кажутся намного хуже, чем другие, — заметил он. — Как те двое. Христос…

— Насколько я понимаю, это похоже на генетический шанс, — сказала Сьюзен. — Чем больше эти маленькие сообщества скрещиваются между собой, тем более деформированными они становятся. Некоторые репродуктивные гены более дефектны, чем другие.

Вчерашняя экскурсия в заднюю комнату «Сумасшедшего Салли» была хорошим доказательством этого. Девушки-крикеры, которых Фил видел танцующими, явно были дефектными по рождению, но они также унаследовали множество нормальных и даже красивых физических качеств. Некоторых из них даже нельзя было принять за крикеров, пока он не присмотрелся.

— И самое странное — это сам Наттер, — продолжал Фил, следуя по шоссе до поворота на окружную скоростную автомагистраль. — Он такой большой и деформированный, но я также помню, что он был очень умным.

— Я не так много об этом знаю, — сказала Сьюзен, — но несколько лет назад я ходила на курс социологии, посвящённый диссоциированным культурам. Общества вырожденцев — не такая уж редкость даже в наши дни. Для некоторых участников типично иметь чрезвычайно высокий IQ и в то же время быть физически деформированными. И именно эти люди всегда являются лидерами.

— Это как раз подходит к Наттеру.

— Что ж, если ты хочешь узнать об этом больше, мы отправляемся в нужное место.

— Да, — понял он. — Библиотека.