— Я знаю, — сказала она гораздо тише.

Фил перестал приводить доводы и позволил ей прийти в себя.

Затем он спросил:

— Так где был Наттер вчера ночью, когда всё это дерьмо происходило с тремя байкерами?

— Его там не было. Где-то — не знаю.

«Да, думаю, я знаю, — был уверен Фил. — Я думаю, может быть, твой дорогой муженёк отправлял своих крикеров на небольшую вечеринку в лес. На убийство Игла. Попытку убийства меня».

Но, конечно, он не мог ей ничего об этом сказать…

Он молча слушал тишину, глядя на неё. Он чувствовал себя беспомощным. Она больше не была частью его жизни; тем не менее он ненавидел её такой. Он ненавидел то, что Наттер делал с ней. Но чем он мог ей помочь?

«Ничем,» — заключил он.

Единственным человеком, который мог ей помочь, была она сама.

— Послушай, мне очень жаль, что я пришла сюда, — сказала она. — Я не знала, куда ещё могу прийти. Мне лучше…

— Оставайся здесь, — сказал он. — Поспи на диване, пока отдохни. Ты можешь подумать, что собираешься делать позже.

— Спасибо, — прошептала она. Её голос затих. — Спасибо…

Потом она заснула.

Фил выключил свет, задёрнул шторы, затем незаметно разделся и лёг в кровать. Через несколько минут он тоже крепко заснул.

И видел сны…

— Смотри, смотри, — призвала Дауни, сгорбившись за его спиной и толкая его за плечи.

Глаз десятилетнего Фила широко распахнулся над первой замочной скважиной. Сначала он увидел просто резкий белый свет; его взгляду, переходящему из жаркой тьмы холла третьего этажа в такую ​​ослепительную белизну, требовалось время, чтобы привыкнуть. Но в конце концов его зрение сфокусировалось, и он смог видеть.

Он мог видеть, что было внутри комнаты…

Это было похоже на дыру в стене ада. В комнате стояла залитая солнцем кровать. Она была большой и белой. А на кровати было какое-то странное движение, которое Фил сначала не мог понять.

Фигуры.

Одна фигура была бородатым мужчиной с большим волосатым животом. У него были длинные волосы и он был полностью обнажённым.

— Сьюзи, Сьюзи, — говорил он.

Затем Фил заметил другую фигуру на кровати. Девушка-крикер…

— Сьюзи, Сьюзи…

У неё на голове были волосы чернее камина тёти Фила. Её кожа была белее, чем на их переднем дворе прошлой зимой, когда шёл снег.

Тогда Фил понял, что она делала с толстым бородатым мужчиной.

«Святое дерьмо!»

Её голова оказалась между ног толстяка. Она поднималась и опускалась, и то, что она делала, было…

«Святое дерьмо Иисуса!»

…она ​​сосала член толстяка. Её рот поднимался и опускался над ним, сначала медленно, затем быстрее.

«Как и сказал Игл. Она пытается высосать его детский сок!»

Затем в фокусе появилась бóльшая часть сцены, и Фил чуть не вздрогнул, когда увидел всё остальное…

У женщины, как и у большинства женщин, была задница, волосы и грудь. Но именно то, чего у неё не было, ударило Фила по лицу, как чей-то большой кулак.

«У неё нет ни рук, ни ног!»

У неё были обрубки, и это было всё. Они заканчивались там, где должны были быть её локти и колени.

— Сьюзи, Сьюзи…

Фил отвёл лицо от замочной скважины.

— Красиво? Э-э-э… — сказала Дауни.

Это было не красиво. Это было отвратительно.

Но всё сложилось в единый пазл. Это было похоже на то, о чём он и Игл слышали, о чём говорил дядя Фрэнк в ту ночь, когда они засиделись допоздна, чтобы посмотреть «Шоу Альфреда Хичкока», когда женщина убила своего мужа замороженной бараньей ногой, а затем приготовила это для полиции.

Это и был публичный дом.

Бордель крикеров, где мужчины платили за то, чтобы делать это с девушками-крикерами, которые все пострадали из-за своих отцов, которые делали это со своими сёстрами, а их матери делали это со своими братьями и тому подобное.

Это испортило их гены.

Дауни схватила его за рубашку «Зелёный шершень», потянув к следующей двери. Фил не хотел больше видеть подобные вещи, но что-то всё равно заставило его обратить внимание на следующую замочную скважину. Он ничего не мог с собой поделать. Это было похоже на привидение или что-то ещё, схватившее его за затылок и заставившее его взглянуть.

Крупный обнажённый мужчина привязывал девушку-крикера к кровати верёвкой. Затем он начал бить кожаной плёткой по её бёдрам и животу.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! — звучал кнут.

Он оставлял следы на коже девушки, которые были такими красными, как будто она истекала кровью…

Она плакала и дрожала.

Потом кнут мужчины пошёл вверх…

И когда девушка подняла голову, чтобы посмотреть на него, Фил увидел, что у неё огромная голова.

Она была большой, как арбуз!

— Вот, вот… Э-э-э, — сказала Дауни.

Она тянула его к двери в другом конце коридора.

— Нет, Дауни, я не хочу больше смотреть, — умолял её Фил.

Но Дауни, похоже, не волновало, что сказал Фил, и она была сильной, сильнее большинства девочек. Она притянула его и поставила обратно на колени перед следующей дверью.

— Смотри.

У Фила сильно болела голова, и он так сильно потел, что его футболка «Зелёный шершень» была полностью мокрой, но он всё равно чувствовал холод и дрожь. Его желудок тоже чувствовал себя плохо, хуже, чем раньше, когда он ел фаршированный перец тёти. Его голова казалась легче воздушного шара на день рождения.

— Смотри…

В комнате другой мужчина держал лицо между ног девушки-крикера. У неё был большой чёрный пучок волос между ног, и мужчина выглядел так, будто он его облизывал. Фил не мог понять, почему кто-то захочет приложить рот к тому же месту, которым писают, но этот человек делал это чертовски уверенно и производил больше шума, чем когда чавкают. Раздвинутые белые ноги девушки поднялись в воздух. Фил видел её ступни. У неё было по десять пальцев на каждой! И её руки были такими же, на них было больше пальцев, чем у двух человек, и они бегали по жёстким волосам мужчины.

Потом Фил рассмотрел её ноги…

Он ничего не мог делать, кроме как смотреть.

Одна нога была на фут короче другой, и у неё не было колена. Но другая более длинная нога выглядела так, как будто она сворачивалась в воздухе, и Фил вскоре понял, почему. У более длинной ноги было три колена.

Девушка улыбалась. Похоже, ей понравилось, что мужчина приложил рот к тому месту, которым она ходила в туалет.

А потом лицо мужчины на мгновение отодвинулось. Фил посмотрел на пучок спутанных волос между ног…

— У неё две дырочки! — завопил Фил.

— Ш-ш-ш! Тс-с-с! — Дауни запаниковала. — Меня побьют, если они узнают, что мы… видим! Нэнси позволит этому парню избить меня, если она узнает, что я… видела!

Но было слишком поздно. Лицо Фила скривилось, но его взгляд не отрывался от замочной скважины.

— Что это было? — спросил голый мужчина, кивая головой в сторону двери.

— О-о-о, Дауни, должно быть, смотрит на нас, — сказала девушка на кровати.

Она улыбалась, наклоняясь, чтобы посмотреть прямо на замочную скважину.

И когда она наклонилась, Фил увидел кое-что ещё.

Он ничего не мог с собой поделать…

— Дауни! У неё шесть грудей!

И точно так и было. Их было шесть, по три с каждой стороны, и на каждой груди был большой сосок размером с верхнюю часть банки с бобами, только они торчали очень высоко и были очень розовыми.

— Чёрт… У неё шесть грудей! — задумчиво повторил он.

Но когда он взглянул на Дауни, она выглядела не слишком хорошо. Внезапно она стала очень напуганной, а затем Фил заметил, что перед её грязного платья потемнел. Он понял, что она описалась. И Фил знал, что люди писают на себя только тогда, когда они действительно напуганы…

Дверь распахнулась.

Фил завизжал, а Дауни очень сильно заплакала, рыдая и отступая.

Фил не мог двинуться с места.

— Что у нас здесь, а? — спросил голый мужчина. Он схватил Фила за волосы и потянул его, посмеиваясь. — Ты участвуешь в деле, мальчик?