— Но кого?

— Óну, женщину, рождённую от демона и крикера, — Вики замолчала. — То, что ты видел, когда тебе было десять.

Фил снова замолчал, двигаясь по дороге без особого внимания. В его голове проносилось столько странных идей, что он не знал, что и думать.

— Но они также называют это Кожоед…

— Это его прозвище, — сказала Вики. — Большинство крикеров не умеют говорить правильно — это называется дислалия — проблемы с речью. Они описывают что-то своими словами, так, как могут выразить они.

— Кожоед, — заключил Фил, и это умозаключение принесло сокрушительную тяжесть его размышлениям.

Он вспомнил Родса и тех других распространителей «ангельской пыли», а также Дауни… Со всех них была содрана кожа.

— Значит, на самом деле убийства не были убийствами из конкуренции. Это были жертвы.

— Жертвы Óне, — подтвердила Вики. — Это символично. Потребление внешнего вида — кожи — безупречно. Крикеры считают себя проклятыми своим уродством, поэтому они отдают дань уважения жертвоприношениями. Это подарок крикеров Óнну, когда они преподносят непроклятую плоть людей его уродливой дочери Óнне. И крикеры размножаются с его помощью в течение нескольких поколений.

Фил подумал об этом, крутанув руль. Это было слишком безумно.

— Я не верю в это, Вики.

— Как можно не поверить в это? Ты видел крикеров, ты видел, насколько они уродливы. Ты когда-нибудь видел другие племена вырожденцев столь же деформированных, как крикеры?

— Ну нет, — признал Фил.

— Большинство из них даже не выглядят людьми, и это потому, что часть их родословной не человеческая.

Затем Фил вспомнил книги, которые читал.

«Она была права, по крайней мере отчасти».

Худшие примеры на фотографиях типичных вырожденцев были далеко не такими генетически дефектными, как большинство крикеров, которых он видел. Обсуждение пронеслось в его голове.

«Крикеры… Скрещенные… С демоном…»

К настоящему времени он не знал, чему верить. Единственное, в чём он был уверен, было следующее:

«У Наттера и его крикеров была Сьюзен, и они собираются замучить её до смерти, если я не найду их».

— Хорошо, значит, ты говоришь мне, что Óна настоящая. Тогда Дом тоже должен быть настоящим?

Вики кивнула.

— Скажи мне, как туда добраться, — сказал Фил.

— Столько лет, столько веков, — прошептал он.

«Вечность,» — подумал он.

Годы просеивались сквозь его пальцы песчинками.

Множество людей с радостью отдали свою кровь, свои жизни.

«Óнн, — подумал он. — И благословенная Óна».

— Перед тобой мы преклоняемся навсегда… Искупитель… Спаситель… Святой отец и святая дочь…

Видения обращались к нему; они всегда так делали. Из живота неверных быстро вываливались потроха. Кровь хлестала из голов неспасённых. Кричащие лица агонизировали, пока не начинали превращаться в кровавые лоскуты. Вскоре, да, проклятые станут благословенными, проклятые поднимутся на тёмные высоты отпущенных грехов. Скоро они продолжат путь, сбросив проклятие, просветлённые, а не обездоленные, едины со своим хозяином. Вперёд в новые ночи нового века, совершенные, а не испорченные, уже не в суматохе, а в блаженстве…

Наттер, священник, открыл глаза на жаркую звёздную ночь. Его старая, покрытая пятнами кожа теперь казалась сияющей и молодой. Его древний разум пылал. Его Спаситель прошептал ему слова благословения.

Луна освещала кратеры и морщины его обезображенного лица. Его трёхсуставные руки открылись к небу.

— Столько лет, столько веков…

Времени ждать больше не было.

Время пришло.

— Они также телепаты, — сказала Вики.

— Что?

Вики поёрзала на пассажирском сиденье, её рыжие волосы развевались на тёплом ветру из окна.

— Óна, — сказала она. — И Коди тоже, и некоторые из сильнейших крикеров. Ты можешь слышать их в своей голове.

Фил нахмурился.

— Это куча какого-то дерь… — но затем он остановился.

Разве не это сказал ему Гут? Этот Наттер разговаривал с ним ночью, в его голове? И показывал ему видения? Даже самому Филу пришлось признать это. Двадцать пять лет назад, в Доме, и как раз в ту ночь, когда они с Иглом попали в засаду. Он слышал слова, не так ли?

В своей голове.

— Просто скажи мне, как добраться до Дома, — настаивал он.

— Ты не веришь, не так ли?

«Я не знаю, во что верю,» — сказал он себе.

— Послушай, я не хочу больше слышать о демонах, понятно? У меня достаточно поводов для беспокойства.

Это было правдой. Например, как он собирался вытащить Сьюзен?

«Если она ещё не умерла,» — добавил он.

А поскольку Наттер ожидал его и предвосхитил его мотивы, Дом наверняка станет крепостью вооружённых крикеров.

«И всё, чем я могу оказать сопротивление, — это дробовик, три пистолета и проститутка-наркоманка…»

— Просто продолжай ехать по шоссе, — проинструктировала Вики. — Я скажу тебе, когда повернуть.

Ночь казалась тесной на дороге; облезлые деревья с обеих сторон вели их через каждый извилистый изгиб. Время от времени фары ловили в лесу отблески глаз опоссумов, которые отражались жёлто-оранжевым и слишком остро напоминали ему красный взгляд крикеров.

— Расскажи мне о Доме, — сказал он. — Что, это просто публичный дом?

Вики без юмора улыбнулась.

— Конечно, иногда это бордель. А иногда это бойня.

«Она под кайфом,» — решил Фил.

— Давай, скажи мне что-нибудь, что я могу использовать.

— Девушки-крикеры в «Сумасшедшем Салли» бóльшую часть времени просто занимаются проституцией на стоянке, в легковых и грузовых автомобилях. Но иногда, если появляется высокооплачиваемый джентльмен или один из друзей Коди хочет девушку, он позволяет им заниматься этим в Доме. Но также были и другие ночи…

Последние слова, казалось, вылетели в окно.

— Что? — раздражённо спросил Фил. — Какие другие ночи?

— Коди иногда выбирал определённые жертвы…

— Что ты имеешь в виду, определённые жертвы?

— В основном наркодилеры из окрестных городов, из тех парней, о которых никто не спрашивает, когда они исчезают. А если бы кто-нибудь действительно подал заявление о пропаже, Маллинз похоронил бы его и ни за что не отправил бы к окружным полицейским. Это было частью сделки Коди с Маллинзом — Маллинз шёл на любые уловки, чтобы сбить округ с толку в отношении любых обнаруженных тел. Ещё одна часть сделки заключалась в том, что Маллинз позволял Коди использовать проституток из «Сумасшедшего Салли» в качестве приманки.

— Приманки?

— Да, как я только что сказала. Парень покупал девушку в клубе, а затем она приглашала его домой. Но на этом всё и заканчивалось.

Фил взглянул на неё.

— Я не понимаю.

— Коди звал несколько крикеров, а затем они избивали парня и приносили его в жертву Óне.

Фил всё ещё не мог в это поверить, но он не мог отрицать, насколько хорошо эти фрагменты подходят друг другу. Все жертвы убийства найдены. Все наркоторговцы из близлежащих городов. Все завсегдатаи «Сумасшедшего Салли». Все с содранной кожей.

Потом ещё одно слово пришло ему в голову:

«Кожоед».

— Поверни сюда, — сказала ему Вики.

Фил замедлил ход и направил автомобиль на дорогу, которая была не более чем извилистой тропой, уходящей в лес. Как кончики пальцев скелета, концы ветвей тянулись и царапали краску машины.

«Маллинз не будет жаловаться, уже не будет,» — напомнил себе Фил.

По мере того, как они заезжали дальше в лес, звук становился всё хуже, будто гвоздями царапали по металлу. И колёса служебного автомобиля Маллинза так раскачивались по колеям дороги, что у Фила свело зубы.

Ещё несколько поворотов по ещё более узким тропинкам привели их в нейтральную полосу виноградных лоз, кустов и деревьев со множеством сучков. Они миновали гниющие груды листьев; фосфоресцирующий свет пылал зелёным на ветхих брёвнах; сети паутины блестели между свисающими ветками. Горячий воздух пах сладко-зловонно.