Главной улицы как таковой не было; шоссе пролегало прямо через весь Крик-Сити. Ветхие дома мелькали время от времени по обеим сторонам дороги. Небольшой трейлерный парк был здесь, «Универсальный магазин Халла» там. Время от времени лес отступал, превращаясь в холмистые неухоженные поля, некоторые из которых были с большими амбарами, настолько прогнившими, что сквозь них можно было видеть, и деревянными крестами, на которых когда-то распинали пугала, пока они, как и амбары, не сгнили. Фил дважды вильнул, чтобы не сбить переваливающихся опоссумов на середине дороги; третьему опоссуму повезло меньше, он уже был раздавлен предыдущей машиной и стал просто куском мяса. Когда Malibu пронёсся мимо, взлетела ворона, неся с собой в клюве связку внутренностей опоссума длиной в ярд. Фил поморщился, когда розовая лента уплыла.
«Разве римляне или кто-то там другой не читали будущее на потрохах животных?»
Это было абсурдной реальностью, которая соответствовала той эпохе.
Что ждёт его в будущем?
Как его жизнь сложится теперь, когда он возвращается сюда?
«Моё предсказание в кишках опоссума…»
За соседним участком земли, где росла неухоженная кукуруза, он заметил «Сумасшедшего Салли», городской стриптиз-клуб. Окаймлённая лампочками вывеска гласила:
«За девушками и пивом идти сюда!»
Даже в такую рань несколько пикапов занимали большую гравийную стоянку. В миле отсюда находилась доставка «Фермерских продуктов Баттона», а ещё в миле — роскошная четырёхзвёздочная кухня Крик-Сити — «Закусочная Чака». У них не было ни утиного фуа-гра, ни жареной перепёлки с белыми грибами, но похлёбка была неплохая. По обочине, пока Фил вёл машину, шли несколько местных: пара деревенщин в комбинезонах и печально известный Безрукий человек, которого Фил помнил с раннего детства. Каждый день он ходил из Кроуэнсвилльского трейлерного парка в Snoot’s Liquors, брал бутылку Bushmills, а потом возвращался обратно пешком. Каждый день, всё как по маслу. И это была хорошая пятимильная прогулка.
«Этому парню, должно быть, уже сто лет», — удивлённо подумал Фил.
Некоторые вещи никогда не меняются.
Фил снова сделал поворот.
Один из пешеходов неторопливо спустился по обочине.
«Жители холмов», — решил Фил, как только разглядел их получше.
Мальчик, в его позднем подростковом возрасте, выглядел высоким и долговязым, и у него была неправильная походка, как будто его колено болело. Длинные чёрные волосы свисали жирными прядями, а издалека лицо мальчика больше напоминало грязное пятно.
«Надеюсь, этот парень с холма идёт в магазин за мылом».
Одежда его тоже оставляла желать лучшего: она липла к телу, как вонючие тряпки, залатанные клеёнками, старыми полотенцами, кусками другой одежды.
«Да, это люди с холмов, всё в порядке», — Фил был уверен в этом, пока…
Фил вздрогнул.
Пока он не подошёл достаточно близко, чтобы разглядеть детали.
«Господи, его лицо…»
Одна половина лица мальчика вытянулась вперёд, другая, казалось, впала. Из-за искривлённого носа одна ноздря казалась крошечной, как дырочка от колышка, в то время как другая расширялась до четверти диаметра. А надбровная дуга была совершенно лишена бровей.
И глаза…
Глаза крикеров!
У парня на лице сверкнули красного цвета огни.
Крикеры.
Так их здесь называют. Вырожденцы, живущие глубоко в лесах. Хотя о них часто говорили, на самом деле их редко видели. Фил видел их всего несколько раз за все годы, что жил здесь. Крикеры были с врождёнными уродствами уже на протяжении нескольких поколений до такой степени, что большинство из них имело практически все возможные физические дефекты: уродливые головы и лица, руки и ноги разной длины, один глаз больше другого. Фил слышал, что некоторые рождаются без глаз и без рта. Чтобы усилить трагедию, психические дефекты были столь же очевидны. Некоторые крикеры вообще не могли говорить, а многие из тех, кто мог, могли только бормотать слова, которые не имели смысла. Как и жители холмов, крикеры были тайной любого захолустного городка — непризнанной, как будто их вообще не существовало.
— Ну, вот и он! Я уже начал думать, что ты меня надуешь, — сказал шеф Маллинз из-за своего огромного захламлённого стола.
Фил опешил: полицейский участок в Крик-Сити казался гораздо меньше, чем он помнил, он был тесный и душный. Через заднее окно он видел маленькую тюрьму, а рядом с ней был припаркован Pontiac Bonneville Маллинза с сиреной и красными и синими огнями. Охотничьи трофеи выстроились в ряд на полках потрёпанных картотечных шкафов шефа вместе с его заключённым в рамку свидетельством о назначении на должность начальника полиции города. Свидетельство, когда-то ярко-белое, пожелтело от бесчисленных лет, проведённых там.
— Ты сядешь или в штаны наложил?
— Вообще-то, шеф, я наложил в штаны, но всё равно сяду.
Фил пододвинул металлический складной стул и быстро отклонил предложение Маллинза выпить кофе, вспомнив, что на вкус он напоминает кофейный скипидар.
«Не могу поверить, что снова сижу здесь», — подумал он.
Тучное лицо и лысеющая голова Маллинза блестели на солнце. Он отхлебнул кофе и вздохнул.
— Держу пари, ты и за миллион лет не думал, что будешь работать на меня.
— Послушайте, шеф, вы сказали, что хотите поговорить, а я здесь, чтобы выслушать. Я ещё не взялся за эту работу.
— Конечно, но ты возьмёшься за эту работу. Коп всегда остаётся копом. Бля, ты предпочитаешь провести остаток жизни, охраняя куски ткани?
«Хорошая мысль,» — признал Фил.
— Кроме того, — добавил Маллинз, — ты мне нужен.
— Ладно, так в чём же дело?
— Дело в том, что у меня нет копов, и хотя Крик-Сити не такой уж большой город, я не могу всё делать один.
Фил помнил, что на Маллинза всегда работали два или три офицера. Фил попытался вспомнить их имена.
— Норт и Адамс работают у вас уже много лет. Что с ними случилось?
— Что случилось? — Маллинз нервно захихикал. — Ублюдки уволились, вот что случилось. Они подали заявление и ушли, получив более высокооплачиваемую работу в других округах. Норт ведёт дела в Фэрфаксе, а Адамс зацепился за Монтгомери.
— Они были хорошими работниками, шеф. Вы должны были платить им больше денег.
— Да, и мэр должен быть грёбаным Санта-Клаусом. Я ничего не мог поделать. Я мог предложить им деньги, которые выделил окружной департамент. Вот всё, что я мог сделать. И я просто смотрел и махал им на прощание.
«Хм-м-м… — подумал Фил. — Норт и Адамс уехали в лучшие округа. Но мне интересно, что случилось с…»
— А как же Вики? — спросил Фил.
— Я так и думал, что это будет твой следующий вопрос. Она тоже ушла много лет назад. Ты был бы более информирован о вещах, которые здесь происходят, если бы поддерживал связь с нами.
— Эй, я же послал вам рождественскую открытку, так ведь?
— Да, когда Рейган был у власти! — Маллинз почесал подбородок. — Или это был Картер?
— Забавно, шеф. Я смеюсь, видите? Так что вы говорили о Вики?
— Я ничего не говорил. Ты спрашивал. Всё ещё горит факел старого возлюбленного, да? Всё ещё думаешь о Вики-милашке?
Фил нахмурился, но не мог не вспомнить. Они с Вики встречались со средней школы до колледжа. Он думал, что она будет его единственной любовью на всю жизнь.
«Наверное, я недостаточно любил её,» — подумал он.
Когда они получили свои степени, у них был жесточайший отбор. Фила сразу же пригласили в полицию при департаменте мэра. Она не поехала с ним, и он уехал один…
Он уехал отсюда. Она этого не сделала.
Конец истории.
— Но, — продолжал Маллинз, — есть одна вещь, которую я никогда не понимал. Почему ты её бросил?
Фил снова нахмурился. У него было чувство, что теперь он всегда будет хмуриться, если действительно примет это приглашение на работу.
— Я не бросал её. У нас ничего не вышло, поэтому мы расстались. Вы собираетесь рассказать мне, что с ней случилось, или будете напоминать мне эту историю до конца моих дней?
