— Вот я и говорю, достался мне никудышный помощник.

Большая фигура дракона почти полностью закрывала от наемников нимфу. К тому же приказ колдуна гласил — убить всех, кто будет рядом с девчонкой.

А как же справиться с драконом?

Рядом в сухих кустах что-то зашевелилось. Над ветками показалась голова мельника упыря. Он подлнял руки вверх, выпучил глаза оловянные, обнажил зубы деревянные и зловещим шепотом попросил:

— Не стреляйте в меня, свой я, свой.

— Если ты такой свой, — вызверился на упыря Игорь, — иди и смахни дракона с дороги, чтобы мы могли башку девке отвинтить.

— Его никто не может смахнуть, — простодушно пояснил мельник, — он очень тяжелый.

— Если ничем не можешь помочь, чего приперся? — поинтересовался Клык.

— Слежу, чтоб вы не замыслили черное предательство по отношению к хозяину моему чародею Велигору.

— Просто цирк какой-то, — вздохнул Старик.

— Давайте выроем ловушку и заманим туда дракона, — предложил упырь.

— Начинай, — быстро ответил Игорь.

— Чего начинать? — недоумевал упырь.

— У тебя зубы деревянные, давай грызи ловушку в земле, авось лет через двести чего и выроешь.

— Давайте попросим помощи у колдуна. Он же сам сказал, если что, звоните, — предложил Клык.

— Ой, — злобно пробурчал Игорь, — извините, мобильник в другом пиджаке оставил. Запасной есть у кого?

С трудом при помощи мельника наемники догадались, как использовать посохи, чтобы вызвать Велигора. Сам колдун не мог сражаться с драконом, силы были не равны. Но помочь сделать ловушку он все же не отказался.

— Вот вам камушек. Увидите, что идут враги — кидайте его им под ноги, они в ловушку и попадут.

Заговорщики спрятались и стали ждать, когда нимфа и дракон пойдут по дороге.

После долгого спора Оксана и дракон договорились, что вместе отправятся к городу. Нимфа пойдет на разведку. Узнает, где легче всего захватить врасплох черного колдуна, а потом они придумают, что делать дальше.

— Говорят, — рассказывала Оксана, — он часто бывает на заброшенной мельнице. Нужно только заманить его там или подстеречь по дороге.

Большой дракон шел впереди, легкая, почти невесомая нимфа следовала за ним.

Клык бросил заговоренный камень под ноги дракону. С дикими воплями, проклятиями дракон рухнул в ловушку.

Наемник испугались, что дракон сможет выскочить из западни и отскочили от нее на значительное расстояние.

Когда они поняли, что Порфирий не сможет причинить им вреда, стало понятно, что нимфы давно и след простыл.

— Ой, как некрасиво получилось, — прокомментировал случившееся Клык. — Пошли, хоть дракону башку снесем.

— Чего ты заладил, снесем башку, да снесем башку, — обозлился Игорь. — Иди попробуй, он только тебя и дожидается, даже шею побрил, чтоб тебе удобнее было.

Никак не отреагировав на ехидное замечание, Клык попытался зайти сзади, но дракон не только мог вращать головой, но время от времени изрыгал пламя, сопровождая его ужасными скверными словами.

— Да, — протянул Старик, — не все так просто. Будем надеяться, что нелегко найти нам замену.

— Давайте попробуем еще, — предложил мельник. — Ты заходи справа, ты слева, а я голову рубить буду.

Дракон с ненавистью смотрел на действия упыря и наемников. Стоило им выстроиться в боевой порядок, как дракон дыхнул на них пламенем. Клык полетел справа, Игорь слева.

Мельнику-упырю повезло меньше. Огненный столп смел его в ловушку, где мстительный Порфирий его и затоптал. Остался целым лишь один оловянный глазик. Он еще долго смотрел на белый свет, минут пятнадцать, не меньше, а потом закатился и померк.

— Делать нечего, провалили мы задание, одно славно, упырь сгинул. Туда ему и дорога, не люблю упырей, — подытожил Старик и печальной вереницей они поковыляли докладывать о провале хозяину.

Видя, что наемники ушли, порадовавшись безвременной кончине упыря, дракон еще несколько раз дохнул огнем. Одно из деревцев, стоящих поодаль, покачалось и упало рядом с ловушкой.

Порфирий извернулся и сумел выбраться.

По дороге домой Порфирий размышлял, что приключения и радости семейной жизни не для него. Слишком хлопотно, и опасно. Пример тому — его родственник змей. Дал себе клятву больше никогда не приходить никому на помощь и жить затворником в свое удовольствие.

Несколько деревень располагались невдалеке друг от друга. Люди уже давно перестали считать, что это три села. Слишком тесно жители породнились между собой. Парни из одной деревни брали девушек из другой, на границе между селениями строились избы. Так постепенно образовалось большой поселение, где все друг друга знают. Мужья, жены, сыновья, дочери, сваты и дружки.

Оксана часто приходила сюда, она всегда была в курсе дел жителей. То влюбленную пару мирила, то с детьми помогала. Жили все мирно и счастливо и не могли нахвалиться на свою защитницу и заступницу.

Ох, как много времени прошло с той поры. Мало кто помнит нимфу Оксану, всегда спешащую к людям на помощь. Пришли новые боги, а старые свергнуты и забыты. Русалок стали бояться, придумали небылицы, что они могут до смерти защекотать. Женщины перестали почитать богиню дома и женского счастья — Мокошь.

Все реже Оксана находила цветы полевые, венки, сплетенные девичьими руками в ее честь. А потом о ней вообще перестали упоминать. Девицы не приходили в укромное место, где поверяли нимфе свои тайны, чтобы она помогла в делах сердечных. Дальше вообще стало еще хуже. Люди не только забыли о всех добрых делах, а наполнились какой-то непонятной злобой против всего того, во что верили их предки.

И Оксана, пораженная их неблагодарностью, отвернулась от тех, кому помогала все это время. Нимфа ушла в лес, прогнала оттуда лесовиков и взяла себе на службу корочунов. Стала жить замкнуто, ничего о прошлом больше и знать не желала. Правда, велела самому главному из корочунов приходить к большому поселению, людей которого любила больше всех, и рассказывать, если вдруг с ними беда приключиться.

— Госпожа, в той деревне мор страшный случился, свирепствует третий день, — доложил как-то Оксане соглядатай.

— Звали кого на помощь?

— Звать-то звали, но не тебя, — усмехнулся корочун.

— Иди, поброди там, если вспомнят обо мне, дай знать.

Ушел прислужник, а Оксана затосковала и опечалилась.

Даже в такую трудную годину люди не захотели вспомнить о ней.

Ни на второй день, ни на третий не пришел корочун с новостями. Не выдержала нимфа и пошла к людям сама. На деревенском погосте шесть молодых парней работают без устали, могилы впрок заготавливают, видно, совсем дело плохо.

Смиренной походкой, закутавшись, чтоб не узнали, вошла нимфа в деревню. Зашла в один дом, где жила когда-то большая семья. Стоят лавки пустые, никто не отдыхает, не работает. Только на печи одна-одинешенька лежит старуха. На вид такая старая, что и встать не может. Вгляделась в ее лицо Оксана и узнала в ней молодую женщину, которая недавно замуж вышла, детей нарожала.

Но вот теперь осталась она одна. Не слышно детских шагов, спешащих на помощь матушке, ни ласкового мужниного слова. Все померли, унесла их болезнь лютая, от которой нет у людей спасения. Лицо у больной распухло, руки-ноги покрючило, глаза красные, воспаленные, слезятся.

— Лизавета, — тихонько позвала нимфа. — Помнишь меня, это я твоей матушке помогала при родах. Мой заговор спас тебя, к жизни вернул. Помнишь меня?

Женщина тягостно вздохнула, на губах показалась кровавая пена. Она с трудом открыла глаза. Некоторое время смотрела на Оксану тяжелым, ничего не понимающим взглядом. Потом собралась с силами и плюнула в Оксану кровью.

— Будь ты проклята, отродье нечистое, из-за тебя мои несчастья.

— Неблагодарная, — воскликнула Оксана, еле сдерживая слезы обиды. — Я тебя к жизни вернула. Если бы не я, ты бы умерла, и матушка твоя при родах тоже.