- Я знаю, что с колдуном делать, - неожиданно встрял сотник. Он стоял и выжимал из одежды воду.

- Вон как живая-то вода мозги прочищает, - отозвался Гаврила. - Ну и как?

- Ловить его надо и Белояну доставить. Может быть, он сумеет колдовской кровью распорядиться...

Хазарин попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха. В сапогах захлюпало. Он переступил с ноги на ногу, поморщился.

-Тем более этот колдун, пожалуй, не из слабых будет?

Гаврила припомнил свои попытки разбить глыбищу, что водрузил тот над входом в подземелье.

- Да уж не слабый.

- Так может он из тех, про кого как-то Белоян рассказывал? Ну, из прежних добрых воинов? И кровь тогда у него особая, нам нужная?

Гаврила припомнил, что когда-то и впрямь Белоян рассказывал что-то похожее, что среди колдунов хватает бывших богатырей, которые поумнели, которые намахавшись мечами да булавами досыта, возжаждали понять, как Мир устроен и что им на самом деле движет...

Масленников до сих пор не понимал с чего это вдруг богатырь умнеть начнет и о том как Мир устроен задумываться, но кто ж его знает... Может быть и в этом он прав? Киевлянин не стал никого обнадеживать. Хватит им разочарований. Тем более кровь колдуна всяко-разно посильнее иных кровей будет, волшебный камень удвоитель у них есть, а колдуна на кровь можно и целиком пустить. Чужого не жалко.

- Мысль может и глупая, но все равно возвращаться придется, да с ним схлестываться...

- Ну, так что, берете? - спросил Байчитар, глядя куда-то за спину Масленникову.

Что-то хитрое читалось в этом взгляде, однако Гаврила по широте своей души никак не думавший, что те, кому они такое одолжение сделали, так поступят, сказал:

- Уговорил....

Он оглянулся, чтоб взглядом дать понять товарищам, что делать нечего надо проявлять вежество... В тот же миг медное блюдо взлетело над его головой и обрушилось туда же. Из темноты муравьями бросились мелкокостные хозяева подземелий.

- Э-э-э-э, - заорал Избор. Он увернулся от брошенной сети. Переплетенные веревки свистнули по-птичьему над головой и канули в темноту. Разбираться где тут друзья, а где враги не приходилось: друзей у них не было, а вот врагов все прибавлялось и прибавлялось. Воевода мечом отрубил тянущиеся к нему наконечники, подвигаясь к принцессам. Ирина визжала, Анна стояла молча, но ни то, ни другое пользы не приносило.

- Хазарин! Хватай с Ириной Гаврилу. Волочите его к выходу... Анна! За мной, следом....

Хозяева испугавшись, что не получилось у них с налету захватить дорогих гостей, рванули в темноту перехода.

- За гадами! Следом за ними! Топчи паразитов!

Избора подхватил азарт справедливого возмездия. Кто добра не помнит, тому жить не обязательно! Они им и главного воеводу принесли и колодец ихний наладили, а в ответ что? Какому бы Богу эти не поклонялись, все одно он их накажет.

Темнота наполняла подземелье, но топот ног впереди не давал сбиться с дороги. Мгновение, другое и он пропал...

- Где они? - спросил шепотом Исин.- Я их не слышу.

-Тихо! - Избор поднял руку, хотя его никто не видел. - Слушайте...

Над головами раздался шорох, перешедший в змеиный шип.

- Змеи! - завизжали девицы, но они ошиблись. Шорох слышался не живой, словно тянулось где-то рядом полотно, задевая за что-то. Становясь все громче, звук словно толкал воздух, обдавая гостей ветром. По Изборовой спине что-то прошелестело, словно крупная рыба прошла и хвостом задела. Он развернулся. Сверху в лицо ему полетели крупинки песка. Песчаная река падала на них сверху. Там загорелось несколько огней, скудным светом освещая стены, из которых несколькими потоками выплескивался песок.

Какое-то время люди боролись со сковывающей тяжестью, но когда свод над ними раскололся, а сверху обрушилась песчаная река и тяжесть пригнула к полу, не давая дышать, они прекратили борьбу.

Песок валился, валился, валился, его струи захлестывали людей, сбивали с ног, вминали в рыхлую рыжую трясину. Песок как паутина стягивал руки, ноги, не давал повернуться, превращая желание спастись в неуклюжее смешное барахтанье. Потом мир потемнел, и темнота смешала его с небытиём.

Возвращение из небытия пришло через боль, через кашель и судорожное хватание воздуха пересохшим ртом. Когда Избор открыл глаза, то различил перед собой фигуру Масленникова. Тот стоял шагах в десяти задрав руки, словно готовился кого-то обнять. Уняв пляску разноцветных кругов в глазах воевода уразумел, что может быть даже если и хочет киевлянин кого-то тут обнять ничего у того не выйдет - оковы не дадут. Рядом с Масленниковым также полураспятая висела тонкая девичья фигурка.

- Я думал, нас только с выполнением желаний обманули, а оказалось еще крупнее...- просипел Избор прокашлявшись. - Говорить кто может?

Шея, спина, все тело чесалось от песка.... Он поёрзал устраиваясь поудобнее, только как не устраивайся, а висеть на стене с удобствами никак не получалось, как не устраивайся.

- Почему они нас не убили? - спросил Масленников.

- Ага. Убьешь тебя...- проворчал воевода, пристраиваясь как-то так, чтоб задранной вверх руке стало поудобнее. Немного подумав добавил:

- Может, и пробовали, да не получилось...

- Я серьёзно спрашиваю,- нахмурился Гаврила. - Зачем мы им?

- Выкуп? - предположил Исин. Избор повернул голову. Хазарин висел рядом, также задрав руки. Он тряс головой, выбивая из неё песок.

- А кто тут нас знает? - отозвался воевода. - Кто за нас тут хоть полушку даст?

Он попробовал расшатать крюк, но тот даже не шелохнулся.

- Анну знают... - всхлипнула Ирина.- За неё могут потребовать выкуп.

-Точно! Анна!

- Анна - да... - согласился Гаврила и вернул всех к началу разговора. - Но мы-то им зачем?

Ответ никто предложить не решился. У здешних сумасшедших могли быть какие угодно, понятные только им одним, причины поступать, именно так, а не иначе. Тишина висела тяжелая, беспросветная.

- Блюдо... - наконец нарушил молчание Исин. - Помните блюдо...?

- Я помню... - зло ощерился киевлянин. - Ох, как я помню!

Зубы скрипнули, словно дорвались до горла хозяина этого подземелья.

- Оно волшебное.. - напомнил хазарин. - Дадут Анне кружку воды...

- И?

- И сюда приведут, а пока все слезы на блюдо не выплачет, будут нас мучить.

- Кружка алмазов... - ахнула Ирина. Люди завертели головами, поглядывая друг на друга, словно ища возражений, но никто и не подумал возразить. Мысль показалась весьма здравой. Как раз такие здешним и могли прийти в головы.

- Точно!

- Я им такого удовольствия не доставлю!

Гаврила всем телом дернулся раз, другой... Буря, бушевавшая в душе, требовала действий, а не размышлений, но бронзовые оковы держали крепко. Вбитые в каменную стену крючья, заставляли его стоять, высоко задрав руки над головой. Гаврила рванулся, раз, другой, но бронза, сговорившись с камнем, держала крепко.

Тогда он поджал ноги, повиснув на руках.

-Так нам дуракам и надо... Ишь чего придумали - добрые дела делать! Не хватило ума этого Байчитара еще там, в темнице удавить. Не дурак же был тот колдун, раз он этого гнусняка там держал... Даже жаль, что я его... - процедил сквозь зубы Исин, глядя на его мучения. - Хоть чашку заново склеивай...

- Чем клеить-то собираешься - ехидно спросил Избор. - Ручки-то заняты... Висишь на них.

Глядя на метавшегося по стене товарища Исин с Избором стали делать тоже самое.

Безуспешно.

Кисти рук никак не хотели проходить в отверстие в захватах.

- Надо же... - пропыхтел Гаврила. - Как тутошний палач свою работу любит... Все у него на совесть. Этого тоже найду...

Он кряхтел, стонал и изредка голос прорывался членораздельными предложениями.

- Мне бы... Руку... Хотя бы одну...

Ничего не получилось. Гаврила прекратил дергаться первым. Мужчины отдувались, не глядя друг на друга. Хотелось ругаться, но все сдерживались - Ирина висела рядом и ведь даже не попросишь пальцами уши заткнуть. Страдальчески морщившийся Исин вдруг посветлел лицом.