— Передайте Абиму, мы нашли… — бросил застывший на пороге штурмовик, мазнув лучом фонаря по замершей Лиианне. Посмотрел еще раз, хмыкнул под нос, растягивая в улыбке толстые губы, добавил, — Уарре тоже передай. Пусть порадуется — как-никак его девка…

«Сам ты девка», — невольно окрысилась Лиианна. Страх сошел, она пригляделась — и вздрогнула, разглядев поближе штурмовика. Невиданный ей прежде человек — черный, толстогубый, страшный…

— Вы кто? — спросила она, осторожно переводя взгляд подальше от плоского, черного лица с глазами навыкате. Оливковая рубашка, шеврон — как у ДаКосты — на рукаве… только с перечеркнутой молнией, вместо ромба.

— Тебе сообщат, — оскалился штурмовик, — сиди пока тихо…

— Уарра с вами? — осторожно спросила она, пряча глаза.

— Кому Уарра, а кому господин проводный…

Странное, калечащее слух слово. Ударение на второе о… По спине — холодок… Странно было слышать его рядом с родным с детства именем.

— С нами, не беспокойся. Только забудь — тобой интересовался сам Абим, а он куда постарше твоего Уарры…

Штурмовик лениво сплюнул… Глухо пролаял автомат — в сторону, в глухую тьму за порогом. Чей-то крик полоснул по ушам… Тонкий, пронзительный. Лиианна дернулась — не зная куда…

— Сиди тихо, — окрик пригвоздил ее к месту.

— Сам Абим приказал — его дождаться. Целой…

Окинул взглядом, сплюнул, добавил лениво:

— А жаль….

Лиианну передернуло. Минуты текли. Медленно, клубясь дымом под плоской крышей. Крики и шум стрельбы за стеной — взвились и затихли, лишь глухое винтовочное так-так-так летело еще с улиц — с каждым разом все дальше и тише… Лязгнуло железо. За спиной, громко — Лиианна вздрогнула. Штурмовик оглянулся на звук. Скользнул по ней взглядом, усмехнулся опять:

— Сиди тихо.

А потом мир посерел, обрел форму и выцвел — пришел рассвет. Лиианна услышала шаги за стеной. Сквозь вязкую тишину — четкие, уверенные шаги. Загудели за стеной голоса — приветствия, отрывистый лай военных команд. Сердце забилось в груди — узнала, услышала знакомый голос. Скрипнув, распахнулась деревянная дверь. Свет ударил в глаза… Сердце замерло, пропустило удар. Рванулось опять, выбив из губ долгожданное:

— Наконец-то.

Она узнала его… Узнала сразу, несмотря чужую форму. Те же широкие, бугрящиеся мышцами плечи, над лбом челка — вечно вразлет. Косой шрам на скуле — еще в детстве, когда она шутки ради попросила его забраться на яблоню.

— Уарра, здравствуй. Я ждала тебя…

Поперек скулы, поперек давнего белого шрама — косой, змеящийся след. Алая молния. Мир в глазах потемнел — Лиианну рванули за плечи и сильно. Аж ноги оторвались от земли. Свет брызнул в лицо. Серый, тусклый свет пропахшего дымом рассвета.

— И с кем ты была?

Лицо у Уарры незнакомое — злое, закаменевшее, не свое. Побелевшие губы, глаза стянуты бешенством в нитку…

— С кем? Не вижу…

— Ты что? — спросила Лиианна. Тихо, не веря ушам. Тонкий белый шрам на его скуле — змеится еще, еле виден за алой печатью татуировки.

— О чем ты? — повторила она, пытаясь стряхнуть сжавшиеся на плечах руки, — ослеп? Мое лицо чисто, ты видишь…

Лицо Уарры поплыло, защипало соленым в глазах. Плечо дернули — со всей дури, ближе к свету. Ладонь прошлась по лицу, завернула назад длинные волосы.

— Пусти, — выдохнула она, — я чиста, видишь — ничего нету.

Уарра смотрел на нее — глаза навыкате, не мигая. Зрачки налились кровью — страшно. Скрипнул зубами, спросил:

— Как так?

Ответил голос из-за спины. С угла, где стоял, подперев стену давешнй штурмовик. Протяжно, лениво до ужаса.

— Забей, бро… Звездные раскрашенные лица не жалуют…

«Неправда» — промелькнула мысль. Удар по лицу. Короткий, не больный, но обидный до ужаса. Подвернулась нога. Лиианна осела на землю.

— Уарра, ты что? Что с тобой?

Уарра в ответ дернул плоским лицом. Коротко, страшно… Губы побелели, стянулись в тонкую нить… Хрустнул гравий под сапогом — Уарра шагнул вперед, опять поднимая руку…

— Полегче, бро… — окликнул его штурмовик, — Абим хотел ее… Относительно целой…

— Абим… Кто такой Абим? — выговорила Лиианна, осторожно переводя взгляд с одного на другого.

— Унгаан, — пояснил штурмовик, лениво дернув тяжелой челюстью… Слово полоснуло по ушам — чужое, дикое, страшное… По щеке — холод… Проскрипели по песку сапоги. Штурмовик вскинул голову, вытянулся, закинув короткий автомат на плечо. И, что показалось Лиианне сейчас самым страшным — Уарра на ее глазах шагнул назад, вытянувшись тоже. Глаза у него стали большие и дикие.

С губ рванулся пронзительный крик.

— Кванто кхорне.

— Кор кванте… — пришел короткий ответ. Незнакомый голос, незнакомые, чудные слова… Лиианна рискнула обернуться. И тут же пожалела об этом.

Черный Абим был высок и на вид страшен… Огромный — на полголовы выше немелкого Уарры, черный как смола или ночь на рассвете. Скуластое, большегубое лицо — сейчас не лицо, маска-череп из крови, пороха и засохшего белого порошка. Повязка на лбу, форменная рубашка — измята и разорвана на груди..

«Ан, крепко им здесь досталось», — подумала она вдруг с холодной мстительной радостью… Сверкнул кривой нож в черной руке. Ледяным, лунным сиянием.

— Это она? — спросил Абим вдруг.

Штурмовик молча кивнул. Абим шагнул к ней.

— Уарра, сделай же что-нибудь, — шепнула она, вздрогнув и замерев как кролик перед удавом.

Но тот так и замер, смотрел во все глаза… Не на Лиианну — на этого черного… Лунный нож провернулся, сверкнул рыбкой в тусклых рассветных лучах. Лиианна даже ничего не почувствовала — сперва. Поднесла руку к шеке — и увидела кровь на пальцах. Абим слизнул алую каплю с клинка. Замер на миг, прикрыв глаза… Щелкнула, прохрипев пару слов рация на его поясе…

— Не то… — проговорил он с едва заметной досадой. Встряхнулся, бросил короткое «иду, босс» — в коробку передатчика и повернулся спиной. Разом утеряв интерес к замершей Лиианне.

— Уарра, остаешься за старшего. Зачистишь деревню, возведешь монумент — и в леса. Если попадутся ведьмы — настоящие ведьмы, не деревенские девки с подслушанным бабкиным наговором — ко мне. Кванто кхорне…

— Кор кхванте… выдохнул единым духом Уарра.

Штурмовики ушли. Вокруг остались с десяток человек — такие же, как Уарра, туземцы с молниями на зеркальных лицах.

Уарра встряхнулся, махнул рукой, отдавая приказы — двое сорвались с места, побежали по взмаху его руки. Остальные вытянулись, отдавая честь. Уарра повернулся на каблуках, опять смерив Лиианну взглядом.

— Продолжим… — сказал он. Договорить не успел. Лиианна не сдержалась, вскочила и — со всей дури, люто, выплескивая страх — вломила ему ладонью по морде. Прямо по молнии на щеке…

— Скотина… Болванчик, заводная игрушка, — выплеснула она. Это было безумно и глупо, но и остановиться она не могла — весь страх последних дней рвался потоком с губ, сливаясь в слова — безумные, злые и горькие слова, — Уарра, что с тобой? Ты уходил год назад человеком. Прямым и свободным, я гордилась тобой. Я тебя ждала. Правда. А дождалась — не человека, деревянную игрушку, болвана на ниточке… Какой-то ходячий скелет меня на части режет, а ты стоишь…

Уарра вздрогнул, невольно шагнул назад, поднимая руку в защитном жесте.

.. Черножопый ходячий скелет, — с дурной, мстительной радостью уточнила она, глядя как вспыхивает огнем лицо Уарры…

Ответный удар смял и кинул ее на землю. Кулаком, не жалея, наотмашь… Лицо Уарры — незнакомое, дикое. Не лицо — маска из гнева, огня и крови… Он тоже сорвался, начал что-то говорить. Не говорить — кричать, доказывать что-то. Порывисто, дико, мешая и путая слова… Что-то про: «ты ничего не понимаешь», «священную борьбу», «захватчиков», «долг» и прочее. Слезы плыли, слова мешались в ушах… Родной голос, родной, вроде, язык, но слова — Лиианна — вдруг — сморгнув, поняла, что понимает одно слово из десяти в его речи…

— Уарра, бедный ты мой, — проговорила она, медленно, глядя в любимое когда-то лицо, — они украли твою душу…