Звери недоверчиво скалились в нашу сторону, но не решались на схватку. Дольше всего пришлось успокаивать бычков, которые испуганно мычали от присутствия падальщиков и запаха крови.

Дальнейший путь прошёл без каких-либо недоразумений. Ни разбойниц, ни диких обезьян, ни монстров.

Ну а первое, что нас встретило в лагере, это вопли Андрея. Обычно спокойный либо тихо бурчащий лейтенант матерился на чём свет стоит, стоя посередине поляны.

— Всех прокляну! — орал он. — Чтоб вам пусто было, дуры косорукие!

Женщины не суетились, но с суеверной опаской поглядывали на парня, и только возница ползала на карачках вдоль кустов, словно искала что-то.

— Ну как же так? Ну, ведь не может так быть? — бормотала она. — Я ведь только на чуть-чуть глаза прикрыла.

При виде меня лейтенант начал новую порцию ругани.

— Юрок, ты только представь: эти средневековые феминистки умудрились потерять ноутбук!

— Господин, это бычок виноват, — встав с четверенек на колени и прижав руки к сердцу, заголосила возница нашего фургона, и я увидел большой кровоподтёк на её лице. — Он, дурень, волков испугался и понёс! — продолжила женщина. — Всю ткань порвал ветками, а ещё барахло посыпалось. Второго напугал.

— Повесить бы их всех, да новые не умнее нынешних будут, — донёсся до меня недовольный голос Ребекки.

Та стояла возле белой коровы и сюсюкала с животиной, словно с больши́м котом. Бланка тыкалась мордой в ладони рыцарши в поисках сладкой морковки или яблока и тихо мычала.

— Это волки, — вставила пять копеек ещё одна.

— Пасть захлопни! — тут же рыкнула неё Ребекка.

Солдатка сразу сгорбилась и постаралась спрятаться подальше с глаз пришедшей в чувство и ставшей серьёзной рыцарши.

Все остальные молча и очень усердно занимались повседневными делами. В костре горело дров больше положенного, котёл уже был вычищен до зеркального блеска, а солдатка, которая убирала навоз с поляны, за неимением такового уже носила в лопате землю, лишь бы злая рыцарша не подумала, что подчинённые от безделья страдают. Лучше всего приходилось не занятым в хозяйственной деятельности, они цепью прочёсывали лес, а у многих, кто оборачивался, были заметны заплывшие от синяков глаза. Ребекка явно не поскупилась на тумаки, а удар у неё был не как у изнеженной земной инстаблогерши, которая ни разу в жизни ничего тяжелее смартфона в руках не держала, а профессионально поставленный для фатального результата: достучаться до сознания неприятельницы сквозь шлем и подшлемник. И поставлен он был не в тренажёрном зале, а на поле боя, где не выполнившим фитнес-программу ставят камень на могилку.

Я помассировал пальцами висок, соображая, как дальше быть без ноутбука. В принципе, можно через беспроводной переходник подключить к моей системе, но та питается от катализатора расщепления глюкозы в крови, и чтобы обработать все данные, карамелек не хватит, особенно если Урсула дорвалась до запасов. А ещё придётся жрать кофеин и бегать, чтобы сосуды расширить. Помнится, нам показывали отрывки из отчёта по обкатке разогнанных инженерных образцов. Там подопытные не только жрали тоннами сахар, но и ходили с пакетами льда на макушке, словно восточные красавицы с корзинами на голове. Разогнанная система нуждалась в охлаждении, и организм не справлялся с этой задачей, а тепловые трубки между полушариями не вставишь.

Придётся записывать данные и отправлять профессору без предварительной обработки.

— Твою мать, — выдавил я. Только всё наладилось, и вот опять.

Хорошее настроение осталось разве что у Клэр, которая с видом покорительницы вселенной отвязала от борта колесницы отрубленную голову вожака псоглавых. Юная графиня сияла улыбкой, как галогенная лампа дальнего света. Аж глядеть больно.

— Герда! — заорала юная графиня на всю поляну. — Приказываю свернуть лагерь и отправиться на берег Золотого Ручья! И жрать!

— Приличная девушка будет говорить, накрой на стол, — поправила её Герда, придерживая Бланку за огрызок верёвки, а корова бряцала серебряными бубенцами.

— Герда, накрой на стол! Жрать хочу! — тут же поправилась графиня, а потом самым натуральным образом вприпрыжку, словно первоклашка, которую отпустили с уроков, направилась в сторону палатки. Доспехи на Клэр забряцали, как связка пустых кастрюль.

Я улыбнулся, а окончательно сгладила негатив ещё одна очень культурная барышня, выскочившая из-за фургона.

— Юн спадин! — завопила мечница, у которой правая рука была всё ещё перебинтована. — За стручок и в бездну! Рассказывайте всё, что тётя Урсула пропустила! Я же сдохну, если не узна́ю! Спасли Джека?

Она подошла ко мне и облокотилась на колесницу. Под весом женщины та слегка накренилась.

— А у нас, — не дав мне даже начать рассказ, начала Урсула, — кто-то сперва корову чуть не увёл. Ума не приложу, как так незаметно верёвку обрезали. Да и фургон явно ножом порезан.

— Хоть одна умная! — зло усмехнулась Ребекка. — Я всё жду, когда догадаются.

Я снова потёр лицо, приводя мысли в порядок. Получается, кто-то похозяйничал в лагере, и ни одна падла ничего не заметила. Этот кто-то украл ноутбук и всё обставил так, что всё это череда случайностей. На ум приходила только та речная дева. Воображение сразу нарисовало жидкого, слегка приправленного болотным торфом терминатора, прорубающего руками-мечами тент, а потом затекающего в ближайший овраг. Неужели всё это было отвлекающим манёвром, и Джек — просто приманка, на которую клюнул, как последний дурак.

Ну, сука, я тебе отомщу! Я устрою тебе театр абсурда! Хотелось миром, а теперь войну получишь!

— Герда! Надо чучело сделать! — снова заорала Клэр. Она уже грызла какую-то колбаску, одновременно размахивая отрубленной головой, как кочаном капусты в авоське.

Андрюха при таком зрелище слегка побледнел, а потом всё же перешёл от возмущений к расспросам, присоединившись к Урсуле.

— Где вы раздобыли эту страховидлу?

Но вместо меня заговорила Клэр. Впрочем, рассказ её вышел несколько сумбурным, как у подростка, пересказывающего фильм с супергероями. Юная графиня постоянно размахивала рукой с зажатой колбаской и жестами дополняла описываемые события.

— Андрэй, знаешь, мы туда, а там эти. Мы как в воду плюх по самые сиськи! А они с берега — бульк в нас камнями! А потом мы стрелами — клакс-клакс-клакс! А потом гранаты — бабах! Половина сразу передохла. Знаешь, как древняя Цезаресса сказала: «Разделяй и властвуй!». Вот.

Андрей слушал с хмурым выражением лица, тогда как Урсула, наоборот, щурилась и ухмылялась. Время от времени он поглядывал на Катарину и Герду, а когда те в ответ кивали, подтверждая достоверность слов Клэр, покачивала головой и с усмешкой крякала. Юной графине явно недоставало умения рассказчика, ну, а старой мечнице хватало мудрости не вставлять свою критику в этот небольшой эпос. Власть, как говорится, критики не любит, особенно критики подвигов.

— А потом водяной змей как плюх! Мы — на берег. Шаман — бах молнией в змея, а тот как дыщ на него! А потом Юрий с вождём в поединке. Вождь был не яси какой зверь. Рукой череп может кряк, как птичье яйцо! А Юрий как закричит заклинание: «Пев…»… «Пен…»… А, вспомнила: «Павнатика!» Вот!

Клэр вытянула руку с головой на верёвке, продетой через разрезанное горло и рот жертвы.

— А этот уже хотел убить Юрия, а потом я как его дац-дац-дац! Вот! А потом речная дева и Джек. А ещё эти… у них пиявки вместо стручков. Гадость!

Когда рассказ окончился, Андрей на секунду прикрыл глаза, мысленно вычленяя из всего объёма текста самые значительные детали, а затем произнёс:

— Так, только не говори, что вы нашли какую-то речную владычицу, у которой в плену соколятник, и теперь мы двинемся в её сторону и разобьём там лагерь.

Я спокойно кивнул, хотя у самого на душе было отнюдь не спокойно.

— Ты дебил! — процедил лейтенант по-русски. — Нам спецназ нужно вызывать, а не лезть в логово сумасшедшей богини. Как вариант запросить авиационный удар, чтоб там всё в одну кашу смешало. Потом прийти и ложечкой соскрести этого птичника-недоумка для отчётности. Мол, не смогла я, не смогла.