— Это не то! Это долг клятвы, что я тебе принесла!

— Я что-то не помню в ней слов о том, что ты обязана убивать ради меня.

— Отныне и впредь я буду принадлежать тебе, выполнять твои приказы, каковы бы они ни были, и не подвергать сомнению твое право командовать мною, — зацитировала она. — Ты приказал заняться прорывом.

— Ох… точно же…

Получается, что все те смерти действительно подпадали под мой приказ. Но это ведь не отменяет значимости того, что она сделала! Она же, практически, в одно лицо всю эту толпу прирезала! Когда этот клановый ублюдок сдох, разбегались уже остатки тех, кому просто повезло еще не вступить с ней в сражение!

— И все же ты спасла меня там. Я не ты, я бы не смог убить даже одного из них, не то, что всех. Меня бы просто задавили числом.

— Ты убил того ассасина.

— Лишь потому что…

Потому что он пробил мне левое плечо. Именно с того момента ярость позволила мне переступить этот моральный запрет. Почему первая серьезная рана всегда именно туда???

— Где подставляешься — туда и бьют, что непонятного-то?

«Это был риторический вопрос, если что»

— Потому что? — спросила Мариша.

— Потому что он не оставил мне выбора. Как и Малрон, он бы не остановился, пока не прикончил меня.

— Вообще-то, это мои слова.

«Ты тоже в этом отношении так-то бы прав»

— Хех, — от Оружия пошла волна довольства.

— Знаешь… — девушка перешла на шепот, — я всегда была сильной. Тренировалась до последней крохи сил в Корпусе, потом папа приставил меня к мастеру Иливеру, как к одному из самых умелых мечников на тот момент… Кроме Сильфи, я никогда и ни на кого не надеялась. А теперь… теперь я чувствую себя слабой, но под твоей защитой. И это не вызывает во мне какого бы то ни было отторжения. Сюзерен, можно я побуду так еще чуть-чуть?

— К-конечно…

— Ты же знаешь, что это значит, да? Знаешь ведь? Тебе только что косвенно в любви признались. И ты сейчас либо на эти чувства ответишь, либо она тебя прямо здесь и прирежет. И учти, я ей даже сопротивляться не буду.

«Смерть Носителя — позор для Оружия, разве нет?»

— Ууууу, запомнил же!

— Сюзерен, есть другая клятва, которая может перекрыть ту, что я дала тебе, — тон был осторожным, как будто она боялась моей реакции. — Я не знаю, рассказывала ли тебе Сильфи о том, зачем нужны ненаследные принцессы…

— Да, я знаю, — ответил я. — Награда отличившимся.

— Если у тебя получится… Когда у тебя получится, — она поправилась, — ты можешь выбрать нас. Я говорила с сестрой, она тоже не против. И наличие той служанки не меняет нашего решения.

Я слегка отстранился от нее.

— Я не принц. Не эльф. И даже должности у меня нет никакой, что позволяла бы это.

— Я придушу тебя прямо сейчас, если ты не заткнешься!

— Отец решит эту проблему, — она опустила свои кленовые глаза. — Лишь бы ты сам этого хотел…

Лишь бы сам хотел… Разобраться бы сначала, чего я хочу, а чего нет.

— Тело твое точно знает, чего хочет!

— Давай отложим этот разговор до замка, хорошо? Мы сядем все вчетвером и обговорим эту тему. Если никто не выразит сомнений насчет… подобной возможности, то… мы попробуем.

Я почувствовал, что она улыбается.

— Это хотя бы уже не «нет», — прошептала она, вновь прижимаясь ко мне.

— Вы воистину сестры, — теперь улыбнулся уже я.

Интерлюдия 19

Латрей читал письмо своих дочерей и чувствовал, как у него теплеет в груди от нежности. Он перечитывал его раз за разом, вновь и вновь воскрешая в себе это чувство, столь редкое для правителя, когда желания совпадают с государственной необходимостью. Почерки перемежались, принцессы писали письмо по очереди, но просили, по сути, об одном и том же.

«Дорогой отец, если ты читаешь эти строки, значит, что-то случилось и мы вынуждены вернуться обратно или уехать куда-то еще. Не волнуйся за нас, мы вполне способны постоять за себя»

Король улыбнулся. Волноваться за своих дочек он считал своим родительским долгом, но был приятно удивлен их заботой.

«Максим явно что-то придумал, но по какой-то причине отказывается говорить. Сказал, что боится, что его способ чересчур радикальный. Как по мне, если это позволит нам одержать победу, то и какая разница? Если это остановит Разрушителей, то я никогда и ни за что не буду его осуждать. Он это знает, но, почему-то, все же боится говорить»

«Сюзерен ведет себя очень уверенно. Он явно что-то задумал, хоть и не говорит, но при этом в приоритетах его заданий стоит выживание. Меня это очень удивило, но он объяснил это тем, что лучше пускай разведчик придет с куском информации, но живым, чем будет знать все, но умрет»

— Разумный подход, — кивнул Латрей. Насколько он помнил, именно под руководством этого человека разведчики впервые стали возвращаться из Капарии, принося с собой хоть какие-то сведения.

«Я не знаю, что задумал Максим, но точно знаю, что он справится. Ему зачем-то нужна карта местности вокруг Древа в Капарии, он сказал, что это отправная точка его плана. И если ему что-то понадобится, я помогу, что бы это ни было»

«Мне жаль, что он не говорит, что именно задумал, но, если понадобится, я выйду один на один даже против их капитана!»

Король улыбнулся. Он видел в этих словах больше, чем в них было написано.

«Отец, я знаю, возможно, я прошу о многом, но… ты знаешь и сам, зачем нашему миру нужны ненаследные принцессы. Пусть он и человек, но он лучший из людей, что я когда-либо знала и даже, не побоюсь этой фразы, лучше, чем некоторые знакомые мне эльфы. Я была бы счастлива, если бы ты позволил мне принести ему брачную клятву»

«Он мой сюзерен, и я уже принадлежу ему, но можно же принадлежать по-разному. Я не знаю почему, но он сдерживает себя рядом со мной и, хотя давно имеет право, ни разу не сделал ничего, за что бы я его ненавидела. Отец, я впервые чувствую счастье просто от того, что он рядом со мной. Возможно, у тебя были на меня какие-то другие планы, но я хотела бы, чтобы ты разрешил мне выйти за него замуж»

— Вы даже не представляете какую головную боль с меня сняли. Особенно ты, Мариша, — Латрей закрыл глаза, вновь наслаждаясь радостью и нежной теплотой в груди.

***

Вечер давно вступил в свои права, но я продолжал сидеть над рисунком. Темно не было, перед уходом Мариша зажгла плиты, которые по-прежнему не хотели меня слушаться.

Карта была очень интересной. Только глядя на нее, я уже смог разработать целых семь маршрутов до этой пещеры, чтобы никто рядом даже не догадывался о моем присутствии, если там вдруг кто-то появится.

— Тут есть кто? — раздался невозможный здесь голос.

— Делина? — я аж подскочил от неожиданности и сорвался ко входу… но нет. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

В дверях стояла спасенная мною лучница со смешанной гаммой чувств на лице.

— Камелия, — произнесла она. — Так меня зовут.

— Ты выглядишь гораздо лучше, чем там, на стене.

— Об этом я и хотела поговорить, — ее тон резко стал более серьезным.

— Ну… говори.

— Что ты хочешь?

Неожиданный вопрос сбил с толку.

— Я сейчас не совсем понимаю твой вопрос.

— Я должна тебе жизнь. Что ты хочешь?

Слушать ее голос, так сильно похожий на голос Делины, но полный все того же презрения и неприязни, было невыносимо.

— Ничего. Ты можешь просто уйти и забыть об этом, — я отвернулся, заканчивая разговор.

— Вот это ты сейчас зря ей сказал…

Мимо меня со свистом пролетела стрела.

— Я не потерплю от человека таких слов! — заорала она. — Если бы не долг, я бы убила тебя прямо сейчас на месте!

— Но не убила, — сказал я равнодушно. — Будем считать, что ты этот долг мне вернула.

— Ты ее сейчас зачем провоцируешь?

— Не зли меня, человек… — с тихой яростью произнесла она. — И не смей обвинять в бесполезности!

«Поясни»

— Ты от нее ничего не требуешь, что как бы означает, что она тебе ничего не может дать.