— На самолете.
— А как собираетесь улетать?
— Самолетом.
— Один аэропорт. Билеты на самолет. Все фамилии в компьютере. Много проверок. И много народу в аэропорту, которым Триада немного платит, чтобы они узнавали нужные лица. Понимаете?
Она медленно кивнула:
— Да, убежать сложно.
Владелец гостиницы со смехом покачал головой:
— Нет, госпожа. Убежать невозможно.Но в Гонконге можно спрятаться. Семь миллионов. Исчезнуть нетрудно.
Уже начинал сказываться недосып, и Кайя прикрыла глаза. Хозяин гостиницы, наверное, не так ее понял, потому что, утешая, положил руку ей на плечо и пробормотал:
— Ну-ну…
Немного поколебавшись, он наклонился к ней поближе и прошептал:
— Мне кажется, он все еще здесь, госпожа.
— Да, я понимаю.
— Нет, я имею в виду здесь, в Чункинге. Я его видел.
Она подняла голову.
— Два раза, — сказал он. — В «Ли Юане». Дешевый рис. Не говорите никому, что я сказал. Ваш муж — хороший человек. Но у него проблемы. — Он закатил вверх глаза, так что они почти исчезли под чалмой. — Большие проблемы.
«Ли Юань» представлял собой стойку, четыре пластиковых стола и одного китайца, который ободряюще улыбнулся Кайе, когда она после шести часов, двух порций жареного риса, трех чашек кофе и двух литров воды внезапно проснулась, оторвала голову от жирной столешницы и посмотрела на него.
— Tired? [3]— засмеялся он, показав неполный ряд передних зубов.
Кайя зевнула и заказала себе четвертую чашку кофе. И принялась ждать. Вошли два китайца и уселись у стойки, ничего не говоря и ничего не заказывая. Они не удостоили ее взглядом, чему она была рада. Тело ее затекло от бесконечного сидения в течение последних суток: какую бы позу она ни принимала, было все равно больно. Она покрутила головой, пытаясь разогнать кровь. Потом откинула голову назад. В шее что-то хрустнуло. Она посмотрела на сине-белые трубки ламп дневного света на потолке, потом снова опустила голову. И взгляд ее упал прямо на затравленное, бледное лицо. Мужчина остановился перед одним из задернутых железных жалюзи в коридоре и сканировал глазами маленькое заведение Ли Юаня. Взгляд его остановился на двух китайцах у стойки. И мужчина заторопился дальше.
Кайя вскочила, едва не упав, — затекшая нога подогнулась, — и, схватив сумку, заковыляла за уходящим мужчиной.
— Welcome back, [4]— проговорил ей вслед Ли Юань.
Мужчина выглядел ужасно худым. На фотографиях он широкоплечий и высоченный, а стул, на котором он сидел в том телевизионном ток-шоу, казалось, был сделан для пигмея. Но она ни минуты не сомневалась, что это именно он. Коротко стриженная шишковатая голова, крупный нос, глаза в сосудистой сетке со светло-голубой проспиртованной радужкой. Решительный подбородок и на удивление мягкий, почти красивый рот.
Прихрамывая, она вышла на Натан-роуд. В неоновом свете над толпой маячила спина в кожаной куртке. И не сказать чтобы он шел быстро, но Кайе приходилось почти бежать, чтобы не потерять его из виду. Он свернул с оживленной торговой улицы в узкий малолюдный переулок, и Кайя тут же замедлила шаг, увеличив дистанцию между ними. Краем глаза отметила табличку с названием улицы: Мелден-роу. Очень заманчиво было подойти к нему прямо теперь, представиться, и дело с концом. Но она решила не отступать от плана и выяснить, где он живет. Дождь прекратился, облака с одного края неба расступились, и небо за ними было высокое и черное, как бархат с мерцающими звездами размером с булавочную головку.
Пройдя еще минут двадцать, он вдруг остановился на углу, и Кайя испугалась, что он ее обнаружит. Но он не обернулся, а только достал что-то из кармана куртки. Она удивленно уставилась на предмет у него в руке. Бутылка с соской?
Мужчина повернул за угол.
Кайя двинулась следом и оказалась на большой открытой площади, заполненной людьми, в большинстве своем молодыми. В конце площади над широкими стеклянными дверьми сияли надписи на английском и китайском. Кайя узнала названия новых фильмов, посмотреть которые ей никак не успеть. Она вновь заметила его кожаную куртку, успела разглядеть, что он поставил бутылку на низкий цоколь бронзовой скульптуры, изображающей виселицу с пустой петлей. Мужчина пошел дальше, мимо двух скамеек, заполненных людьми, и уселся на третью, где подобрал какую-то газету. Спустя примерно двадцать секунд он снова встал, вернулся к скульптуре, как бы невзначай забрал бутылку и пошел назад той же дорогой, что и пришел.
Когда Кайя увидела, как он входит в «Чункинг-мэншн», вновь начался дождь. Она уже стала прикидывать, что скажет. Очереди у лифтов больше не было, но он все равно пошел по лестнице, повернул направо и исчез за вращающейся дверью. Кайя заторопилась за ним и внезапно оказалась на запущенной безлюдной лестнице, воняющей кошками и мокрым бетоном. Задержала дыхание, но единственное, что смогла расслышать, был звук падающих капель. Раздумывая, не пойти ли наверх, она услышала, как где-то ниже хлопнула дверь. Тогда Кайя бросилась вниз по лестнице и обнаружила ту единственную дверь, что могла произвести этот звук: металлическую, во вмятинах. Она положила руку на ручку двери, почувствовала, как возвращается дрожь, закрыла глаза и выругалась про себя. Потом рванула на себя дверь и вошла в темноту. Точнее, вышла туда.
Что-то пробежало у нее по ногам, но она не закричала и не пошевелилась.
Сначала ей показалось, что она в шахте лифта. Но когда она подняла глаза, то увидела закопченные дочерна кирпичные стены, покрытые немыслимым переплетением водопроводных труб, проводов, изогнутых обрубков металла и полуразвалившихся проржавевших металлических лесов. Это нельзя было назвать двором, просто несколько квадратных метров между высотными домами. Тусклый свет проникал из небольшого квадрата со звездами далеко наверху. Хотя на небе не было ни облачка, на асфальт и ей на лицо все время что-то капало, и она сообразила, что это конденсат из множества маленьких ржавых кондиционеров, сплошь усеявших стены. Она сделала шаг назад и прислонилась спиной к металлической двери.
Она ждала.
И наконец из темноты раздалось:
— What do you want? [5]
Ей никогда раньше не доводилось слышать его голос. Ну да, конечно, она слышала его в ток-шоу, когда шел разговор о серийных убийцах, но услышать этот голос вживую — совсем другое дело. В нем была какая-то усталая хрипотца, и казалось, голос принадлежал человеку гораздо старше его лет — она знала, ему нет и сорока. Но вместе с тем в голосе слышалось невозмутимое и даже самоуверенное спокойствие, которое плохо сочеталось с тем затравленным лицом, которое она увидела из дверей заведения Ли Юаня. Голос был глубоким и теплым.
— Я норвежка, — сказала она.
Ответа не последовало. Она сглотнула. Первые слова — всегда самые важные.
— Меня зовут Кайя Сульнес. Мне поручили вас найти. Гуннар Хаген.
На имя собственного шефа из убойного отдела он тоже не отреагировал. Может, уже ушел?
— Я работаю у Хагена, я инспектор, расследую убийства, — сказала она в темноту.
— Поздравляю.
— Поздравлять особо не с чем. Если вы читали норвежские газеты в последние месяцы… — Она прикусила язык. Неужели она пытается острить? Наверняка недосып. Или нервы.
— Я имел в виду: поздравляю с выполнением задания, — произнес голос. — Я найден. Теперь можете уезжать.
— Постойте! — крикнула она. — Не хотите выслушать, что мне надо?
— Не особенно.
Но слова, которые она записала и вызубрила, полились сами собой.
— Убиты две женщины. Судя по данным судебных медиков, убийца один и тот же. Никаких других улик у нас нет. Хотя в прессу попал лишь самый минимум подробностей, СМИ уже успели поднять крик, что появился очередной серийный убийца. Пишут даже, что, возможно, его вдохновил Снеговик. Мы задействовали экспертов из Интерпола, но и они ничего не нашли. На нас давит и пресса, и власти…
