– Нет-нет, – пообещал Джад. И вдруг вспомнил: – Вам известно, что у Макгриви есть ордер на мой арест?

– Да, – несколько помедлив, сказал Анжели. – Если попадетесь ему, вряд ли доедете до участка живым.

О боже! Как он был прав в своей оценке Макгриви. Но Макгриви не может быть мозговым центром. Им кто-то руководит… Дон Винтон – важная персона.

– Вы меня слышите?

У Джада пересохло в горле.

– М-м-да, – вымолвил он.

Возле телефонной будки стоял человек в сером пальто и смотрел на него. Неужели тот же, которого он заметил раньше у входа?

– Анжели…

– Да?

– Я не знаю, кто остальные, как они выглядят. И как мне вести себя, пока их не поймают?

Человек у будки буравил его взглядом.

– Мы с вами сейчас поедем прямо в ФБР. У меня там приятель со связями. Он позаботится о вашей безопасности, пока все не закончится. Хорошо? – Анжели говорил очень уверенно.

– Хорошо, – с благодарностью согласился Джад. В ногах была противная слабость.

– Откуда вы звоните?

– Из нижнего фойе компании «Пан-Америкен».

– Никуда оттуда не уходите. Держитесь среди толпы. Я еду.

Щелчок, связь оборвалась, и Джад с тревогой повесил трубку.

Он положил телефонную трубку на место в дежурной части полицейского участка. На душе скребли кошки. За все эти годы он привык иметь дело с убийцами, насильниками, извращенцами всех мастей, но каким-то неведомым образом выработал защитную реакцию, которая не позволяла терять веру в основополагающие начала человеческой природы – достоинство и гуманность.

Но негодяй-полицейский – это совсем другое, это коррупция, которая чернит всех их, разрушает все, за что борются и умирают честные служаки.

В дежурку постоянно входили и выходили, кто-то разговаривал, но он не прислушивался. Двое провели пьяного верзилу в наручниках. У одного полицейского был подбит глаз, другой держал платок у разбитого носа. Рукав его мундира был наполовину оторван. А ведь заплатить за разорванную форму придется ему самому. Ежедневно и еженощно эти люди добровольно идут на риск. Но об этом газеты не пишут. Им подавай жареное – скурвившегося полицейского, например. И вот один из таких, его собственный напарник, облил их всех грязью. Он с трудом поднялся на ноги и побрел по обшарпанному коридору в кабинет капитана. Там за ободранным столом в многочисленных пятнах от загашенных бычков сидел капитан Бертелли. Кроме него в кабинете находились два сотрудника ФБР в строгих костюмах.

Капитан Бертелли посмотрел на открывшуюся дверь:

– Ну?

Детектив кивнул:

– Есть контрольная отметка! Ответственный за хранение вещественных доказательств сказал, что в среду днем он забрал на время ключ Кэрол Робертс, а вернул его поздно ночью. Вот почему реакция на парафин была отрицательная. Он вошел в кабинет доктора Стивенса, воспользовавшись этим самым ключом. Ответственный не поинтересовался, зачем ему ключ, поскольку знал, что он участвует в расследовании дела.

– А где он сейчас, вы в курсе? – спросил один из фэбээровцев.

– Нет. За ним следили, но упустили.

– Он разыскивает доктора Стивенса, – сказал второй фэбээровец.

Капитан Бертелли повернулся к ним.

– Каковы шансы доктора Стивенса остаться в живых?

Первый покачал головой:

– Никаких, если они наткнутся на него раньше нас.

Капитан Бертелли кивнул:

– Следовательно, их надо опередить! – В его голосе кипела ярость. – И схватить Анжели тоже. Мне неважно, как вы это сделаете. – Он повернулся к детективу: – Кровь из носа, Макгриви!

Радио в полицейской машине щелкнуло и стало захлебываться:

– Вызывает Десятый… Вызывает Десятый… Всем патрульным машинам! Перехватить Пятый…

Анжели выключил приемник.

– Кто-нибудь знает, что вы у меня в машине? – спросил он.

– Никто, – заверил его Джад.

– Ни с кем не обсуждали «Коза ностра»?

– Только с вами.

Анжели удовлетворенно хмыкнул. Проехали мост Джорджа Вашингтона и направились к Нью-Джерси.

Теперь все складывалось иначе. Прежде он был полон мрачных предчувствий. А сейчас, сидя рядом с Анжели, больше не ощущал себя загнанным зверем. Все переменилось – теперь он охотник. Эта мысль наполнила его радужным чувством.

Анжели предложил оставить взятую напрокат машину в Манхэттене, так что они ехали в одной полицейской без опознавательных знаков. И держали путь по Пэлисейдз Интерстейтс Паркуэй на Оранджбург.

– А вы молодец, доктор, что догадались о происходящем, – заметил Анжели.

– Следовало прийти к этому раньше, как только я понял, что в операции участвует не один человек. Должен был предположить существование организации, использующей профессиональных убийц. Полагаю, Моуди сообразил это уже тогда, когда увидел бомбу под моим капотом. Им доступны любые средства. – Он замолчал, продолжая раздумывать.

И Анна в качестве участницы, кое-что сделавшей для его уничтожения. Но он не испытывал ненависти. Что бы она ни сотворила, он не сможет ее презирать.

Анжели свернул с главного шоссе. Он ловко выехал на второстепенную дорогу, которая вела к лесному массиву.

– А ваш приятель знает, что мы приедем? – спросил Джад.

– Я звонил ему. Он с нетерпением ждет вас.

Неожиданно Анжели резко крутанул в сторону. Проскочили приблизительно милю и остановились перед автоматическими воротами. Над ними Джад заметил маленькую телевизионную камеру. Послышался щелчок, ворота открылись и тут же захлопнулись за ними. Они двинулись по длинной извилистой дороге. Впереди, в просветах между деревьями, показалась плоская крыша, а затем и весь огромный дом. Высоко на нем, сверкая в лучах солнца, сидел бронзовый петух. Без хвоста!

В звуконепроницаемом Центре связи городского управления полиции, залитом неоновым светом, по обе стороны огромного коммутатора сидели двенадцать операторов. Посредине пульта находился рукав пневматической почты. При поступлении вызова операторы записывали данные, закладывали бумагу в рукав и отправляли наверх диспетчеру для немедленной передачи по участкам или патрульным машинам. Вызовы не прекращались ни днем ни ночью, они прибывали словно река в половодье, заливая все вокруг мутной жижей житейских трагедий гигантского мегаполиса. Звонили мужчины и женщины – одинокие, насмерть перепуганные, отчаявшиеся, покалеченные. Как на полотнах Хогарта, только написанные не красками, а кровью.

В этот понедельник атмосфера в Центре была крайне напряженной. Хотя операторы полностью отдавались своим будничным обязанностям, от их внимания не ускользали многочисленные детективы и сотрудники ФБР, то входившие, то выходившие из помещения. Они получали и отдавали распоряжения, действовали спокойно и слаженно, пытаясь при помощи электроники напасть на след Джада Стивенса и Френка Анжели. Все были несколько взвинчены, и складывалось впечатление, будто ими руководит мрачный нервный кукольник.

Капитан Бертелли беседовал с Алленом Салливеном, членом городской комиссии по преступности, человеком жестким и честным, когда в комнату вошел Макгриви. Бертелли прервал разговор и с немым вопросом взглянул на детектива.

– Имеются новые сведения, – сказал тот. – Нашли свидетеля, ночного сторожа, работающего в здании напротив того дома, где кабинет доктора Стивенса. В среду вечером, когда была совершена попытка проникнуть в кабинет, сторож как раз шел на дежурство и видел, как двое мужчин вошли в дом. Наружная дверь была заперта, но они открыли ее своим ключом. Сторож подумал, что они там работают.

– Он кого-нибудь опознал?

– Анжели – по фотографии.

– Предполагалось, что у Анжели грипп и он находится дома.

– Верно.

– А как насчет второго?

– Сторож не рассмотрел его.

Один из операторов, отреагировав на мигание красной лампочки на пульте, нажал тумблер, подключился к линии и тут же повернулся к капитану Бертелли: