— Босс, — это я. Голос Копченого ничего хорошего не предвещал. — Приезжай. У нас проблема.

Проблема? Это Гриша очень сильно промахнулся. Проблема — это когда колесо на дороге спустило. А как назвать ситуацию, когда твой водитель валяется на обочине с простреленной головой, сама фура нашлась в полусотне километров от Лобни, а товара в ней нет? Полная фура спирта! Десять тысяч долларов, как с куста. Описать это можно только одним словом — катастрофа!

— Семья у водилы осталась? — спросил я. А когда Григорий кивнул, добавил. — Позаботься.

Он позаботился. Мы оплатили похороны, мы оплатили поминки, могилу и памятник. Мы даже с поступлением в институт его старшему пацану поможем. Потому что бандитской жизнью живем мы, а не водители АТП, где мы нанимали машины в рейс. Не по понятиям это, не по-людски гасить семейных мужиков, которые просто работают за зарплату. Я поклялся себе, что найду и накажу! Все дела в сторону, пока не покараю этих гадов. Нет у нас больше никаких других дел. Если мы этого не сделаем, то завтра все наши фуры начнут тормозить, а в городе начнется полный беспредел.

Мудаков нашли через неделю. Как нашли? Да очень просто. Мы же не милиция — просто объявили награду в штуку баксов за любой след. И нам этот след нашли. Не так-то много контор, куда можно пристроить такую партию бухла. Буквально два десятка на всю область. А в соседних регионах — еще меньше. И при этом придется проехать через гаишные посты. Они считали, что хорошо спрятались, но это была ошибка. Только полный кретин может думать, что у него получится хоть что-то сохранить в тайне. Ты можешь быть хитрее всех разведок мира и изощреннее профессора Мориарти, но мы-то живем в России! Тут обязательно найдется сторож-алкоголик, которого никто за человека не считает. И он все продаст за бутылку самогона.

— Нашли, босс, — обрадовал меня Штырь, который пропил неописуемую кучу денег, перетирая с братвой по всей Москве. Голодные быки, игравшие в крутых парней, получали в своих бригадах баксов по сто-двести, а потому целый косарь пробудил в них рвение неслыханного масштаба. А всего-то нужно пройти по вверенной территории и поспрашивать людей в ларьках. Еще не случалось ни разу, чтобы в такой будке сидела Зоя Космодемьянская. А потому любой продавец, которого вела по жизни ненависть к проклятым буржуям-эксплуататорам, впитанная с молоком матери, тоже сдавали всех и вся. Вот так мы и вышли на ларек в городе Долгопрудный, где засветился подозрительный спирт. Может, это окажется ложным следом, но мой приказ был неумолим: каждый сигнал отрабатывается до конца. И так до тех пор, пока не найдем то, что ищем.

— А-а-а-а! — барыга орал благим матом, глядя на собственный палец, сплющенный молотком. — Скажу! Скажу!

— А чего тогда раньше молчал? — удивился Штырь, который и занимался дознанием. Ему слили подозрительный ларек, где только что объявился искомый товар. А поскольку это была уже четвертая подозрительная точка, то он уже слегка потерял надежду. Предыдущие три оказались порожняком. А вот тут… Тут владелец ларька начал было упираться, после чего в дело пошло орудие пролетариата. Простое, эффективное и абсолютно безотказное.

— Молчал чего, спрашиваю? — еще раз спросил Штырь.

— Б-боялся! — честно признался коммерсант, который баюкал палец, напоминающий грушу, поставленную вверх ногами.

— Ну, блядь… ты и дурак! — прокомментировал это признание Штырь, который был поражен беспредельным уровнем наблюдаемой тупизны. И бизнесмен был вынужден с ним согласиться. Да, неумен! Факт! Ведь он все равно расскажет про тот день по минутам и в лицах, а палец уже в крошево! Тьфу!

Барыга негромко подвывал, потому как подвывать громко опасался. Он смотрел в добрые глаза парня по имени Пахом, а перед его собственными глазами мелькали кадры прожитой жизни, и виднелся свет в конце тоннеля… Любитель дешевого спирта спинным мозгом почувствовал, что как бы он ни боялся тех парней, Штыря стоит бояться куда больше. Потому как гость, почуяв легкую заминку в разговоре, просто кивнул двум качкам, стоявшим за его спиной, и те прижали ладонь коммерсанта к столу. Вот именно после этого и пошел в дело молоток как последний довод следствия.

— Колись давай! — рыкнул Штырь. — Кто тебе спирт подогнал? Откуда их знаешь? Под кем ходят? Где их найти?

— Я не знаю, где их найти, — прорыдал барыга. — Но знаю того, кто знает! Это он мне их подвел! С-сука!

Так через полчаса и еще один расплющенный палец мы и узнали, что за отморозки попытались обойтись с нами так некрасиво. И это знание счастья не принесло. Фуру «подрезали» торпеды смотрящего за Долгопой — Платона Циркуля. Сами по себе или по приказу, было неясно.

— Циркуль держит оба Шереметьева, — сокрушался Штырь. — У него «под ружьем» под сто человек — семь бригад!

— А десять штук баксов — это десять штук, — возражал я. — Известно, где торпеды?

— В долгопенском кабаке. Отмечают, бляди.

— Исполните их, а оставшиеся бабки заберите с трупов. Только не наследите.

— Хлыст, это война! — исподлобья посмотрел на меня Штырь.

— Нет, — помотал я головой, — пока это только предъява. Забьем стрелу Циркулю…За беспредел своих людей ответит. Кстати, а почему его так зовут?

— Да ноги длинные, сам худой… Ну вот и пошло. Ладно, будем работать.

Утрясти проблему поехал Дмитрий Николаевич Пак, которому дико хотелось выгулять свое «весло», но все как-то повода не находилось… И в этот момент нам было абсолютно похуй, под кем именно ходят найденные беспредельщики. Надо было посчитаться.

— Слышь, Колян, — сказал Китаец, разглядывая кафешку на окраине, где трое парней пили как не в себя и хохотали, словно полоумные. — А стекляшки все одинаковые? И люди в них одинаковые.

— По ходу так, босс, — дисциплинированно кивнул новичок в бригаде. Звали его Колян, а так как ему с утра озвучили сумму «гонорара» за сегодняшний бенефис, то он пребывал на седьмом небе от счастья, и уже мысленно выбирал тачку в салоне.

— Кстати, а чего у тебя нет погоняла?

Колян смутился.

— Да есть, только дворовое. Не хочу говорить — прилипнет. Может, в бригаде новое дадут?

— Может, и дадут. Как себя проявишь.

Неприметная шестерка стояла метрах в ста от кафешки, и стояла уже не первый час. Китаец сидел сзади, а в ногах его лежал Калаш, прикрытый какой-то ветошью. Димон не курил, Колян тоже, а потому они просто слушали радио, где крутили ультрамодного шведского стоматолога, который понял, что у черного парня все равно зубы никто лечить не будет, и запел с голодухи. Доктор Албан зажигал не по-детски, и Китаец качал башкой в такт…

— Итс май лайф! — фальшиво подпевал Пак. — Итс май лайф май варрис! Тыц! Тыц! Тыц!

— Выходят, шеф, — ответил Колян, который парнем был серьезным, и на музыку не отвлекался. — А они конкретно накидались. Как же они поедут?

— Недолго они поедут, — хохотнул Китаец. — Двигай за ними. На аллее обгоняешь и едешь параллельно. Как договаривались.

— Да, шеф, — кивнул Колян, который врубил первую и плавно тронулся за вишневой восьмеркой с битым бампером, куда и сели парни. Восьмерка вильнула, но потом вырулила и стала набирать скорость.

— За рулем пить нельзя! — укоризненно покачал головой Китаец, поднял Калаш и положил его на колени. Он уже открыл окно, куда ворвался свежий вечерний воздух. Пак жадно вдохнул и хищно улыбнулся. Простой лобненский парень Димка и сам себе не мог признаться в том, что понемногу становился адреналиновым наркоманом. И вот это ощущение хищника в засаде он не променял бы ни за что и никогда.

Шестерка натужно гудела, выдавливая все возможное из своих 1,6 литра. Восьмерка была порезвее, но парни в ней никуда не спешили, а потому незнакомую машину пропустили легко. Они даже удивиться не успели, как из заднего окна в их сторону полетел рой пуль, который превратил несчастную машину в решето.

— Остановись! — скомандовал Китаец, и Колян резко ударил по тормозам, прижавшись к обочине. — Делаешь контроль!