— Вот эту куртку покажите нам! — сказала дама, поджав губы, а Профессор пристроился рядом, как бы тоже изучая ассортимент. Дама подозрительно посмотрела на него и брезгливо отодвинулась. Выглядел он так себе, одни синяки под обоими глазами чего стоят. Но где наша не пропадала! Профессор протянул руку вперед и показал на куртку.

— Молодой человек! А вот эта сколько стоит?

И дама, и ее сын синхронно повернули головы вслед за рукой, а Профессор придвинулся ближе, чуть было не обняв полную даму.

— Иди отсюда, дед! У тебя таких денег точно не водится! — презрительно ответил барыга, вмиг оценив платежеспособность потенциального покупателя.

— Это было очень грубо, молодой человек! — с достоинством ответил Профессор и двинул на выход быстрым шагом, стараясь не перейти на бег. Это палево.

Он сел в машину и вытащил из кармана кошелек, который даже к щеке прижал, как родной. На его лице расплылась счастливая улыбка.

— Помнят руки-то воровскую науку! Помнят!

Он вытер отпечатки пальцев с кожзама, переложил купюры себе в карман, а пустой кошелек выбросил в окно.

Колокольчик двери звякнул негромко, и Профессор вошел в магазин, который был завален и завешан одеждой до самого потолка. Навстречу ему вышла девушка и фигурой-рюмочкой, которая улыбнулась так, что он чуть в обморок не упал. Словно солнышко из-за тучи выглянуло. Впрочем, он радовался рано. Улыбались совсем не ему. И как это он сразу не догадался? Кому он, старый хрыч, нужен, чтобы ему такие девушки улыбались.

— Ленок, — сказал Хлыст. — Это э-э-э…

— Борис Сергеевич, — представился Профессор. Его по имени и не звал никто.

— Борис Сергеевич мне, как отец родной, — продолжил Хлыст. — Нужно одеть и обуть. И чтобы дома ходить, и чтобы в люди выйти. Он уважаемый человек. Ему нужно все такое… и Хлыст повертел пальцами в воздухе.

— Поняла! — снова улыбнулась Лена, но теперь уже точно Профессору. — Все в консервативном стиле. Рост примерно сто семьдесят пять, размер сорок восемь, нога сорок два, но обувь лучше мерить, Сереж.

— Мы поедем пока, Ленусь, — сказал Хлыст. — Я Коляна пришлю за вещами. Тебе сколько времени нужно?

— Часа полтора, — задумалась Лена. — Вчера новый товар пришел. Я там еще посмотрю. На весну-лето тоже подобрать?

— Тоже, — кивнул Хлыст. — Все, пока.

Они сели в машину, а Профессор не переставал удивляться увиденному. Это все было неправильно. Не бывает у вора настоящей любви, потому как эгоист он до мозга костей. А другие для него — всего лишь инструменты, чтобы там не болтали глупые люди о воровском братстве. Чушь это все для малолеток. Серьезных людей вместе держат только общие дела, страх и необходимость отдавать долги. Вот Хлыст и отдает, видимо.

— Ты меня вытащил? — задал Профессор вопрос, который мучил его всю дорогу.

— Я, — Хлыст не стал кривляться. — Занесли начальнику главного тюремного управления. Он все порешал с судом насчет УДО.

— Не по понятиям это!

— Зону перекрашивали. Тебе конец бы пришел. Либо сломали бы, либо в ШИЗО сгнил бы с отбитыми почками.

— Получается, должен я тебе теперь? — посмотрел на него Профессор из-под бровей.

— Ты ничего не просил, — покачал головой Хлыст. — Просто я свои долги закрыл.

— Добро, — кивнул Профессор. — Закрыл с горкой. Что дальше?

— Дальше мы тебя в баню отвезем и отдадим в умелые руки массажистки. К утру как новый будешь.

— Мне не надо массажа, — нахмурился Профессор. — Ребра синие все.

— А у нас Любка другие места массирует, — усмехнулся Хлыст. — Понравится, отвечаю.

— Я, вообще-то, тебя не об этом спрашивал, — сказал Профессор, жадно глядя в окно на незнакомую жизнь. — Ты же сам понимаешь, что я под тобой ходить не стану. Мне не по статусу это.

— И не ходи, — с готовностью кивнул Хлыст. — Будь сам по себе. С меня хата и пенсия достойная. И не спорь! Я тебе по жизни обязан! А дело для тебя найдется, поверь! Тут твоего уровня немного людей. Будешь с ними за жизнь говорить. Если с лаврушниками хоть чуть-чуть порядок наведешь, то, считай, уже в расчете. С души воротит, когда хачи на мимозе денег поднимут, а потом короны воровские на себя надевают. Достали чмошники эти.

— Этим можно заняться, — осторожно кивнул Профессор. — Но, думается мне, Хлыст, что все уже под откос полетело. У них своя жизнь будет, у нас — своя.

— Вот мы и приехали! Баня — высший класс! — оживленно заявил Хлыст. — Пошли!

— Погоди! — взял его за локоть Профессор. — Ты мне еще две вещи объясни. Что делает в магазине твоя Лена? И что такой, как ты, может делать рядом с ней?

— Сам иногда понять не могу, — с лица Хлыста пропала улыбка и вновь появилась решительность. — Я же пытаюсь тебе объяснить, что сейчас все встало с ног на голову. Но… понимаешь… Я в этой жизни получил свой шанс, и черта с два я его упущу.

— Любка, говоришь? — Профессор открыл дверь машины. — Ну пошли, познакомишь.

Профессора я освободил не просто так. Мне нужен был собственный человек в московском «блаткомитете». Лакоба прислал весточку — мол, насчет шадринских надо встретиться, побазарить. Да и апельсины имеют зуб за тему с авизо. Тут уже на базаре можно и не съехать — к бабке не ходи, стрелку забьют. А эти бандитские разборки уже прилично утомили. Старикам делать нечего, вот пусть сидят и гоняют по кругу свои жёвки, упражняясь в словесной эквилибристике. А у меня дела. Мне на эту хрень некогда отвлекаться. Дел еще полно, не смотри, что 31-е декабря на дворе. У меня дома даже елки нет.

— Настя! — нажал я на селектор. — Слушай, пошли кого-нибудь ко мне, а? Надо елку поставить и игрушки купить. Займись этим!

— Хорошо, — ответила единственная оставшаяся у меня секретарша, которая услышала обрывки слухов про свою напарницу и до сих пор пребывала в состоянии полуобморока. Вот пусть исчезнет ненадолго, а то смотреть на ее перепуганную физиономию не могу уже. Прямо хоть новый кастинг проводи…

— Сергей Дмитриевич, — снова раздался ее голос в селекторе. — К вам Николай, водитель ваш. И с ним посетитель. Господи-и…, — по-моему, она поперхнулась.

— Зови! — я хотел радостно потереть руки, но когда посетитель вошел, напрочь позабыл о своем намерении.

— Босс, это Руля, — сказал Колян, показывая на нечто огромное, переминавшееся рядом.

Это было именно то, что нужно. Гигантского роста, широкий в кости мужик мог сниматься в фильме ужасов без грима. Ранение далось ему тяжело. Он был худ как вешалка, а кожа обтянула голый череп, который, казалось, состоял из одних углов. Милляр в роли Кощея Бессмертного просто отдыхает. Тонкий, почти безгубый рот не добавлял ему привлекательности, а тяжелый взгляд много повидавшего человека продрал до костей даже меня.

— Сергей Дмитриевич, — протянул я руку. — Наслышан.

А еще, этот мужик, несмотря на худобу, был чудовищно силен. Это я понял по осторожному рукопожатию. Так обычно поступают люди, которые боятся сделать больно своему собеседнику. Зачетный экземпляр.

— Руля, — ответил тот густым басом и замолчал. Потом огляделся, покивал сам себе. Кабинет у меня был с большим телевизором, компьютером и даже собственным принтером. Ну и мини-бар в форме открытого земного шара впечатлял. В первую очередь набором дорого импортного алкоголя.

— Готов приступить? — спросил я, и Руля вместо ответа просто кивнул.

— А по имени-отчеству тебя как?

— Михаил Сергеевич я.

Надо же… Полный тезка с Горби.

— Колян, к особистам его веди, — сказал я. — Пусть подумают насчет легального ствола. Потом отвезешь к Лене, она его приоденет. Хотя под такой рост найти одежду будет нелегко… И скажи Насте, что нужно найти квартиру. В десять вечера обоих при параде жду в казино. У нас корпоратив в дальнем зале.

— В казино? — непонимающе посмотрел на меня Колян. — Корпоратив?

— Новый год же! — хлопнул я его по плечу. — Гуляем сегодня!

— Понял, — кивнул Колян, а Руля кивнул тоже, хотя, судя по лицу, он не понял ничего. Слишком быстро все вокруг него закрутилось. Непривычно для того, кто год провел на больничной койке.