Лили уселась шить себе платье, причем перед этим ей пришлось немало повозиться над выкройкой: она не могла как следует разложить ткань, так как путь к просторному обеденному столу у Калеба был ей заказан. Из его дома донесся грохот, и она поняла, что Калеб ставит на место печку. Лили загрустила при мысли о встроенном в нее большом баке для воды. «Этот тип теперь сможет принимать ванну, когда ему заблагорассудится», — разозлилась она.

Грохот наконец прекратился, но на смену ему пришел тонкий аромат куриного бульона.

Лили отложила в сторону шитье и поплотнее прикрыла дверь в спальню, но запах просачивался и сквозь нее.

А ведь давно перевалило за полдень, и съеденный во время ленча бутерброд уже превратился в воспоминание. Лили принялась гадать, из чего бы ей соорудить ужин.

Она отложила в сторону платье, так как слишком устала и проголодалась. В окно спальни было видно, как Калеб пересек двор. В руках он нес принадлежности для рыбной ловли и направлялся к ручью.

В животе у Лили забурчало. Вот она, возможность совершить набег на его кухню!

Глянув еще раз в окно и убедившись, что он не вернется, Лили вскарабкалась на комод и соскочила на территорию врага.

Пол был здесь застлан чудесными цветастыми коврами, а на кухне, восхитительно благоухая, кипел куриный бульон. Рядом с ним исходила паром кастрюлька с гарниром.

Лили потянулась к верхнему краю плиты и приподняла крышку бака. Ну вот, пожалуйста, Калеб наполнил его водой, и она уже теплая. Лили с вожделением подумала о той горячей, замечательной ванне, которую ей не суждено принять нынче вечером.

На образцово убранной кухне Калеба нашлась и полка, полная чистых тарелок. Лили выбрала себе самую большую, положив туда изрядную порцию цыпленка и гарнира тоже. Что бы Холидей туда ни напихал, повар он был отменный. Лили уселась за сиявший чистотой стол. То, что она ела тайком, украденную пищу, придало обеду восхитительный вкус и пикантность.

Лили умяла две полные тарелки. Оставив посуду на столе, с тем чтобы Калеб догадался, что она нарушила границу его владений, она стала красться обратно.

Уже закинув колено на крышку комода, она вдруг почувствовала, что ее схватили за талию, и едва не завизжала. Оглянувшись, Лили увидела Калеба.

— Браконьерствуем, вот как? Ну, вертихвостка, ты ведь знаешь, что с браконьеров берут штраф.

Лили гордо отвернулась и снова молча полезла на комод.

— Ну что ж, если ты желаешь сделать это так — пожалуйста.

— Калеб Холидей, — пискнула она, — отпусти меня сейчас же!

— Я никогда не даю спуску браконьерам, — доверительно сообщил Калеб, деловито задирая ей юбки. — Простишь его раз, другой, и вот он уже садится тебе на голову.

Лили попыталась вырваться, но Калеб крепко зажал ее между бедер.

— Калеб, — сказала она, — я не шучу.

Он положил руку там, где сходились ее бедра, и хмыкнул, услышав ее невольный стон. Если учесть, что муж в последний раз овладел ею не далее как несколько часов назад, этот пылкий ответ ее тела был тем более унизителен.

— Ты знаешь, — заметил Калеб, — в некоторых странах принято вешать тех, кто ворует кур. Мне кажется, что, раз твоя вина доказана, простым штрафом ты не отделаешься.

— Я тебя ненавижу! — фыркнула Лили, извиваясь всем телом.

— Вот как?

— Ох, Калеб…

— Что, моя милая?

— Отнеси меня в кровать, — сказала наконец Лили, хотя по правде она вообще уже не знала, чего хочет: чтобы Калеб оставил ее или же занялся с ней любовью.

— Ну уж нет, — тут же отвечал он. — Я намерен овладеть тобой здесь и сейчас, миссис Холидей.

— Это отвратительно! — Лили представила себя, на кого она похожа, распластанная на комоде, с задранными юбками.

— Ну, зато и не хуже любого другого места, где нам приходилось заниматься любовью, — стоически вздохнул Калеб.

— О, мой Бог, — всхлипнула Лили, вцепившись обеими руками в край комода.

— Да, на меня это тоже навевает размышления о божественном, — признался Калеб.

— Ты… ужасный… богохульник!

— И кто еще?

— Упрямец. О Боже, как ты упрям…

Он усмехнулся и вошел в нее одним мощным толчком.

Когда все кончилось, он, весь дрожа, встал возле комода и непререкаемым тоном произнес:

— Я желаю видеть вас у себя в постели. Ступайте туда и ждите меня, миссис Холидей.

Итак, недолгий бунт Лили был подавлен и ни к чему не привел. Однако расплата за него оказалась столь сладостной, что Лили послушно сползла с комода и отправилась в постель к Калебу. Все ее члены были охвачены такой сладкой истомой, что она еле одолела эти несколько шагов.

И когда он пришел к ней, она простерла к нему руки.

Пшеница у Лили подросла на добрый фут к тому жаркому июльскому дню, когда у них с Калебом был назначен отъезд на Восток. Уже одетая в дорожный костюм, Лили ходила вдоль поля, ласково касаясь нежных побегов. Она возделала эту землю, она посадила на ней пшеницу, она ухаживала за нею, и вот уезжает и вряд ли даже отведает хлеба из этих зерен.

Решив наконец, что нечего излишне расстраиваться, коль скоро она решилась следовать туда, куда поедет Калеб, Лили пошла домой. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда наткнулась на прятавшегося среди пшеницы Чарли Быстрого Коня. Он сидел спиной к ней и, когда она оказалась рядом с ним, тоже чуть не подскочил.

— Если вы ищете здесь майора, — недоуменно пробормотала Лили, — так он уехал в форт, чтобы попрощаться.

— Говорите потише, миссис. — Чарли прижал палец к губам. — Там, на дороге, бандиты. Они всего в миле или двух отсюда, а в такой денек, как сегодня, звук разносится далеко.

— Ого, да вы прямо герой — вероятно, скрываетесь здесь, на поле, только из скромности? — Несмотря на попытки казаться бравой, Лили почувствовала, как краска сбежала с ее лица. В ее мозгу пронеслись мысли о том, что надо пробраться в кабинет к Калебу и взять там винтовку.

— Нам обоим лучше укрыться здесь, миссис, — убеждал ее Чарли, подкрепляя свои слова энергичными жестами. — Пусть себе делают что хотят. Если только они заметят вас, одному Богу известно, что с вами будет.

Ах, так они желают повстречаться с ней… Ну что ж, на здоровье, только вместе с ней они повстречаются и с дулом винтовки!

— Сколько их там?

— Пять или шесть, — отвечал Чарли. — Слишком много.

— Эх, и что же вы за индеец после этого, — вздохнула Лили. Она осторожно проникла на веранду и через боковую дверь вошла в дом. Чарли следовал за ней. — Вы хоть стрелять-то умеете?

— Конечно, стрелять я умею, — обиделся Чарли.

— Тогда где же ваше ружье?

— У меня удрала лошадь, а ружье было приторочено к седлу, — горестно вздохнул Быстрый Конь.

Лили отыскала ключи от кабинета, отперла его и вооружилась. Она уже порядком поднаторела в обращении с огнестрельным оружием. Хотя она вряд ли смогла бы завоевать приз за меткость, по крайней мере, ее не кидало наземь после каждого выстрела.

— Вот, — и Лили кинула Чарли одну из винтовок. Из стоявшего здесь же ящика она достала побольше патронов. Для себя она на сей раз предпочла ружье тридцать третьего калибра, которое тут же зарядила так, как это показывал ей Калеб.

— Как ты догадался, что увидал именно бандитов, а не обычных путешественников? — вполне резонно спросила она, зорким оком окидывая горизонт. Она гадала, нет ли поблизости Калеба и успел ли он вовремя заметить непрошенных гостей.

— Они выглядят как настоящие бандиты, — отвечал Чарли. — К тому же белые люди обычно не ездят группами больше двух человек — если только это не банда дезертиров.

Лили заметила всадников издалека, когда они спускались к ручью. Копыта их лошадей поднимали клубы пыли, долго не оседавшей в знойном летнем воздухе. Лили насчитала пятерых и взвела курок.

— Вам бы лучше поспешить в форт и предупредить Калеба, — заметила она, не глядя на Чарли. — Если это действительно бандиты, они должны быть арестованы.