Говорит Зинаида Гончар:

«То, что Лукашенко победил на выборах, Виктора совершенно не обрадовало. Он понимал, что если обидчивому человеку чего-то не хватало в молодости, в детстве, он будет свою обиду компенсировать, осаждая ярких людей. Это нас пугало. Скажу честно, что после объявления результатов мы были очень удручены, потому что уж лучше бы оставался тот Кебич».

Я помню, как Гончар попросил меня проследить, чтобы никто не мешал ему поговорить с Лукашенко. В кабинет президента Гончар вошел осторожно. Нет, никакого подобострастия, просто никто не знал, как себя теперь, после избрания, вести…

А вышел Гончар явно окрыленный. Ведь президент уже предложил его кандидатуру на пост заместителя председателя правительства, и парламент большинством голосов ее утвердил. И Гончару было суждено надолго стать головной болью для Александра Лукашенко.

Вот как воспринимала их отношения Зинаида Гончар:

«Я видела, что Лукашенко где-то завидует Виктору, даже не любит его. Мне казалось, что Витя чувствовал свое превосходство. А Лукашенко… то, что он отставал в образованности, в интеллигентности — это ощущалось. Но то, что человек несчастен, — это чувствовалось. Ему хотелось быть таким, как Гончар. Он, с одной стороны, тянулся к нему, чтобы чему-то научиться, с другой стороны, тихо ненавидел».

Зинаида Александровна, как мне кажется, права. Гончар был нужен Лукашенко, как всегда нужна планка, высоты которой хочется достичь. Кроме того, иногда так приятно увидеть, что человек, который олицетворял для тебя когда-то ту самую недостижимую высоту, теперь целиком зависит от тебя.

Сразу после назначения Гончара вице-премьером началось всем заметное «перетягивание каната» между ним и Администрацией Президента. Все те структуры, которые Гончар пытался подчинить правительству, немедленно уводились под юрисдикцию Администрации. Так было с Белтелерадиокомпанией, Национальным пресс-центром, аналитическим институтом «Белинформпрогноз», информационным агентством «Белинформ» и даже Правительственной библиотекой, немедленно переименованной в Президентскую. Похоже, что ревность к яркому и предельно работоспособному вице-премьеру становилась главным толчком в принятия многих решений.

При этом Гончара бросили на один из самых неблагодарных участков: в его ведение отдали ту самую «социальную прорву», выкарабкаться из которой всегда нелегко. В должности заместителя председателя правительства Гончар отвечал за образование и науку, социальную защиту и здравоохранение, за культуру. Чести много, но денег в казне, чтобы сколько-нибудь успешно разрешить проблемы этих отраслей, разумеется, не было.

Неудивительно, что Гончар работой был издерган и крайне неудовлетворен. К тому же он чувствовал, как стремительно его отодвигают все дальше и дальше.

Жена, как и положено самому близкому человеку, сразу почувствовала нарастающее недовольство:

«Я очень хорошо помню, что с первых дней ему это не приносило никакой радости. Когда Витя пошел работать в Молодечно, ему это нравилось, доставляло удовольствие. Здесь он точно так же отдавался полностью работе. Я видела, каким он приходил. Поэтому я вообще с первых дней говорила: "Плюнь ты, да и уйди, потому что я вижу, что все это без радости. Да и перспектив абсолютно никаких…"».

Кончилось его вице-премьерство очень просто. Однажды, отправившись к главе государства с докладом и оказавшись «к телу» не допущенным, причем, по оскорбительной для вице-премьера причине153, Гончар не выдержал и ушел, оставив в приемной заявление об отставке.

Он провел пресс-конференцию, на которой причиной своей отставки назвал сложившуюся вокруг президента атмосферу клановости, когда вторым лицом в государстве оказывается вдруг управляющий делами. На пресс-конференции Гончар впервые заговорил о коррупции в президентском окружении, а также намекнул на то, что инцидент с обстрелом лукашенковской машины в Лиозненском районе во время президентских выборов был инсценировкой самого Лукашенко.

Гончар даже обратился к председателю КГБ Владимиру Егорову с призывом огласить имеющиеся в распоряжении КГБ материалы. «Я обращаюсь к Владимиру Егорову как к человеку и офицеру…»

Никто из правительства его не поддержал. Ведь Титенков был слишком влиятельной фигурой, близкой к главе государства. Зачем ссориться?

Тем более что даже пресса, обычно благоволившая к Гончару, на этот раз восприняла его демарш в основном холодно. Никто не видел иной причины, кроме истерики, минутной вспышки. Вот ушел Гончар, хотя мог бы еще работать, мог влиять на молодого президента, приносить пользу стране и людям. Зачем хлопать дверью раньше времени?

Больше того, Гончара не поддержал и никто из старой президентской команды. Быть может, потому, что и он, и Булахов всегда пытались быть не столько членами команды, сколько вышестоящими «консультантами».

Но то, что команда позволила так просто выбросить их за борт, стало началом конца самой команды.

Неоднократно в своих предвыборных интервью Лукашенко обещал привести к власти новых людей. А где их взять, новых людей, чтобы они были и грамотными управленцами к тому же?

Самой сложной была проблема с кандидатурой премьер-министра. Первоначально вообще никакой кандидатуры на этот пост у Лукашенко не было. Посему приходилось в ответ на вопросы о кандидатуре будущего премьер-министра отбояриваться фразами вроде: «На должность премьера кандидатов больше, чем на должность доярки в совхозе!». Сказано хлестко, и даже слишком: фразу эту, брошенную на пресс-конференции после первого тура голосования, немедленно растиражировала пресса. Известный белорусский аналитик Юрий Дракохруст назвал свой комментарий к первой пресс-конференции Лукашенко «Доярка из совхоза "Беларусь"». В реальности же с кандидатурами дело обстояло далеко не просто.

Когда в какой момент всплыла кандидатура Михаила Чигиря, я не знаю. Синицын утверждает, что предложил ее именно он: «В команде, которая была тогда, прослеживалось отсутствие опытных банкиров. Мы видели всю разбалансированность банковской системы того периода, понимали, насколько важны для нас банки. И найти на место премьера другого человека, который знал бы банковское дело, да в придачу еще имел бы опыт руководителя республиканского масштаба (до "Агропромбанка" Чигирь работал в ЦК), было нелегко. Исходя из этих соображений, мы и предложили ему эту должность».

Правда, есть и другое объяснение тому, почему выбор остановился именно на Михаиле Чигире. Тамара Винникова считает: «Он (Чигирь. — А. Ф.) был человеком, которому был обещан портфель в обмен на деньги для выборов, и эта договоренность была соблюдена». Это объяснение представляется мне правдоподобным, поскольку впервые я увидел Чигиря в штабе, куда его привел Аркадий Бородин, который, как мы помним, к финансированию кампании имел самое прямое отношение.

Как могло проходить подобное финансирование, рассказывает Александр Пупейко:

«Я считаю, что Чигирь был назначен премьером благодаря Бородину. Думаю, что Чигирь осуществлял так называемые пакетные инвестиции в президентские выборы. Одна из этих инвестиций была — в Лукашенко и, думаю, шла она через Бородича. Схема проста и не нова: банк планирует строительство собственного административного здания, Бородич привлекает потенциального исполнителя, Чигирь начинает финансирование проекта. Часть денег идет на дело, часть оседает в "Коруне" (фирма Бородича. — А. Ф.), а часть денег приходит в штаб. Таким образом, можно считать, Чигирь частично финансировал избрание Лукашенко». Но Леонид Синицын настаивает: «У нас с Чигирем, конечно, были встречи во время работы штаба, но он человек осторожный, не политик, в тот период он вообще политикой не занимался. Разумеется, я намекал, что надо бы как-то помочь с финансами. Он говорил: "Слушай. Я к этому делу никакого отношения не имею"».