– Но…

– Ты не знаешь вампиров. Какими бы цивилизованными они ни казались, в глубине души – если у них есть душа – все они хотят пустить кровь человечеству. Они просто ждут подходящей возможности, и может быть… – Армандо снова посмотрел вокруг и вздохнул. – Может быть, скоро такая возможность у них появится.

– Что ты имеешь в виду?

– Все вот это, – сказал Армандо. – Этот дворец, этого короля, эту страну… Я не смог сегодня защитить тебя, а они не смогут защитить людей.

Настя протянула ему бокал:

– Тебе нужно развеяться. Раньше я думала, что ты мало говоришь, потому что со мной не о чем говорить, и я переживала на этот счет. Теперь я знаю, что тебе есть что сказать, но… Но лучше тебе этого не говорить. Ты слишком мрачно смотришь на мир.

Армандо отрицательно покачал головой.

– Ты это по поводу шампанского или по поводу мрачного взгляда? И про то, и про другое? Напрасно. И знаешь еще что – ты меня не мог сегодня защитить, но меня защитил Александр. Понимаешь? Если не один, так другой. А если бы не появился Александр, то я бы как-нибудь выкрутилась сама, честное слово.

Армандо сжал губы, удерживая свое мнение по этому поводу.

– Ладно, – сказала Настя. – Раз уж я не смогла прикончить Накамуру, прикончим этот разговор. Хочешь уйти – уходи. Ты не первый, кто меня бросает… Нет, не то. Просто скажи – ты ведь уходишь не из-за денег? Не из-за того, что счета Андерсонов заморожены?

– Нет, – сказал Армандо.

– Это хорошо. Не знаю, почему это хорошо, но это хорошо. Потому что, если бы ты уходил из-за денег, это было бы… Плохо.

– Я не ухожу, принцесса. Я буду здесь, в Лионее. Я буду рядом.

– Просто ты не будешь рядом со мной, – Настя довела мысль до логического завершения и не обрадовалась такому завершению. Последние капли шампанского стекали по стенке бокала, будто слезы – кисло-сладкие и совершенно бесполезные.

С пустым бокалом в руке она побрела наугад через толпу возбужденных внезапным праздником лионейцев, и неизвестно куда бы завело ее расширяющееся, как воронка смерча, чувство потери, если бы Настя не уткнулась носом во что-то черное и твердое, пахнущее табаком и алкоголем, причем не шампанским, а чем-то более злым и жгучим.

– Принцесса, – сказал Бернар.

– Она самая, – согласилась Настя. – А вы мой новый телохранитель?

Вопрос заставил Бернара задуматься, но потом он все же отрицательно мотнул головой:

– Нет, у меня другое дело.

И он протянул Насте мятый конверт, на котором было написано размашистым мужским почерком «А. Колесникова». Ниже стояла дата, которая Насте ничего не говорила. То есть она пыталась Насте что-то сказать, но после всех сегодняшних событий вообще и шампанского в частности Настя как-то не очень ориентировалась во времени. Поэтому она просто посмотрела на Бернара и спросила:

– Что это?

– Это было в вещах Филиппа.

– О, – только и сказала Настя. Она взяла конверт, но сделала это крайне неуклюже и сама же себя обозвала разными нехорошими словами. Бернар нагнулся и поднял с пола то, что выпало из конверта.

– Ключ, – сказал Бернар.

– Ключ, – повторила Настя. Наличие ключа подразумевало наличие какого-то замка, который следовало открыть этим ключом. А все это вместе в который раз подводило Настю к извечному вопросу бытия: почему ничто никогда не становится проще, а становится только сложнее?

5

Замок действительно существовал, и в конце концов Настя до него добралась, но это случилось немного позже. Точнее, это случилось на следующий день после появления Александра. Появление, кстати, вышло эффектным, но каким-то краткосрочным, в том смысле, что сразу после встречи с отцом принц Александр снова пропал, но только на этот раз всем было известно, где именно его стоит искать. Принц и король Утер заперлись в королевском кабинете, ныне больше напоминающем больничную палату, и вели какие-то долгие разговоры, прерываясь лишь на еду и визиты врачей. Фишер в связи с этим стал бледнее обычного, ибо его на эти встречи не приглашали, а неизвестность была мучительна для рыцаря-администратора. Настя, напротив, вполне допускала, что отцу и сыну есть о чем поговорить, но ей бы очень хотелось, чтобы помимо прочих тем они затронули и Леонарда, и все прочие напасти, свалившиеся в последнее время на Лионею.

На празднике по случаю возвращения принца она все-таки преодолела лабиринт из веселящихся придворных и отыскала Тушкана.

– Привет, – сказала Настя.

– Привет, принцесса, – ответил Тушкан и расплылся в улыбке. Настя решила, что это он от радости, увидев знакомое лицо посреди придворной вакханалии, но оказалось, что у Тушкана были другие мотивы. – Я смотрю, ты уже слегка приняла, принцесса?

– Имею право, – Настя даже обиделась на его замечание. – Я сегодня… А, ладно, – она решила, что в такой обстановке рассказывать историю грандиозной битвы с Накамурой не имеет смысла. – А я смотрю, у тебя все получилось.

Тушкан скромно пожал плечами.

– Ты нашел его. И даже притащил в Лионею.

– Никого я не тащил, – отмахнулся Тушкан. – Мы просто посидели, поболтали. Он спрашивал меня про здешние дела, я отвечал. А потом он схватил сумку и сказал: «Давай-ка слетаем домой». И вот мы здесь. И все рады. Разве не так?

– Что же ты ему такого ответил?

– Ничего особенного. В основном про тебя.

– Про меня? – Настя нахмурилась. – Что ты такого ему про меня рассказал, что он бросил работу, схватил сумку и прилетел сюда?!

– Ничего особенного, – повторил Тушкан. – И вообще, полегче, не наезжай…

Настя посмотрела на свою руку и обнаружила, что ее пальцы вцепились в свитер на груди Тушкана. Она извинилась и убрала руку, для надежности сунув ее в задний карман джинсов.

– Что я мог ему про тебя рассказать? Я вообще про тебя не очень много знаю, так что… Я рассказал про свадьбу, про то, как в замке кого-то убили, а потом тут ввели что-то вроде комендантского часа. Потом рассказал про эту твою подругу, которая сошла с ума и едва не убила короля. Ну и что твой муж, Денис, сбежал с другой телкой.

– С телкой?! – рука запросилась на волю. – Он сбежал не с телкой, а… Ладно, ладно.

Эта история тоже была неподходящей.

– То есть ты рассказал ему про все эти жуткие вещи… И все они в твоем рассказе почему-то связаны со мной, – сделала вывод Настя.

– Само собой. Это ты меня сюда притащила, и это ты тут принцессой работаешь. Поэтому все здесь связано с тобой.

– Прекрасно. Ничего, король ему все объяснит. – Настя задумалась. – Или Смайли. Или еще кто-нибудь. Ему объяснят, что это не я во всем виновата, а… А ты.

– Я? Я во всем виноват? – изумился Тушкан.

– Нет, я хотела спросить – а ты теперь чем собираешься заниматься? Вернешься домой?

– Я пока поживу тут, – сказал Тушкан с какой-то хитрецой. – Пару дней. А потом мы с принцем поедем назад.

– Назад? С принцем? Куда это ты собрался ехать с принцем? И… – тут до нее дошло. – Разве принц вернулся не насовсем?

– А чего ему тут делать насовсем? – ответил Тушкан с поистине королевским пренебрежением. – Нет, у него работа, ему проект сдавать через три недели. И еще он обещал взять меня в свою компанию, так что, – Тушкан отвесил шутовской поклон, – спасибо, ваше высочество, что помогли с трудоустройством.

Настя растерялась и не знала, что сказать. Тушкан раздувал щеки от гордости, но она-то знала, что будущее, нарисованное Тушканом – слишком простое и позитивное, чтобы стать реальностью. Так, собственно, и вышло. Принц заперся с королем, Тушкан ждал его в «Оверлуке», но разговоры никак не заканчивались, соответственно не заканчивалось и ожидание Тушкана.

Как не заканчивалось и Настино ожидание. Вечером того же дня, проснувшись в своих покоях после краткого неприятного забытья, она вспомнила, что помимо поединков и ключей, возвращающихся принцев и уходящих телохранителей, есть еще одна очень важная вещь. Она вспомнила и, как была, в халате, бросилась к Смайли. Уже по пути она вспомнила о существовании телефона, а также о том, что в это время суток гнома может и не быть на рабочем месте.