Во-вторых, — тут много ученых мужей, сведущих в тонкостях календаря и наблюдением за звездами. В нашем государстве будет новый календарь. В году будет не триста шестьдесят дней, а триста шестьдесят пять. Вставного месяца не будет, будет вставной день каждые четыре года.

В зале началась форменная истерика.

— Это кощунство! Календарь дал нам бог Энки!

— Да правильно все. Ты же сам знаешь, что дней триста шестьдесят пять. Умничали только, когда решали, куда лишние дни сунуть.

— Нельзя так делать! Священное число, кратно шестидесяти! Никак нельзя.

— От того, что оно кратно, количество дней не изменится. Пророк дело говорит.

Дело дошло до потасовок, а Макс ударил молоточком в бронзовый гонг. Видно, догадывался, чем обычно ученые собрания заканчиваются.

— Мудрейшие, это не обсуждается! Календарь будет изменен, и точка. Далее, переходим к следующему важному вопросу. Итак, Земля- шар, Солнце- это звезда, вокруг которой вращается наша Земля. Звёзды — это маленькие Солнца, вокруг которых вращаются подобия нашей Земли. — И предвидя то, что сейчас начнется, достал бронзовый рупор и проорал: — Молчать! Все возражения потом! Лахму, завози модель.

Смущенно улыбающийся инженер завез на колесах бронзовую модель Солнечной системы, а за ней — вторую, которая представляла собой Землю и Луну, освещаемые фонарем и системой зеркал. Лахму начал крутить рукоять, и Земля с Луной начали вращаться, имитируя смену дня и ночи, и фазы лунного цикла. Макс беспардонно украл идею из планетария, куда водила его в детстве мама.

Амфитеатр замолчал, осмысливая увиденное. Драки прекратились, а к ученым мужам, которые и впрямь имели аналитический ум, стало приходить осознание.

— Как все просто, — простонал пожилой жрец из храма Набу в Борсиппе. — Я же мог сам догадаться!

— Да быть не может! — неуверенно сказал его сосед. — Все мудрецы древности писали, что земля есть огромная гора на плоском основании.

— Тупица, смотри! Это же все объясняет!

— Мудрейшие, все дискуссии на эту тему потом, без меня! — заявил Пророк. — У вас впереди вечность!

— Простите, Великий! — Встал один из жрецов. — Вы уже перевернули мир, в котором мы жили, и никто не сомневается в вашей необыкновенной мудрости. Но скажите, ради всех богов, что за огромные острова на вашей Земле и где тут находимся мы?

— Это как раз просто, мудрейшие. Карту нашего мира мне явил сам Ахурамазда во сне. Есть еще много земель, которые неизвестны здесь, в Двуречье, и они останутся неизвестны еще очень долго, потому что находятся в месяцах пути по морю.

— Немыслимо! — прошептал жрец. — Наш Вавилон, пуп Земли, на самом деле песчинка во Вселенной! Как же мы все ошибались.

— Сколько всего неизведанного, — вторил ему другой, — а я ведь говорил этой жирной жабе, настоятелю, что не вся мудрость в древних таблицах. Мы и сами можем совершить то, что не смогли предки.

— Да, мудрейшие, вы сможете сделать шаг в вечность! — разливался соловьем Макс. — И те, кто сделает что-то великое, будет прославлен в веках. Его бюсты высекут из камня, а его труды будут лежать в библиотеках, хранилищах книг, и их смогут читать те, кто тянется к знаниям.

Жрецы внимали. Им, по большому счету, именно это и было нужно. Признание коллег, этих ничтожных глупцов, и слава в веках.

— А теперь я покажу, как будут выглядеть самые значимые труды. Это безумно дорого, поэтому таких будет выпускаться скажем, десять в год, по пятьдесят экземпляров. Лахму, принеси!

Инженер принес переплетенный в тисненую кожу фолиант толщиной в два пальца. Пророк раскрыл его, и изумленным ученым предстал сборник сказок с картинками. Зал ахнул.

— А что? — невинно спросил Пророк. — Мои дети любят сказки, а жена любит их им читать. Я небедный человек, могу же я себе позволить такую малость?

— Малость? — чуть не завизжали жрецы. — Сказки, написанные на тончайшей коже? Жена, которая умеет читать? Картины, написанные на каждом листе? Это, по-вашему, малость?

— Я вам больше того скажу — улыбнулся Пророк, — наши писцы и художники сделали уже больше ста таких книг, и они все куплены. Половину расхватали в Сузах, другая половина ушла в Вавилон и Шумерские города. Скажу по секрету, покупают даже те, кто читать не умеет, просто картинки рассматривают. Теперь богатый дом, в которой такой книги нет, уже не таким богатым считается. У нас очередь на полгода вперед. Некоторые золотую отделку обложки заказывают.

— Сколько же это обошлось? — благоговейно спросили жрецы. — Это же немыслимо дорого.

— Да, — поморщился Пророк. — Пока она стоит вполовину от своего веса в серебре, но вы будете работать над этим. Эта книга расписана вручную, но если сделать оттиск на доске и сильно придавить его к листу, то будет гораздо дешевле и быстрее.

— Но ведь так можно и буквы выдавить, — несмело сказал молоденький тонкошеий жрец, обалдевший от собственной смелости.

— Молодец! — сказал Пророк. — Только на пергаменте печатать не получится, нужно другой материал сделать. Вот ты этим и займешься. Лахму выдаст необходимое.

Армейское правило, по которому инициатива наказуема исполнением, работала безукоризненно во все времена. Но юный жрец от этого был безумно счастлив. Он, мальчишка из захудалого жреческого рода, которому ни хрена в этой жизни до этого не светило, мог теперь творить. А Пророк вышел из высокого собрания, которое, наконец, перешло к (ругани и дракам) высокоинтеллектуальной дискуссии, и вытер пот со лба. Научные знания стремительно заканчивались, и с этим надо было что-то делать.

Великий Царь Синаххериб, повелитель мира, въезжал на своей колеснице в один из крупнейших городов Империи — Каркемиш. Город был расположен на одном из самых удобных бродов через могучий Евфрат, и богател от торговли. Все караваны, что шли в Вавилон или Сирию, останавливались тут. Народы моря, разгромившие могущественное Хеттское царство, где жили истинные львы войны, не пощадили и этот дальний угол великой страны. Но волны завоевателей, катившихся по Ближнему Востоку, тут уже слабели. Город ожил. Царство Хатти, ставшее бледной тенью хеттской державы, просуществовало четыре сотни лет, пока окончательно не было завоевано Саргоном вторым. Но и сейчас Великий царь дивился, глядя на гигантские камни, из которых были сложены крепостные стены, храмы и дворцы. Город был богато украшен барельефами, что одновременно напоминали и Двуречье, и Египет. Плоские фигуры, строго повернутые в сторону, как на каменных изваяниях Фив, были в высоких головных уборах, подобные которым носили ассирийцы. Да и густые волосы и бороды не оставляли сомнений, что это все же не Египет с их париками на лысых головах и приклеенными жидкими бороденками. Надписи на стенах ничуть не напоминали шумерскую клинопись и арамейское письмо. Лувийцы, проживавшие тут, писали странными рисунками, как египтяне, и свита царя с любопытством разглядывала руки, козлиные головы, рыб и птиц, заменяющие нормальную письменность этому древнему народу. Город благоденствовал под сенью великих царей, потому что не знал разорения войной. Тяжкая дань с лихвой окупалась спокойствием и миром. Жрицы богини плодородия Кубабы, что не отличалась ни на волос от вавилонской Иштар, эламской Великой Матери или финикийской Ашират, были одеты в длинные льняные платья и высокие клобуки, покрытые платками, закрывающими спину. Они встречали Великого царя, усыпая его путь зерном в знак того, что сама Богиня благословляет его путь.

Великий царь с каменным лицом, заострившимся от невзгод, что свалились на его царство, проследовал в отведенный ему дворец и вызвал наместника.

Начальник области Каркемиш Нин-Ашшур был евнухом, как и большинство наместников любой империи. Почему-то независимо друг от друга властители Ассирии, Византии и Китая пришли к выводу, что раз человек лишен плотских страстей и наследников, то он будет служить повелителю и не будет воровать.