При других обстоятельствах Джоли бы с облегчением улыбнулась такому философскому подходу Даниеля к жизни, но сейчас она едва удерживалась, чтобы не разреветься в три ручья.

— Мне так жаль, Даниель… — всхлипывая, прошептала Джоли — Я принесла тебе столько неприятностей, тогда как все, что я хотела… — Она не могла закончить из страха, что сейчас он повернется к ней спиной. Джоли не питала иллюзий относительно того, что ее муж любит ее так же, как любил первую и настоящую жену.

Даниель нежно поцеловал ее в лоб, затем молча повернулся к ней спиной и оперся обеими руками в борт фургона.

Джоли подхватила юбки и бросилась из конюшни, проклиная тот день, когда впервые встретила этого Блейка Кингстона. И вот теперь вся ее налаженная было жизнь катится под откос со все возрастающей скоростью.

Она, возможно, пряталась бы в спальне целый день, но приехали Верена и Нан Калли в сопровождении Дотера Нан все еще была под властью дурмана, однако на восковых щеках у нее уже появился слабый румянец, а глаза заметно прояснились.

Поприветствовав подруг слабой улыбкой, Джоли усадила их за стол и стала угощать чаем с печеньем. Женщины сидели в гостиной, и Джоли заметила, что взгляд Нан не отрывается от розовых кустов, росших под окном. Несомненно, она вспомнила тот летний день, когда Джо шутливо-церемонно преподнес цветы ей и Джоли. Через секунду Джоли убедилась в том, что ее догадка верна: глаза Нан заблестели от слез. Миссис Бекэм ободряюще сжала ей руку.

— Нан помогла мне привести в порядок весеннюю шляпку, которую я хочу отослать племяннице в Канзас-Сити, — сообщила Верена Дейли. Позади нее с фотографии на маленькую компанию смотрела Илзе Бекэм. Верена повернулась и взглянула на Нан. — У тебя талант модистки, моя дорогая Тебе нужно открыть свою мастерскую по производству дамских шляпок.

Нан скромно опустила глаза. Она даже не притронулась к своей чашке, нервно сцепив руки на коленях. Верена перенесла внимание на Джоли и нахмурилась.

— Ты не очень хорошо выглядишь сегодня, дорогая. Что-нибудь случилось?

Джоли не могла говорить об Айре Дженьюэри и угрозе, которую он представлял для Даниеля, в присутствии Нан, которая и так была напряжена сверх всякой меры. Но не могла она и лгать Верене, поэтому Джоли сказала только:

— Я думаю, что все уладится.

На самом деле она совсем так не думала, во-первых, потому, что Дженьюэри ненавидел Даниеля, а во-вторых, из-за Джоли богатый владелец лесопилки жаждал мести.

Но не то чтобы Джоли сожалела о том, что выкрала Нан из этого ужасного дома, нет. Просто она испытывала угрызения совести из-за того, что могут пострадать Даниель, Енох, Мэри и дети.

Когда гости, сопровождаемые Дотером, уехали, Джоли немедленно возобновила поиски спрятанных денег. Сейчас было очень важно, чтобы она нашла тайник Блейка прежде, чем тот вместе с Роуди доберется до него. Она и на этот раз не преуспела в поисках, однако вовсе не собиралась сложить руки. Ведь именно из-за нее Даниель столкнулся с угрозой потерять землю, которую купил для Еноха и Мэри. И ей предстояло исправить положение. Любым способом.

Айра Дженьюэри появился под вечер. Он въехал во двор с таким уверенным видом, словно был званым гостем. Даниель вышел к нему на двор, и мужчины довольно долго о чем-то говорили, в то время как Джоли едва могла видеть их из окна кухни. Она с замиранием сердца смотрела на них из окна. Когда спустя несколько минут они расстались, Даниель резко распахнул дверь и бросил на кухонный стол какие-то бумаги.

— Он требует уплаты немедленно, — жалким голосом сказала Джоли. До сего момента у нее еще теплилась робкая надежда на то, что Айра Дженьюэри проявит благородство в этом деле.

Даниель словно не видел ее. Не говоря ни слова и даже не взглянув на Джоли, он вышел из кухни, двигаясь как во сне. И стены дома почему-то стали теснее, а потолок опустился ниже. Джоли снова подхватила юбки и выскочила на двор. Она не знала, как и почему, но ноги сами понесли ее к клену, под которым была могила Илзе Бекэм. Могила была залита лунным светом и осыпана опавшими листьями.

— Скажи, как помочь Даниелю, — пробормотала Джоли. — Пожалуйста. Я так люблю его.

— Вот и отлично, милашка, — раздался позади нее знакомый голос.

Резко обернувшись, Джоли увидела прямо перед собой Роуди Флита, стоявшего в тени. Ошибки нет — в руке он держал пистолет.

— Если закричишь, — предупредил он, — Бекэм похоронит и другую жену.

Инстинкт требовал от Джоли, чтобы она сделала все возможное, чтобы спасти ребенка, которого носила под сердцем. Для этого нужно казаться спокойной, хотя Джоли была охвачена дикой паникой.

— Блейк сказал, что откроет мне тайну, где он прячет деньги, если я привезу тебя, поэтому именно это я и собираюсь сейчас сделать.

Джоли проглотила ком в горле, но потом вздернула подбородок:

— Я никуда не поеду.

Роуди умело поиграл пистолетом, покрутив его в руке и дунув в вороненый ствол.

— У тебя нет выбора, — равнодушно бросил он и указал дулом пистолета на спрятанную в тени верховую лошадь. — А теперь пошли.

Джоли затравленно оглянулась в сторону дома. Если она крикнет достаточно громко, Даниель придет к ней на помощь с оружием в руках. Но пока ее муж сможет добежать до нее, Роуди покончит и с ней, и с ее ребенком. А Даниель, несомненно, станет следующей жертвой.

— Ладно, — прошептала она, направляясь к нервно бьющей копытом лошади.

После того как Джоли уселась в седло, сзади тяжко взгромоздился Роуди. Она чувствовала ствол «кольта», упиравшийся ей в бок.

— Нечего оглядываться, все равно ничего не высмотришь, — бросил ей Роуди. Она ощутила его зловонное дыхание, и ее передернуло. Он так вонял, словно последний раз мылся в крестильной купели. От его близости у Джоли мурашки побежали по телу, но она ничего не ответила, а просто смотрела прямо перед собой.

— Ты напишешь Дану Бекэму письмо, — проинформировал ее Роуди, в то время как лошадь уносила Джоли все дальше и дальше от всего и всех, кто был ей дорог. Морозная ночь показалась ей особенно темной и угрожающей.

Джоли вздрогнула, но ничем иным не отреагировала. Она не хотела, чтобы Роуди знал, насколько она испугана на самом деле.

А его голос продолжал бубнить у нее над ухом:

— Ты напишешь, что жизнь на его ферме не для тебя, и попрощаешься с ним.

— Но почему? — вырвался у нее вопрос, хотя она всеми силами пыталась удержаться от него. Но спрашивала она не Роуди, а саму судьбу.

— Блейк хочет тебя, — буднично ответил уголовник так, словно это было в порядке вещей. Ясно, что между Роуди и Блейком восстановились хорошие отношения и, кажется, Блейк воображает себя ее мужем.

У Джоли взбунтовался желудок от одной мысли о том, что ее коснется другой мужчина, кроме Даниеля, а уж и подавно такой, как Блейк Кингстон. Она проглотила желчь, которой наполнилось горло, и распрямила плечи.

— Послушай, Роуди, ведь ты не такой дурак, чтобы поверить Блейку, особенно после того, что он уже проделал, — начала Джоли, отлично понимая, что другого шанса у нее может уже и не быть. Она должна вбить клин между двумя уголовниками, которые собирались продержать ее в неволе: один — несколько часов или дней, а другой — всю жизнь.

— Если бы вместо него попался в тюрягу ты, Блейк не задумываясь скрылся бы в холмах, унося не только ноги, но и денежки. Он и так собирался обдурить тебя.

Джоли почувствовала, как напрягся Роуди, прежде чем хрипло заорать:

— Заткнись, паскуда! Иначе, клянусь Господом, я пришью тебя прямо здесь и сейчас!

Роуди направил лошадь в ту часть городка Просперити, где находилась лесопилка мистера Айры Дженьюэри. В ночи мрачно громоздились штабеля обработанной древесины. Джоли крепко вцепилась в луку седла, ее трясло от едва сдерживаемой ярости. Она вовсе не удивилась, когда они подъехали к огромному дому — это мог быть дом только Айры Дженьюэри. Когда до Джоли дошло, куда она попала и чем ей это может грозить, ее вновь охватила паника.