— Могут. Но... вряд ли.

— Почему?

— У них что-то случилось.

На берегу сначала было тихо. И вдруг послышались топот, звон железа, испуганные вопли. Мартин рискнул выглянуть еще раз.

Вокруг стоянки эмирцев метались тени. Хлопали пистолетные выстрелы. В свете костра поблескивали клинки. Кто-то вскочил на лошадь, но тут же качнулся, выронил поводья и упал.

— Хзюка! Там настоящий бой.

— Вижу.

— Да с кем же они дерутся? Сами с собой? — Нет, — довольно сообщил ящер. — С хачичеями. Хачичеи решили, что мы прячемся у этих мягкотелых, Мартин. Хачичеи любят простые объяснения.

— Близко подобрались, неугомонные. Вот не думал, что когда-нибудь буду им благодарен.

— Да, странно получилось. Выходит, хорошо, что ты их не всех поубивал на перевале, Мартин.

— Добрые дела вознаграждаются иногда самым неожиданным образом.

— Иногда, — проворчал Хзюка.

— Интересно, а кто же победит?

— Хачичеи, конечно. Их больше и они хорошо выбрали момент.

— Не уверен. Смотри! — Мартин махнул рукой назад. Выше лагеря магрибинцев через реку переправлялись

всадники. Их было не очень много, но они заходили в тыл нападавшим хачичеям.

— Слава великому Мососу! — сказал Хзюка. — Теперь-то уж хачичеев прикончат.

— Зато магрибинцы решат, что мы тоже хачичеи и своим плотом отвлекали их внимание от главного отряда.

— И я бы так подумал, Мартин. Давай убираться отсюда. Сыс!

Мартин тут же взобрался на плот и схватил обломок весла. Хзюка улегся животом на бревна и принялся грести руками. Через пару минут плот наконец миновал опасное место и скрылся за поворотом реки.

— А правильно, что мы не высадились на берег, — похвалил Хзюка. — Есть у тебя чутье, мягкотелый. Пожил бы у нас еще год-другой, глядишь, и сделался бы настоящим схаем.

— Если б дожил, — усмехнулся Мартин. — В Схайссах это плохо получается.

— Хо! А где же твоя оптимизма?

— Оптимизма у меня не простая, а историческая.

— Это как? — Ну, я верю, что когда-нибудь будет хорошо. Только вот не обязательно мне.

Хзюка озадаченно промолчал.

Весь остаток ночи и утро они не слезали с мокрых бревен. Проплыли не меньше тридцати километров. Можно было и больше, но Мартин осторожничал, часто причаливая к берегу, чтобы подняться на холм или дерево для осмотра местности. И хотя впереди ничего подозрительного не попадалось, опасность могла появиться в любой момент. Ничья Земля полна сюрпризов, место такое.

Странное явление случилось после полудня. Течение в реке сначала замедлилось, потом вода остановилась и начала подниматься вспять, вверх по руслу, затапливая берега. Плот пришлось срочно привязывать к дереву.

— Ну все у вас наизнанку, — ворчал Хзюка. — То вода горячая, то река вверх течет. Виданное ли дело! Что происходит?

— Начались штучки Громозера, — непонятно сказал Мартин.

— Что такое «штучки»?

— Потом объясню. Сейчас некогда, к нам едут гости.

— А! Давно не было.

Мартин посмотрел на реку. Вода продолжала прибывать.

— Надо ж так, — с досадой пробормотал он. — Ни часом раньше, ни часом позже.

— Да где они, гости?

— Вершина холма на восходе Хассара. Видишь?

— Смутно. У тебя хорошие глаза. Сколько их?

— Не меньше пятнадцати. Есть свободные лошади. Наверное, тот самый отряд, который дрался с хачичеями.

— Тогда они ищут нас. Очень хорошо.

— Что — хорошо?

— Значит, хачичеев больше нет. Без шуссов они не могли убежать

— Зато есть эмирцы, брат мой рептилий. Они ничуть не лучше хачичеев, уверяю тебя. В этих местах кого б ни встретил, всяк хватается за оружие. Никакого разнообразия. Ну вот, плыл себе наш плот. Плыл, никого не трогал. Так нет же, обязательно пальнуть надо было. До чего же надоело!

Хзюка старательно повторил новое слово:

— Имирсы... Всегда кто-нибудь есть, брат мягкотелый. Всегда найдется охотник либо тебя ограбить, либо съесть, или просто придушить, чтобы ты его не придушил. Так везде, не только в здешних местах. Жизнь вся такая, о Мартин. Нечему удивляться.

— Бывает и другая жизнь, Хзюка. Просто ты о ней не знаешь.

— Какая еще другая жизнь?

— Ну, когда все стараются друг другу не навредить, а помочь.

— Помочь? Все? Да ты не выспался, Мартин. Давно уже странное говоришь.

— Правду говорю. Быть может, сам увидишь. Если сегодня нас не убьют.

— Хо! Правда в том, что нужно уйти от имирсов. А я что-то не соображу как. В этих растениях, — Хзюка кивнул на камыши, — прятаться нельзя. Здесь-то нас и будут искать, а до ночи далеко.

— Верно.

— Пешком от шуссов не убежишь, даже от ваших малорослых. Что будем делать, Дьявол-Кричащий-в-Ночи? Решай. Здесь твоя земля.

— Да решим, решим, — вздохнул Мартин. — Нам гейзер поможет.

— Гейзер? Горячая вода?

— Горячая. А главное — быстрая. Только ты должен меня слушаться, что бы ни случилось. Как я тебя слушался в Схайссах. Все объяснять будет некогда.

— Значит, ты теперь машиш? Окончательно? — Машиш, машиш. Согласен?

— Хог. Но ты давай делай что-нибудь, машиш. Хватит оптимизму дожидаться, жить надо сейчас и жить надо нам.

— Сыс.

Мартин отвязал плот, спрыгнул в воду и перебросил ремень через плечо.

— Мы будем тащить его против течения? — удивился Хзюка.

— Не мы, а я. Пока еще есть возможность, побереги ноги.

— Они уже не болят.

— Слушай машиша.

— А если имирсы догонят?

— Не успеют. Скоро вода потечет туда, куда надо. Только и сейчас времени терять не стоит.

— Время терять никогда не стоит, — назидательно отозвался ящер. — Кто теряет время, тот теряет жизнь.

— Тебе бы философию преподавать, — пропыхтел Мартин. — Военно-полевую.

Хзюка порылся в мешке.

— Никакой хилософии нет, а вот мясо преподать могу. Он протянул кусок.

— Ешь.

— Не хочу.

— Давай-давай. Тащить не так скучно будет. Да и хилософию твою небось без мяса не поймешь.

— Ох, давно подозреваю, что ты материалист, о Хзюка.

— У нас это называется сиумаш.

— Сиумаш?

— Еэ. Начальник обоза. Очень почетно.

— Ага. И материально.

И вот их заметили. Магрибинцы заставили своих лошадей перейти на рысь. Они скакали напрямик, срезая большую излучину реки, приближались быстро, но и река уже приняла нормальное направление, течение с каждой минутой ускорялось. Мартин забрался на плот, взялся за весло. Хзюка стоял на корме, усердно работая шестом.

— Очень грязно кругом, — беззаботно сообщил он.

И вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свое спокойствие. Мартин знал, что ящерам чуждо позерство. А ситуация, когда за тобой гонятся, в Схайссах вполне обыденна. Гонятся же там всегда для одного и того же. Никакого разнообразия, право слово. Берега же действительно были густо занесены илом, из которого торчали коряги, вырванные с корнем кусты, крупные камни. Пахло неприятно.

— Это все гейзер сделал? — спросил Хзюка.

— Да. А что?

— Некрасиво.

Услышать такое из уст самой практичности удается не каждый день. Мартин едва не расхохотался.

— Зато полезно, — сказал он.

— Еэ. Имирсы начали отставать, — согласился Хзюка. — Их шуссы вязнут в грязи. Но все равно некрасиво.

— В Схайссах лучше?

— Чего сравнивать. У вас деревья несерьезные. И заглотаев нет. Что за жизнь без заглотаев? Скука.

Мартин оставил в покое весло. Плот уже перемещался со скоростью бегущего человека. Эмирцы явно не успевали перехватить их до впадения реки в Громозеро, поэтому можно было и не надрываться.

— Погоди, будет еще кое-что похлеще ваших заглотаев.

— Когда?

— Скоро. Отдохни, Хзюка.

— Я не устал. Три дня ничего не делаем, только плывем.

— Все равно отдохни. Съешь что-нибудь тоже. Скоро нам потребуются все силы. Заглотаев здесь нет, но есть кое-что другое, даже более страшноватое.

— Ну и что тут у вас может быть страшного?

— Есть кое-что. Скучать не будешь.