Его несло, ударяя о стены, он пытался плыть, двигая руками и ногами, затем бросил это занятие, сосредоточившись лишь на том, чтобы его не ударило о пролетающие снизу камни и стены пещеры. Легкие его лопались от напряжения, их жгло как огнем, и он, чтобы обмануть организм, выпустил немного воздуха… но и это помогло ненадолго – грудь распирало от желания вдохнуть, а на мозг накатывалась волна забытья… Он потерял сознание, и вода заполнила его легкие.

Ему послышались голоса, кто-то тряс его, теребил и нажимал на грудь – очень больно, до хруста в ребрах. Его замутило, и из него вырвался поток воды. Голоса одобрительно что-то прокричали, затем кто-то сказал:

– Брось его на повозку, если выживет – продадим на базаре. Раз уж не сдох, значит крепкий парень. Можно хоть десяток золотых за него взять.

Влад почувствовал, как на его шее закрепляют что-то холодное, зазвенела цепь, и он снова провалился в беспамятство. Потянулись дни безумия: он просыпался, ему вливали в рот что-то питательное, какую-то кашицу, потом лили что-то усыпляющее, и он опять проваливался в глухой темный сон. Сколько прошло дней – он не знал. Повозка скрипела и подпрыгивала на кочках, он слышал сквозь беспамятство голоса – ему казалось, что они проезжали какой-то кордон или пост, потом снова все затихало. Он не понимал, что с ним, куда он едет и зачем, кто он, – сонное зелье отняло у него волю, одурманивало и полностью дезориентировало в пространстве. Потом ему привиделся большой рынок, пыльный и жаркий, а он как будто стоял на помосте голый, с трудом держась на ногах, и кто-то бурно рассказывал о его достоинствах. Слышались голоса: его хаяли, называя дохлой скотиной, наконец, дернули за цепь, приделанную к ошейнику, и он потащился за новым хозяином. Он не испытывал никаких эмоций, просто тупо шел на привязи как послушный пес, получая удары камнями от мальчишек на улице, веселящихся при виде голого раба.

Его отвели в какое-то помещение, полное полуголых людей, видимо рабов, и пристегнули цепь к стене, поставив рядом кувшин с водой и кусок хлеба. Влад упал на подстилку и забылся привычным уже, тяжелым сном.

Утром его грубо разбудили, пнув в бок ногой, обутой в сандалию. Влад очнулся, потом неожиданно схватил ударившую его ногу и повернул, свалив ее обладателя на пол. На него обрушился град ударов, выключивших его сознание, как лампочку. Следующее пробуждение было таким же отвратительным – на него вылился водопад воды и он, вздрогнув и захлебнувшись, сел у стены, опершись на нее и глядя вокруг мутными глазами.

– Ну что, очухался? – Перед лицом Влада висела красная широкая морда, залитая потом. – Следующий раз на надсмотрщика бросишься – шкуру спущу.

Влад посмотрел по сторонам, не понимая, где он находится: вокруг стояли топчаны, как в казарме или на зоне – людей было мало, помещение пусто. Возле него стоял здоровенный детина в одной набедренной повязке, да и невозможно было в такую жару находиться в одежде. Сам Влад тоже был гол, на шее металлический ошейник. Он потянулся к реке Силы, намереваясь зачерпнуть как можно больше, но не смог этого сделать, а ошейник страшно нагрелся и обжег ему кожу докрасна.

– Ага, попробовал поколдовать? Не-э-эт, колдун, не получится. Эти ошейники специально для таких, как ты. И снять ты его не сможешь – только кузнец, да не простой, а умеющий ковать этот макрил. Теперь ты простой раб и будешь делать все, что тебе скажут. И тебе нужно как можно быстрее это понять, пока ты жив. Правда, жить тебе недолго. Это казармы гладиаторов. Тебя будут готовить умереть на арене, во славу Темного бога, покровителя воинов.

Влад прочистил горло и скрипучим хриплым голосом спросил:

– А где я? Что это за страна?

– Страна-то? Страна Викантия. На юге ты.

– А как сюда попал?

– Как и все. Купили тебя на невольничьем рынке, за гроши, считай. Доходяга потому что. Но у меня глаз наметанный – у тебя кость широкая, плечи крепкие, на теле шрамы, видно, от оружия. Похоже, был воином. Можешь мне не врать – мне наплевать, кем ты был – колдуном или воином. Знаю, что ты мог колдовать, но теперь не сможешь. На тебе ошейник из макрила, колдуны не могут в нем колдовать, иначе сгорят. Ты для гладиаторских боев хилый, я тебе придумал другое занятие – родовитые господа будут на тебе учиться владеть оружием, а также детки их. Обычно на этой работе живут недолго, полгода, а иногда даже год – пока кто-то не увлечется и не снесет тебе голову. Но это все оправдывается – ты дешевый раб. Если попытаешься бежать или нанесешь вред господину, тебя жестоко накажут плетьми или палками по спине – кожа от этого слазит как перчатка. Потом долго не проживешь – обычно сразу все начинает гноиться – и пошел в яму. Ты все понял? Или ударить тебя?

– Я все понял… не бей меня. – Влад вдруг понял, что говорит фразами, слышанными давно-давно, в другой жизни.

– Хорошо. Меня звать господин надсмотрщик Варута. Сейчас тебе дадут поесть – в еде мы не ограничиваем, наедай тело, через неделю тебя выставят на тренировочную арену к господам. В твоих интересах набрать форму.

Надсмотрщик вышел, оставив за собой запах пота, гнилых зубов и перегара.

Влад откинулся на подстилку и замер, его охватило отчаяние – вот это сходил в закрытую комнатку, вот это поработал. И никто не знает, где он есть… Он смотрел на лежащую перед ним палочку, одну из тех, которыми тут ели рабы, и вдруг ему захотелось до нее дотронуться… но она была далеко, он потянулся к ней… и она шевельнулась! Он дотянулся до нее призрачной ментальной рукой, о которой ему говорил дракон. Его «рука» была настолько мала и слаба, что он только смог шевельнуть тонкую палочку. Но ведь это начало. И самое главное – ошейник не действовал на драконью магию.

Владу принесли еды, почти вся она была жидкая – нечто среднее между супом и кашей, вперемешку с маленькими кусочками мяса. Ему хотелось заглотить все сразу, но он вначале съел немного, заталкивая в рот деревянными палочками. Когда порция ужилась в желудке, добавил еще, пока вся миска не опустела. Он запил ее водой из кувшина и, ослабев от сытной еды, провалился в сон.

Через несколько часов он был разбужен голосами входивших в казарму рабов – они вереницей заполняли помещение, обмениваясь односложными фразами. Влад вначале удивился – почему у них не было никаких признаков приятельства, какой-то дружбы, потом вспомнил – они же гладиаторы. Вот сейчас ты с этим человеком обсуждаешь какие-то проблемы, смеешься и шутишь, а завтра тебя выставят на арену и прикажут его убить, – как ты поступишь? Замедлишь удар, чтобы не убить его, и он воткнет свой меч тебе в живот? А если он упал раненый, и тебе приказали его добить? Как можно дружить с твоим завтрашним убийцей? Впрочем, и агрессии тоже никакой тут не проявляли – ну новичок, да. Пусть валяется. Начнешь драку – запорют за порчу рабов. Проходившие мимо Влада рабы равнодушно косились на него и ложились на свои места. Ему в общем-то было безразлично их отношение – все его мысли занимал побег. Как это будет – он не знал, но то, что будет, знал точно. Ночью он лежал и тренировал свою хилую «руку». Неизвестно, пригодится ли она ему, но это теперь была его единственная магия, которой он владел.

Через неделю он уже легко вставал и ходил, не задыхаясь и не падая от головокружения, как первое время. Ему поручали мелкие работы по казарме – принести воды, убрать какие-то вещи, подмести двор. Еды давали сколько угодно, она была грубая, но сытная. На свежем воздухе он загорел и окреп. Ходил как и все – в одной набедренной повязке. Тут так было принято. А дети так бегали вообще голые. Нагота в этой стране не считалась чем-то постыдным, в чем он скоро убедился.

К концу недели он уже мог передвинуть на несколько сантиметров палочку для еды своей «рукой». Пока это мало что давало, но радовало.

Как-то утром его поднял Варута и, взяв его цепь в руку, вывел со двора и повел по улице. Влад молчал, он понял, что настало время «Ч» – пора отрабатывать харчи. Надсмотрщика с ним вместе провели в большой дом с бассейнами, в которых плавали экзотические рыбки. Влад засмотрелся на них, цепь натянулась, и он чуть не упал на мостовую. Из дома раздался мелодичный девичий смех. Он оглянулся – на веранде сидела красивая девушка, лет шестнадцати, почти совсем раздетая. Ее грудь была перехвачена прозрачным шелком, шальвары тоже были прозрачны, причем настолько, что сквозь них проглядывали соблазнительные формы, не оставляя простора для фантазии – все было как на ладони.