Судя по внешнему виду некоторых экспонатов, речь шла не иначе как о веках Средневековья.

— Эта — просто блеск! — воскликнул элегантнейший из всех виденных стажером механиков.

— Вы уверены? — неуверенно уточнил Феликс, разглядывая деревянную конструкцию, больше всего напоминающую фанерный ящик на колёсах.

На боковых стенках ящика было по небольшому окошку, забранному бархатными шторками с пышной бахромой.

— Она безупречна! — заверил его сияющий Арман и постучал по тонкой стенке в подтверждение своих слов. Ящик издал совершенно обыкновенный для пустого ящика звук.

Феликс посмотрел на Катерину Ивановну. Она подлезла под днище, потерлась пушистой головой о колесо, подошла к дверце, висящей на чуть ржавой мебельной петле, придирчиво её осмотрела и тронула лапкой.

— Какая славная кошечка, — похвалил механик, — у неё есть вкус!

Славная кошечка повторно потрогала дверцу и выдала мрачное «Мяу».

— Да, она подходит нам... — «стоп, кому это — нам?!» — и тут же исправился, — намного больше, чем другие!

Арман предложил ему посидеть внутри. Феликс с сожалением согласился.

Внутри ящик представлял еще более безрадостное зрелище: облезлые стенки, когда-то обитые яркой тканью, запах пыли, дырявая засаленная подушка, из которой торчат клочья соломы.

— Ну как? — радостно уточнил обладатель безупречной укладки, когда стажер осторожно присел на голый пол. — Восторг?!

Катерина Ивановна спокойно прошлась по полу и прилегла на страшненькую подушку.

— Полнейший, — согласился Феликс, стараясь скрыть подступающий ужас.

Арман совсем расцвел.

— Да, да, да! Полностью с вами согласен! А ещё, — продолжил он нахваливать пыльный ящик, — она держит заряд до полугода, полсотни видов колес, разгоняется до... Да, да, да! Я сейчас все оформлю, и вам преподробнейше расскажу об этой красавице! Обожаю иметь дело с профессионалами! — сияющее лицо министерского артефактора наконец исчезло из окошечка, бархатная шторка вернулась на место и печально обвисла.

Послышались удаляющиеся шаги.

Феликс вопросительно посмотрел на Катерину.

— И что мне делать с этой... красавицей?

Кошка зевнула и скосила глазом наверх, в поеденный древесными жучками потолок. Встала с пыльной подушечки, потянулась. Склонила ушастую голову.

Феликс только вздохнул — «Обещал же ей не разговаривать в гараже!».

Кошка увидела по глазам, что он её понял. Подошла ближе, оперлась передними лапками на грудь сидящего стажера. Туда, где во внутреннем кармашке лежали артефакты.

Феликс достал удостоверение Министерского агента. Кошка кивнула, постучала пушистой лапкой по полу.

— Ну, допустим... — пробормотал он и положил кожаную книжечку на пол.

Пространство взорвалось миллиардом светящихся пылинок. Они закрутились в спираль, подбросили Феликса в воздух, перевернули, уронили вниз, на мягкое кожаное сиденье, руки упали на обитый красной кожей руль с вставшей на дыбы пышногривой лошадью в центре.

— Это что, феррари?!

Унылое настроение Феликса переменилось по волшебству в прямом смысле этого слова. Он осмотрелся, потрогал кнопочки на приборной панели, рассмотрел спидометр, ограничивающий доступную скорость дикими 250 километрами, повернул фирменный ключ, торчащий из зажигания.

Мощный мотор приятно заурчал и взрыкнул, к нему тут же присоединилась Катерина Ивановна. Но она взрыкнула чуть сдавленно, недовольно. Превращение застало её посреди салона, кошечку бросило между мягких сидений. Она не ушиблась, но добрее не стала.

— Катерина, — заявил Феликс, поглаживая руль, — я вас люблю!

Кошка фыркнула и залезла на соседнее кресло.

Феликс осторожно тронулся, вывернул с «парковочного» места и проехался по подземному коридору. Последний раз он водил на третьем курсе, когда сдавал на права. Тогда он тренировался на чуть поржавевшем и убитом студентами автошколы стареньком форде. Учебная машина едва заводилась и скрипела так, будто развалится ещё на парковке.

Красная красавица, в которую превратился пыльный ящик на колесах, готова была рвануть вперед, как дикая молодая лошадь. Феликс очень надеялся, что ему хватит сил удержать её. Резвая машинка так и норовила вильнуть в сторону — игриво толкнуть в бочок или даже разнести в щепу обширнейшую в Европе коллекцию колёсных экипажей, опрометчиво выставленную Арманом вдоль узкого прохода.

— Шарман! — заулыбался механик, когда Феликс доехал до выстланной восточным ковром площадки.

Лесенка, ведущая к люку, пропала. На её месте стоял ковре появился тонконогий резной столик, за которым механик что-то быстро писал на фирменных министерских бланках невидимыми Феликсу чернилами.

Он заехал прямо на ковёр. Сначала не хотел, но Арман уверил его, что антиквариат не пострадает. Более того, «только на ковре вы отсюда и улетите».

Шутка была милая. Видимо, под ним находилась подъемная площадка, или с ковра нужно будет въехать в портал, или... да кто этих колдунов разберет!

Нужно заехать на ковёр? Сделано!

Феликс аккуратно хлопнул дверью, вышел из красной красавицы. Она обиженно замолчала. Ей хотелось лететь по гладкому зеркалу дороги, а водитель вздумал заняться ерундой!

— Вот тут, — на стол перед Феликсом легла стопочка чистых листов, — и здесь, и вот в этом договоре. Ну да вы сами видите.

Арман достал ручку для подписей — перо с выдвигающейся иглой. Феликс прижал палец, подождал, пока в желобов стечет достаточно. Прикинул, сколько понадобится крови. Стопочек на подпись было четыре. Каждая толщиной в пару сантиметров. Выходило, если подписывать на каждой странице, нужен примерно стакан. Но не отказываться же?

Он подписал первую страницу, перевернул. Арман улыбался.

— Как быстро вы все подготовили... — пробормотал Феликс. В Московском отделении любой чиновник эту гору документов готовил бы часа три. А этот будто был готов к его приезду.

— О, Алекс! За час до вас приезжал уважаемый Шаба, он сказал все приготовить на случай, если вы заглянете. И вы, — он лучезарно улыбнулся, — заглянули!

— Шаба? — Феликс перевернул лист и заметил, что кровь закончилась — придется подождать. — Которого убили?

Арман сделал испуганное лицо.

— О нет! Конечно нет! У меня был мсье Атлан Шаба, нынешний главный Шаба. Он сказал, вы будете писать некролог для его дядюшки. Просил подобрать вам что-то особенное, — довольно улыбнулся механик, — и я подобрал! Вижу, нравится!

То, как ловко Арман перевел тему, заставило Феликса насторожиться. Он пробормотал, что «карета хороша» и сосредоточено расквитался с первой стопочкой листов.

Атлан еще раз похвалил его выбор и отметил, что выбранный внешний вид машины Феликсу очень подходит.

— Да?

— Конечно! Такие изгибы, дерзость, как это сейчас можно говорить... рок-н-ролл! По машине характер владельца, — заявил Арман, — вот вы, Алекс, сразу видно, творческий человек с взрывным характером.

— Вы думаете? — уточнил Феликс. Говорить, что рок-н-ролл был на пике моды в студенческие годы его отца, хранителю антикварных артефактов стажер не стал.

— Конечно! В вас сразу видно бунтаря! Да вы даже документы подписываете с небрежностью на уровне скандала! — воскликнул Арман, раскрывая перед Феликсом только что подписанную им стопочку листов, уже прихваченную с краю обычной канцелярской скрепкой. — Я очарован!

Феликс сжал ручку так, что выдвижная иголка чуть не проткнула палец насквозь. Желобок быстро заполнился кровью, но стажер этого не заметил. На белых министерских бланках проступали буквы договора на аренду рабочего средства передвижения типа «карета маг. модифицированная».

Его подпись стояла прямо поверх надписи «ДОГОВОР» сверху страницы. Помимо этого, подпись стояла вверх ногами!

— Ну, — постарался Феликс придать своему голосу уверенности, — буквы же проступили. Значит, договор вступил в силу?

— Вот об этом я и говорю! — восхитился Арман. — Вы совершенно безбашенный человек! В наше время такого в Министерстве не встретишь!