– Я в тюрьме не выживу! Они лишают меня выбора!

Страх накинулся на него как стервятник, почуявший легкую добычу. Господин Иваницын забыл обо всем, кроме спасения собственной драгоценной шкурки, даже о женитьбе на Астре, не то что о своих подружках. Его снедали тревога и нетерпение. Икать Астру? Или, наоборот, препятствовать ее поискам? Беда заключалась в том, что он не мог осуществить ни первого, ни второго, так как понятия не имел, куда подалась его будущая жена.

– Господи! – метался в нервном жару Захар. – Помоги мне! Укажи стезю спасительную!

Как многие преуспевающие люди, он обращался к богу лишь в критические минуты, когда речь шла о жизни и смерти.

Денно и нощно он набирал номер мобильника Астры, увы, напрасно.

«Она выключила телефон, – догадался Захар. – Или выбросила. Трубка разрядилась… и все. Теперь все! Она тоже мстит мне, по-своему, по-женски! Если хотите превратить жизнь в ад, – как следует разозлите женщину. И вы почувствуете на себе острые, роковые когти ее ненависти! Они раздерут вашу душу в кровь, в жалкие, непотребные ошметки! Господи! Ты меня слышишь?»

Главный менеджер страховой компании «Юстина» пошел в храм и поставил множество самых дорогих свечей – и за здравие, и за упокой. Он оказался у последней черты, сдался, опустил руки и взывал единственно к милости Всевышнего.

Баронесса привыкла подчиняться Ади, а та велела ей ложиться спать и ни о чем не думать. Ади неохотно появлялась из зеркального тумана…

Отмеренное им время истекало. Эльза оказалась не той, за кого поначалу приняла ее госпожа Гримм и принимала все эти годы. Только прошлой осенью она сообразила: что-то не так.

Эльза неприятно удивляла ее своим поведением, своими вопросами и, главное, своим молчанием. Компаньонка замыкалась в себе, запиралась в комнате, стала пренебрегать обязанностями и вести себя по меньшей мере странно. Она бродила по дому, словно сомнамбула, прислушиваясь к чему угодно, кроме указаний и просьб хозяйки. Она витала в облаках или в сумраке собственного подсознания, далеко от окружающей ее реальности. Она все чаще отлучалась, все дольше отсутствовала, и баронесса подумывала об ее увольнении. Если бы не основное жизненное правило – не вмешиваться в ход событий, – Ида Вильгельмовна так бы и сделала.

Место Эльзы заняла Астра и дала почву для новых мучительных раздумий, сомнений и колебаний. Кого судьба на сей раз привела в камышинский дом?

Госпожа Гримм стремительно теряла интерес к жизни, как солдат, который, подчиняясь приказу и данной им присяге, выполнил свой долг и теперь может заняться, наконец, собственными делами. Но он привык к существованию по чужой воле, регламентированному и расписанному до мелочей, и не знает пока, куда податься и как распорядиться свалившейся на него свободой. Свобода – испытание не для слабых.

Баронесса не могла уснуть и приняла снотворное. Ветер гудел в дымоходе, свирепо гнул и раскачивал деревья. Скрипела старая ель у калитки, что-то позванивало, потрескивало. Госпоже Гримм не хотелось прислушиваться, не хотелось ничего больше видеть, ни о чем знать. Она жаждала смежить веки и отрешиться от забот и волнений, от всего, чем был для нее этот непонятный и тревожный мир. Долгожданный сон принял ее в легкие, упоительные объятия и понес к иным берегам…

В то же самое время в своей комнате пыталась уснуть и Астра. Она почти задремала, когда раздался подозрительный шум наверху, будто в мансарде кто-то ходит. Иногда гуляющие по дому сквозняки создавали странные звуковые эффекты – хлопали неплотно прикрытые двери, что-то падало, шуршало, постукивало. Астра жаловалась Тихону, а он самодовольно посмеивался.

– Это привидения, – доверительно сообщал сторож. – Камышин славится неприкаянными душами, которые ночами бродят по домам неверующих граждан и внушают им суеверный ужас. Люди веру забыли, вот на них потусторонняя нечисть и ополчилась. Жилища не освящают, икон не держат… посланцам с того света – раздолье!

– Ты нарочно меня пугаешь?

Тихон опускал хитрые глаза, хихикал в бороду:

– Есть немного. Баронесса не боится, и ты не робей. Эльза тоже от каждого шороха вздрагивала, все прислушивалась, приглядывалась, чуть ли не принюхивалась! А что толку-то? Бывало, выйдет на крыльцо и кричит: «Тихон! Тихон! В каминном зале гарью пахнет!» Дескать, появление дьявола сопровождается запахом жженой серы или чем-то подобным… в общем, горелым несет.

– А ты что думаешь?

– Трубы чистить надо чаще! Хозяйка у камина допоздна сидит, пока последние угли не остынут, а потом спать идет… и все. Дымоход оставляет открытым. Забывчивая она! Эльза сама виновата: шла бы да проверяла. Следить за порядком была ее обязанность. А теперь – твоя!

От этих воспоминаний Астра мигом проснулась и насторожилась. Тихон сегодня чистил дымоход, а закрыл ли? Надо бы пойти, проверить. Но так не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, натягивать брюки и футболку, шлепать в каминный зал, возиться с металлическим рычагом! Черт с ним, с ветром пусть гремит, гудит и воет, это не опасно.

Очень некстати пришли на ум слова баронессы о воротах между мирами, о ведьмах и демонах, которые не дремлют…

Астру пробрала жуть, она накрылась с головой и постаралась не обращать внимания на шум, сосредоточиться на чем-нибудь другом. Сами собой возникли в памяти записанные на видеокассете отрывки: змея на дереве… охотники, загоняющие кабана… статуя Афродиты… русалка… котелок с кипящим варевом… мертвая голова на блюде… повешенный… Что за нелепый набор? Кто и зачем соединил эти разные по смыслу картины – от откровенно жестоких до утонченно прекрасных? Кто спрятал кассету в тайник?

«Возможно, я усложняю простую, как дважды два, задачу, – говорила она себе. – Тайник – шутка, розыгрыш прежнего хозяина, строителей или… нынешней владелицы дома. Госпожа Гримм – дама экстравагантная, необычная, живет одна, ни с кем не общается. Надо же ей как-то развлекаться? Вот она и устроила в комнате для прислуги тайник, положила туда сухой корень, видеокассету с запутанным содержанием, пусть, мол, компаньонки не только метут, стряпают и стирают, но и забавляют одинокую немолодую женщину. А как забавляют? Своим страхом? Глупыми расспросами? Нелепыми поступками? Интересно, Эльза знала о тайнике? Что, если…»

Закончить мысль Астре помешали крадущиеся шаги в коридоре. Неужели ветер разбудил Иду Вильгельмовну, и она отправилась в кухню выпить чаю или горячего вина? «Но тогда хозяйка прежде позвала бы меня, – подумала Астра, холодея от ужаса. – Баронесса ни разу не ходила ночью по дому. Который час, кстати?»

Она потянулась к ночнику, но рука застыла на полпути – зажигать свет не стоило. Часы со светящимся циферблатом показывали половину первого ночи. Астра затаила дыхание и прислушалась. У нее с детства был тончайший музыкальный слух, улавливающий колебания воздуха, не то что приглушенные звуки. Шаги затихли, и раздалось какое-то бульканье: словно неведомый посетитель тайком наливал себе выпить. Может, это все-таки баронесса?

– Мое воображение играет со мной! – прошептала Астра. – Так я доведу себя до истерики. Надо просто пойти и убедиться, что все в порядке.

Она решительно поднялась, кое-как оделась, стараясь двигаться бесшумно, скользнула к двери. В коридоре стояла тишина, нарушаемая тиканьем больших напольных часов в столовой и низкими руладами ветра. Молодая женщина вышла из комнаты – в темноте нельзя было увидеть собственную руку. Госпожа Гримм требовала опускать шторы по вечерам, а свет Астра решила не включать. «Иди вперед, – приказала она себе. – На поверку все подозрительные звуки окажутся вполне объяснимыми, и я буду смеяться над своими страхами. Так уже не раз бывало!»

Она потянула носом, – какой знакомый запах. Нервная лихорадка помешала Астре определить его происхождение. «Это не сера! – вспыхнуло в сознании. – И не дым! А что же?»