— Пытаться у женщины отобрать драгоценности — что у ребёнка конфету, — тяжело вздохнул седовласый дедок, и зал дружно рассмеялся.

Алексей понял, что ювелирные изделия он сегодня распродаст все без остатка, надо новый запас из Европы переправлять. И с внедрением казацких рублей в оборот — дело тоже пошло на лад. Все взаиморасчёты в кооперативе будут идти в новой валюте. А кооператив–то теперь разросся до размера Парагвая, ибо столичным богатеям принадлежали и железные рудники, и речное пароходство, да и прочий крупный бизнес в провинции.

Выходит, не зря Алексей потратил уйму времени в морском походе на изучение хитростей капиталистической экономики. Хорошими учителями оказались Семён с Андреем. Хотя этим вечером русский магнат, похоже, сумел бы удивить даже прожжённых коммивояжёров — цыгане, и те сегодня бы, смотрелись на фоне казака весьма бледно. Во всяком случае, ростовские евреи батюшку Алексея зауважали ещё больше. Даже если бы не прошла организация кооператива, то уж всю ювелирку казак распродал столичным барышням очень лихо.

Президент Парагвая тоже высоко оценил деловые качества русского магната. Подойдя к Лукасу Гутиэросу, он кивнул в сторону казака:

— Ну как вам показался господин Ронин?

— Очень толковый организатор, — поцокал языком полицейский генерал. — Умеет работать с любым материалом.

— Я прочитал, что донские казаки строят в степи дома из палок, глины и соломы, — не сразу понял иносказательный смысл фразы министра Перейра. — А печки зимой топят сушёным навозом.

— Про навоз я уже догадался, — рассмеялся Гутиэрос, вспомнив беседу с казаком об уголовниках. — Господин Ронин строит империю из подручных средств. А вот, к какому материалу отнести нас с вами, Мануэль, к соломе или глине?

— А-а, вы в философском смысле? — наконец догадался интеллигент. — Я полагаю, что мы с вами крепкие жерди в стене нового казацкого дома, а вокруг нас глина и солома, — Перейра показал взглядом на, суетящихся у стеклянных витрин, бизнесменов и их супруг.

— Да-а, Мануэль, интересно поглядеть, какую казацкую хибару сваляет из парагвайского хлама молодой зодчий, — хохотнув, скосил глаз на Алексея министр–циник.

— Я думаю, Лукас, что у пастыря выйдет чудесный храм, — дружески похлопал по плечу, теперь уже однозначно своего соратника, президент и мечтательно вздохнул: — Храм с золотыми куполами.

— Только где зодчий найдёт золото? — рассмеялся министр.

— Русский батюшка уж сумеет отыскать, — не сомневался в талантах архитектора нового мира президент ветхого Парагвая.

Глава 7. Небесный Ягуар

В понедельник во дворце парламента собралась часть из тех делегатов, которые вчера хапали для своих жён дармовые ювелирные украшения, только теперь людишек числом сильно поубавилось, ибо не у всех богатеев имелись депутатские мандаты. Малоимущих среди парламентариев не было. Политическая власть — дело прибыльное.

На трибуну опять вначале взошёл президент республики и толкнул пространную речь о необходимости заключения договора с русскими эмигрантами. Слушали его вполуха, народных избранников не очень–то интересовали государственные резоны. Зато уж, когда трибуну занял казацкий магнат, в зале воцарилась напряжённая тишина.

— Уважаемые синьоры, не стоит долго разглагольствовать о коммерческой пользе контракта на передачу пустынных земель Гран Чако в долгосрочную аренду казацкой общине, — обвёл притихшую публику внимательным взглядом Алексей. — Но без своей земли казакам в Парагвае делать нечего, а, следовательно, бума эмиграции не будет и промышленного роста не произойдёт. Контракты с казачьим кооперативом о приобретении им прав на имущество промышленников и владельцев недвижимости могут быть подписаны только при условии выдачи разрешения на аренду всего Гран Чако.

По залу прокатился тревожный рокот, упустить шанс удвоить личное состояние никто не желал. Жизненные планы на ближайшую пятилетку уже свёрстаны, дарёные бриллианты у жён не отнять.

— Скажу лишь о политической выгоде власть предержащих, — заговорщицки подмигнул парламентариям русский магнат. — На ближайшие годы все избранники будут обеспечены поддержкой благодарного электората. Зарплаты рабочих возрастут, доходы состоятельных граждан тоже. Безработица и уголовщина в Асунсьоне исчезнут. Прилавки магазинов будут ломиться от промышленных и продовольственных товаров. Да горожане на руках должны носить мудрых правителей возрождённого Великого Парагвая!

Разжиревшие правители втянули животы, гордо расправили покатые плечи и высоко задрали подбородки, с трудом отделив челюсти от жировых складок на шеях. Проникновенная речь казацкого пастыря плеснула сладкого елея в тщеславные души народных делегатов.

— Времена скучного прозябания прошли! — потрясая кулаком, вещал с трибуны пророк. — Новые промышленные задачи и бурно растущая численность населения потребуют изменений законов. И я верю, что парламент и правительство грамотно удовлетворят возросшие запросы общества.

После этих слов наимудрейшие законотворцы сглотнули набежавшую слюну и алчно потёрли вспотевшие ладони — пожива для коррупционеров намечалась знатная. Алексей точно угадал, на какие точки нужно давить.

— Синьор Ронин, да что тут зря дебатировать, — встал с кресла председатель парламента и обвёл взглядом раскрасневшиеся рожи депутатов. — Ставлю вопрос на голосование. Синьоры, поднимите руки, кто за утверждение представленного правительством контракта на аренду земель Гран Чако казацкой общиной?

Лес рук охотно взметнулся вверх — единодушие оказалось полным.

Алексей сошёл с трибуны и попал в объятия президента Парагвая:

— Поздравляю, синьор Ронин, вы быстро нашли путь к сердцам парламентариев.

— Я шёл самым коротким путём, — улыбнулся Алексей и похлопал ладонью по карману. — Кстати, о деньгах: что там с кредитом? Вы бы, синьор Перейра, подтолкнули министра финансов.

— Вы собираетесь миллионом парагвайских песо расплачиваться за лишнюю товарную продукцию? — намекнул на обещанное расширение производства президент.

— Ну не все же согласятся получать плату казацкими рублями, — развёл руками русский магнат.

— Особенно те, кто завтра же прибежит в банк обменивать бумажные купюры на чистое золото, — уколол в больное место Перейра.

— Уважаемый, а не подскажете ли чужестранцу, где в Парагвае золотые россыпи завалялись? — изобразил наивного простака казак. — Ведь говорят, что в старину ацтеки золотишко лопатами гребли.

— Наши гуарани бедны, как церковные крысы, — отмахнувшись, рассмеялся Перейра.

— Неужто совсем ни крохи золота в горах нет? — недоверчиво прищурил глаз казак.

— В предгорьях Анд видели… крохи, — передразнил Перейра. — Только это вам, милейший, надо восемьсот километров реки прочесать.

— Как речка называется? Где протекает? — загорелись глаза у золотоискателя.

— Пилькомайо вытекает из Боливии и является правым притоком реки Парагвай, впадая в неё рядом с Асунсьоном. Она протекает по предгорьям Анд, вдоль всей южной границы Гран Чако с Аргентиной. Однако смею вас расстроить, синьор Ронин, обогатиться в её бурных водах ещё никому не удалось — слишком уж малые те золотые крохи.

— Да казакам надо лишь первое время перебиться, — отмахнулся атаман. — А там бизнес в гору пойдёт. Река хоть судоходная? Где у вас здесь можно быстроходный катер найти?

— Судёнышко с мелкой осадкой пройдёт. Подходящий скорый паровичок имеется у Гильермо Риваса, — назвал имя военного министра Перейра и с сожалением вздохнул. — Однако его старая посудина не на ходу.

— Русские моряки мигом исправят, — заверил Алексей. — Вы, уважаемый, только с министром договоритесь, чтобы дал прокатиться.

— Зачем ему рухлядь у причала держать? — фыркнул президент. — Ещё спасибо за ремонт скажет. Заодно и жалование в дальний пограничный гарнизон, у границы Боливии, отвезёте.