Сухогруз, с ржавыми листами заплаток по ватерлинии, дал протяжный гудок и, пыхтя клубами угольного дыма, тяжело побрёл вдоль берега Южной Америки. Похоже, судно решили вернуть в Парагвай для капитального ремонта, соваться на простор капризной Атлантики мореходам не захотелось. Портовые чиновники Картахены остались без приработка. Знали бы канцелярские крысы, сколько сотен тонн золота и серебра просочилось мимо их загребущих лапок, — удавились бы от горя.

Зато, по прибытии, воистину золотого, парохода в Парагвай, как уж порадовались халявным сокровищам оба казацких финансистов. Андрюха с Сёмой нянчились с металлическими слитками, словно с родненькими детками. Каждый готовы были приласкать.

— Алексей, раз у нас появилось столько золотишка, то позволь его с великой пользой использовать, — потирая потные ладони, осторожно подкрался к атаману Семён.

— Вот сфотографируем индейскую сокровищницу в пещере, тогда можешь и распродавать, — похлопал начфина по плечу Алексей. — Но только золото. С серебром надо ещё подумать, как его легализовать.

— Просто так сбывать золотые слитки — это не дело, — недовольно скривился глава казацкого банка.

— Сёма, валютой проще расплачиваться за товары, — удивился недовольству начфина атаман.

— Вот и будем казацкими рублями оперировать, — вкрадчиво поведал хитрый банкирчик.

— Эх, кабы была у нас мощная казачья держава, то и рубль бы вес в финансовом мире солидный имел, — грустно вздохнул атаман. — А дотоле нам свои бумажные ассигнации иностранцам не всучить — нет веры казачьему банку. Нужны филиалы по всему миру, чтобы не сомневались скупердяи заморские в надёжности казачьего рубля, чтобы верили в честный обмен на золото. Вот так–то, Сёма, вроде бы и золота у нас полно, а доверия казачьи банкноты не вызывают.

— А мы сделаем их золотыми, — подмигнул атаману находчивый Сёма.

— Золотые червонцы чеканить будем? — не очень воодушевился тривиальной идее Алексей. — Не очень–то удобно мелкие расчёты проводить. Монеты хороши лишь для кубышки на «чёрный день». Ведь жулики начнут края подтачивать, каждую денежку взвешивать придётся.

— Нет, мы напечатаем бумажные, но с золотой начинкой, — юлил хитрый деляга.

— Это как? — опешил атаман.

— У нас скоро закончится старая бумага с гербовыми водяными знаками, — пожаловался на очередную проблему начфин. — Вот я и заказал спецам императорского монетного двора изготовить новую бумагу, да с повышенной защитой от подделки. Так один умелец нашёл способ золотую нить в лист бумаги вплетать. Ну не совсем нить, скорее узкую ленту, которая прошивает лист насквозь, то, скрываясь в бумаге, то, выходя из неё с разных сторон. Только чистое золото слишком мягкое, пришлось сделать металлическую ленточку позолоченной. И рассчитали её так, чтобы, при сжигании одной рублёвой купюры, оставался ровно один грамм позолоты. Такой казачий рубль теперь никому не подделать, и ценность он имеет свою, истинную. Конечно, сжигать банкноту, для извлечения золота — мороки много, проще в банке обменять, но зато уж вера казачьим деньгам теперь будет железной. Вернее, золотой.

— Не подделать, и золото не сточить, как с металлической монеты, — задумчиво погладил ладонью бороду Алексей. — Это вы здорово придумали. Такой банкноте будет всюду вера. Такой рубль инфляция не обесценит — ведь он, по сути, золотое наполнение имеет. Эт ты, Сёма, воистину, мировую валюту изобрёл.

— Подожди хвалить, Алексей, фишка ведь тут в другом, — воровато озираясь по сторонам, прикрыл ладонью губы банкир и прошептал главную тайну: — Когда мы распространим по всему миру банкноту стоимостью в один рубль и заставим поверить в честный обмен на золото, то начнём печатать банкноты номиналом в десять золотых рублей, а потом и в сотни. Валюта закрутится в финансовом обороте, и ведь не каждую купюру в наш обменник понесут. Много денег зависнет на руках у обывателей и в банковских сейфах. Поэтому парагвайские казаки смогут печатать уйму не обеспеченных золотым запасом денег и распихивать по миру. Конечно, мы по–прежнему будем честно менять на золото купюры любого номинала, но веса золота в каждой банкноте будет только на один грамм. А все бумажные деньги в наш банк никогда не принесут. Когда казачьи рубли войдут в финансовый оборот, их и банки других стран начнут принимать и обменивать на национальную валюту.

— Ох, Сёма, я было возгордился, что золотой клад со дна морского достал, но ты нашёл, воистину, сказочное золотое дно! — сгрёб в охапку пискнувшего начфина Алексей и закружил с трепыхающимся в крепких объятьях толстячком по палубе корабля.

Золотой век казачьего рубля уже засиял на горизонте.

Глава 9. Дела семейные

Весь сентябрь Алексей посвятил великой казачьей стройке. Благодаря обретённому золотому запасу, казачья община не испытывала нужды в рабочих руках и строительных материалах. Однако требовательного батюшку Алексея масштабы работ не удовлетворяли. Целый месяц провозились со строительством единственного посёлка из пяти многоэтажных домов. Плотина и шлюз, даже несмотря на новаторские решения с модульными секциями, были готовы только наполовину. Окончание создания гидроэлектрокомплекса планировалось лишь на конец засушливого сезона.

— Медленно работаем, господа, — бросив хмурый взгляд на собравшихся в зале заседаний руководителей стройки, хлопнул ладонью по столу Алексей. — Уж скоро жара придёт, а казаки своей крыши над головой не имеют. А ведь на подходе вторая волна эмигрантов. Тогда в Асунсьоне не останется свободных домов. Все гостиницы уже забиты до отказа.

— Помилуйте, батюшка, строители целый многоэтажный квартал возвели на пустом месте, — возмутился нападкам прораб стройки Николай Францевич Эрн. — Аки муравьи трудились. У меня в дивизии солдаты даже во время войны столь быстро укрепрайон не возводили.

— Да, голые стены споро сложили, — кивнул строгий пастырь. — Только людям не крепкий форпост нужен, а дом родной. Как им без водопровода и канализации в высотном муравейнике прикажете жить, господин генерал. Электричества тоже не подвели, а дровяных печей ставить в многоэтажке не предусмотрено.

— Ну в Парагвае зима уж закончилась, не помёрзнут казаки. Пищу готовить и на кострах можно, воду с колодца таскать. Обещали парогенератор с завода подвести, — кивнул на смежника генерал–строитель. — Пусть синьор Лосано быстрее шевелится.

— Специальный блочный агрегат проходит эксплуатационные испытания в заводских условиях, — встав из–за стола, оправдывал недостачу главный конструктор топливного оборудования.

— Вито, вы же меня заверяли, что для парагвайской промышленности не будет проблемой изготовить паровой котёл и всю требуемую электрику, — укорил инженера Алексей. — И чертежи показывали.

— Подходящее оборудование и опытные специалисты на заводах Асунсьона имеются, — кивнул инженер–конструктор. — Однако для выпуска изделия в серийное производство необходимо провести полный цикл испытаний. Обещаю, что после выявления и устранения всех недостатков конструкции, начнём производить пароэлектрогенераторы, словно пирожки печь.

— Это сколько штук в месяц будет? — настороженно прищурился Алексей.

— Надеюсь, уж пяток агрегатов осилим, — пожал плечами Лосано.

— Прошу заметить, господа, что такого темпа строительства кирпичные заводы Асунсьона не выдержат, — категорично затряс бородой генерал Эрн. — А ведь для казаков ещё и сельхозпостройки надобны: амбары, курятники, коровники.

— Всю мелочёвку придётся лепить из палок, глины и соломы, — отмахнулся атаман. — Саманные стены казаки и сами осилят, а вот с кирпичом и цементом надо проблему срочно решать.

— Построить новые заводы не успеем, — подал голос завхоз Андрюха. — Придётся в Аргентине и Уругвае закупать и тащить баржами по реке. Глядишь, темп стройки для возведения пяти посёлков в месяц поддержим.

— Этого хватит всего лишь на шестьдесят тысяч переселенцев в год, — с грустью вздохнул пастырь.