— Тогда по рукам, — протянул ладонь нарком и, скрепив сделку рукопожатием, предложил гостям присесть за стол и отведать грузинского чая.

Оба товарища не курили, а Сталину нужно было чуток поразмыслить, если вдруг упустил что–то важное, то удастся ещё исправить. Нарком вызвал секретаря, распорядился насчёт чая и приказал перенести остальные встречи на завтра. Сейчас первейшим делом было подготовить многосторонний договор с белогвардейцами, поляками, анархистами и парагвайцами. Ещё следовало продумать, как убедить членов реввоенсовета в необходимости сделки с явными недругами.

Хотя уже и так очевидно, что идеи парагвайского анархиста найдут горячий отклик в душах вожаков пролетарской революции. Группе Бухарина будет симпатична экономическая модель парагвайцев. Ленину понравится возможность избавиться от армии анархистов батьки Махно. Тому же порадуется и Троцкий с товарищами, да ещё возможности выгодно сбыть разнокалиберный оружейный хлам, к которому патронов не сыскать. Продвижение идеи перманентной мировой революции тоже согреет многим душу. Такая гора оружия и армия яростных бойцов долго без дела не останутся, не зря же парагвайцы жар к себе подгребают — чуют большую войну. У большевиков нет друзей на американском континенте, пусть мутузят друг дружку разномастные контрики и заморские буржуи. Избавиться от голодающих казацких семей и старорежимных солдат–инвалидов тоже только на пользу. А уж спорить о нужде благотворительных поставок продовольствия и обмене пленными точно никто не станет. Газодобычу и производство гелия одобрят, а вот в силе парагвайских водолазов возникнут сомнения. Однако подняли же они со дна Чёрного моря английское золото, могут попытаться и со дна Байкала клад достать — шанс есть. Ну а если не сдюжат, то ведь продовольствие всё равно в кредит будут поставлять, тут главное — до лета продержаться.

— Товарищ Ронин, а почему вы кожанку не расстёгиваете? — глядя на чаёвничающих товарищей, заметил странность Сталин. — Или какое–то оружие за пазухой прячете?

— Наперсный крест, — смущённо потупился парагвайский пастырь и, расстегнув куртку, показал золотой оберег. — Вот оно, моё личное оружие. Я же для казаков духовных лидер. Для индейцев великий белый вождь. И буржуйское сословие от блеска золотой цацки млеет.

— Атрибут власти, вместо золотой короны, — рассмеялся Сталин и опять призадумался.

Нарком отчётливо осознал, что за эпатажным поведением молодого баламута кроется мудрость талантливого политика. Он открыто провозглашает себя казаком–анархистом, строя собственную централизованную власть из смеси казацких уставов и анархистских вольностей. Ронин хитро замешивает капиталистическую экономику с элементами социализма. Парагвайский правитель умело собирает из осколков распавшийся империи собственное государство. И сила вождя не в деньгах, не в партийной кучке сподвижников — сила в народной любви и в вере в его мудрость. Он, как добрый строгий пастырь, ведёт обездоленный народ в счастливый край. Его инвалидная команда будет готова жизнь отдать за благодетеля. Да и казаки с анархистами встанут горой за вождя. И хотя среди белогвардейцев не все безоговорочно примут псевдореволюционные идеи нового общества, но деваться–то изгоям некуда. Парагвайский пролетариат и угнетённые индейские племена тоже на его чаше политических весов. Даже местных буржуев хитрому вождю удалось прикормить.

Стоит поучиться у товарища Ронина, как людей на свою сторону перетягивать. Умно парагвайский магнат собственную империю строит, не заморачивается закостенелыми политическими догмами. Сильный лидер. Опасный вождь. Хорошо, что обосновался на другом краю света, и держава у него маленькая. Врагов вокруг много, есть ссыльной контре с кем воевать. Да, с товарищем Рониным можно дружить, полезный для дела человек.

Глава 13. Французский инцидент

Дела в Москве сладились. Алексей послал радиограмму в Крым, чтобы тайные агенты, прихватив с собой рацию, перебрались в столицу пролетарской республики. Требовалась эффективная связь. В Москве создали посольство Парагвая. Кондрашов завербовал старорежимных имперских специалистов, усилив штатский контингент отставными офицерами. Алексей не думал, что у президента Мануэля Перейры возникнут возражения по поводу инициативы парагвайского магната. Уладив с дипломатией, казацкий владыка направил дирижабль в Европу. И первым пунктом стал Берлин, где вовсю шустрил трофейщик Андрюха.

Казацкие золотые рубли быстро пустили корни в финансовой системе Европы. Инфляция не разъедала драгоценную валютную поросль, и парагвайские банки выросли во всех европейских столицах. Стремительное распространение казацких рублей объяснялось крупными сделками по скупке бросовых товаров: трофейное военное имущество никто не загребал такими объёмами. Страны с трудом отходили от пронёсшейся бури мировой войны, и затевать новую заварушку не было ни желания, ни сил, а вот денежки для оживления экономики требовались всем.

— Оборудование для газопереработки дешевле заказать в разорённой Германии, — признал очевидный расклад Андрюха, но сразу поспешил соскочить с темы: — Только пусть этим Сёма занимается, у него лучше получится договориться с деловыми евреями.

— Листом заказов меня товарищ Артём снабдил, — кивнул второй казачий начфин и кисло скривился. — С проблемой добычи гелия всё понятно, а вот насчёт строительства дирижаблей полная ж… неопределённость.

— Закупку дирижаблей я беру на себя, — выпятил грудь первый финансист Парагвая. — В отличие от недоучки, Сёмы, у меня в гимназии были одни пятёрки по французскому языку.

— Полиглот, а причём здесь твой французский? — обиженно надул губы пролетарий Сёма.

— Новые дирижабли строить долго и дорого, — покровительственно похлопав профана по плечу, усмехнулся поднаторевший скупщик подержанного имущества. — Возьмём немецкие цеппелины по дешёвке, доставшиеся Франции при разделе трофеев. В боевой строй их французы поставить не могут: уж больно дороги в содержании, и подготовленные экипажи для них отсутствуют. Немчуру же на дирижаблях в небо не запустишь, да и аэропланы воюют эффективнее, вот и пылятся дорогие безделушки на армейских складах. За треть настоящей цены сторговаться можно, а то и, вовсе, кредитные условия выжилить. Нам ведь не к спеху — бросовое имущество, без гелия и своих экипажей, эксплуатировать не резон.

— Всё одно деньжищи на воздух выбросим огроменные, — скривился экономист и жалобно глянул на парагвайского владыку: — Батюшка, может, без воздушного флота как–нибудь обойдёмся? На кой ляд такая игрушка казакам?

— Для престижа державы, — воздев указующий перст к потолку, шутливо надул щёки парагвайский атаман.

— А деньги, откуда взять! — в сердцах вывернул пустой карман дорогого смокинга Сёма. — Золотишко–то всё уже профукали.

— Казацкие рублики хорошо в оборот пошли, — подсказал выход Андрюха. — Можно уже начинать десятирублёвки печатать, а золотые нити граммовыми оставить.

— Для надёжного обеспечения обмена надо иметь в банках достаточно драгметалла, — протестующе замотал головой второй начфин.

— Можешь теперь задействовать серебряный запас на полную, — щедро махнул ладонью Алексей. — Я уже отправил в Асунсьон радиограмму, чтобы спешно приступали к выпуску имперских рублей, которыми, якобы, расплачиваются за провизию большевики.

— Ну тогда ещё протянем какое–то время, — с тяжёлым вздохом согласился финансист. — Только хотелось бы, окромя форса, и выгоду какую–нибудь с дирижаблей поиметь.

— Сёма, будешь деньги возить через океан мешками, — наклонившись через стол, хлопнул начфина по плечу атаман. — Считай, что пробный рейс ты уже совершил.

— Можно ещё авиапочту организовать, — задумчиво закатив глазки, принялся окупать затратный проект экономист. — Пассажирские перевозки тоже принесут рублики, только, где же столько желающих набрать — круиз не из дешёвых.