Отрубаю, закрывая вопрос. Мне ещё не хватала, чтобы Катя голодной ходила и в обмороки падала.

– Я не… Кхм. Мне как-то подсыпали кое-что в еду, больше я такого не хочу. Поэтому не ем то, что не могу проверить.

Смотрит на меня, внимательно, словно и мысленном посылом пытается вдолбить в башку, что имеет ввиду.

Блять.

Просто – блять.

– И нам не доверяешь?

– Я доверяю только своему мужу. И, кажется, я сейчас ни Макарова, ни Суханова. Так что…

Жмёт плечами, возвращая уже привычную надменность. Удивительная девчонка. Звучала так, словно душу выворачивает, а теперь ни капли той растерянности.

Сидит за столом, крутит в руках Тимину зажигалку. И молчит. Но заметно расслабляется, откидываясь на спинку. Осматривает помещение, словно новым взглядом.

– Здесь пыльно.

– Тут никто не жил дохрена времени.

– Не жил, а теперь мы тут застряли. И я в грязи жить не хочу. Так что нужно будет сделать генеральную уборку.

– Я в клининг агентство не нанимался, малышка, - улыбаюсь её командному тону. – Приведём в порядок, но драить всё…

– Тебя и не прошу. Просто скажи где швабра и ведро.

Представляю Катю, убирающейся в коротким костюме горничной и… Бля, утренние мысли совсем не в том направлении, который мне нужен для адекватной работы. Ощущение, что махнул две бутылки виски, а не просто провёл бессонную ночь.

И Катя… Взрыв мозга, окончательный. У неё перепады настроения случаются чаще, чем у моей беременной сестры были. А та могла плакать и смеяться одновременно.

– Как на счёт сделки? – Тим крутится с сигаретой на пороге, зная, что предпочитаю не курить в доме. – Кать, ты поешь, а мы поможем с твоей уборкой. Бесплатная рабочая сила, а?

– Приготовим тебе тоже, что и себе. Ничего левого, убедишься, что мы живы и ничего не подсыпали.

Стараюсь звучать убедительно, а сам мысли гоняю, что можно приготовить и заставить Катю доверять мне. Убеждаю сам себя, что это только для дела, так, необходимость.

Но на самом деле ядом плещется внутри понимание, что она не верит мне, считает врагом. В семнадцать с разбега на шею вешалась, первому сообщая, что поступила. А теперь…

– Кать, расскажешь, кто тебя опоил?

– О, да, а то вы не знаете официальную версию.

Коротко усмехается, поднимаясь. Направляется к Тиму и, под наше охренивание, утягивает зажжённую сигарету. Подносит к губам, обхватывает и затягивается.

И кашляет, так, что даже у меня горло дерёт. Забираю у неё сигарету, затягиваясь. Хреновый косяк на троих, но сейчас думаю, что ещё губы девушки могут так очаровательно обхватывать.

Недосып и недотрах реально бьют по голове.

– Маленьким девочкам, Кать, курить запрещено, - щёлкаю её по носу. А потом понимаю, что лучше её не касаться, фобия же. Но девушка никак не реагирует. – Малышка ещё.

– Хватит меня звать так, мне давно не тринадцать. Если я хочу курить…

– То ты хочешь и перехочешь, - Тим качает головой, разделяя моё мнение. – Нечего портить свой организм.

– А, поверь, после наркотиков его уже ничего не возьмёт.

Отрубает, выпаливая правду, а после даёт осмыслить сказанное. И мне посрать на то, что её касаться нельзя. Хватаю запястье, притягиваю к себе. Рассматриваю синие венки на руках, провожу пальцами по сгибу локтя.

– Тимур, пусти меня, - просит сдавленно, застывая. – Что ты…

– Какие, блять, наркотики?! – взрываюсь быстрее Тима. – Ты совсем сдурела? Или давно ремня не получала? Я организую, в качестве профилактики.

– Ты совсем двинулся? Я…

– Что принимаешь, Кать? Давай, сказала «а», так договаривай.

– Вы психи.

Девушка отталкивает меня и реально крутит у виска. Забирает почти дотлевшую сигарету, затягивается без кашля и реакции. Часто дышит, а я понимаю, что рядом с ней начинаю терять контроль.

Просто когда хочешь когда-то защитить, реально, не из-за работы, то тормоза начинает срывать. Потому что иногда человек сам себе навредить может. А зная Катю, она тем более.

– Вы сдурели, да? Я не принимаю, Тигран бы убил меня за такое. Я говорю о… Не делайте вид, что не понимаете.

– А должны?

– Я говорю о тех наркотиках, которые мне подсыпали на восемнадцатилетие. И обеспечили интересные приходы.

– Чего блять?!

Синхронно с Тимом, потому что я до конца был уверен, что слова Степенко ложь. Просто нашел повод придавить, чем-то подкрепить ложь Кати.

А сейчас заглядываю в огромные девчачьи глаза, в которых столько всего намешано. Злости, паники, и боли. Её – больше всего, и меня тоже задевает, хотя не должно.

Потому что не уследил.

И с Катей что-то произошло.

Спасибо всем, кто остался со мной и героями в этой истории)

Я вас люблю 

Говорю один из самых важных моментов прошлого, а при этом бегаю взглядом от одного Тима на другого. Пытаюсь понять, действительно это шок на их лицах или просто хороший спектакль.

Я никогда не умела нормально в людях разбираться. Тигран учит, но просто так не вдолбить в голову. Нельзя за пару лет научится каждого читать, когда до этого слепо всему доверяла.

– Ещё раз повтори, - если бы оборотни существовали, то поверила бы, что Тимофей один из них. Настолько сильно он рычит и делает шаг ко мне. – Катя!

– Катрин.

Повторяю упрямо своё полное имя, пытаясь оттянуть время. Не знаю, что у меня в голове перемкнуло, когда выпалила про препараты. Но ведь Тим прав был, нужно поговорить.

Нельзя всю жизнь от прошлого бегать. Иногда нужно взрослой быть и смотреть в лицо всем страхам. Только не вынесу полноценного обсуждения, потому что в пальцах словно не сигарета, а револьвер.

И я тоже была права, когда говорила за выстрелы. Мне в любом случае будет плохо, хреново. И я пока не определилась, какой вариант мне больше проходит. Они ли не они? Три года удивительно маленький срок, когда разбираешься с душевными травмами.

Горло першит, когда делаю новую затяжку. Не курю же вообще. Вредно, да и незачем. Не понимаю, зачем самого себя на зависимость толкать. Но сейчас мне нужно чем-то занять руки .

Лучше уж сжимать пальцами фильтр и сглатывать горькую слюну, чем поднимать взгляд на мужчин и продолжать обсуждения.

– Катрин, - Тимур едва ли не по буквам цедит моё имя. – Не соизволите объяснить?

– Серьёзно? Нет.

Жму плечами, находя в углу кухни чьи-то старые шлёпанцы. Отлично подходят для того, чтобы окончательно выйти на улицу. Там холодно, мороз бежит по коже вместе с мурашками.

Раннее утро в лесу. Сущее наказание для городской девочки, хоть и жила же с отчимом за городом. Да и Тигран не в самой столице жил. Но там казалось всё более приземлённым.

А сейчас действительно себя на природе чувствую. Свежий воздух, тихо так. Словно всё вокруг вымерло, остались лишь мы втроём.

– Не смей уходить от разговора.

Меня быстро нагоняют, даже слишком. Не успеваю насладиться тишиной, побыть немного в одиночестве. Дома постоянно много народа, в университете тоже. Но именно здесь мне кажется, что окружили со всех сторон.

– А вы не смейте делать вид, что не знаете! – меня срывает, те остатки собранности что были, разлетаются в стороны. – Правда?! Лучшая охрана города и не в курсе что со мной тогда было? Не заметили, да? Мне всё равно, столько времени пришло, пережила.

Да ничерта подобного! Не пережила, не всё равно. У Тиграна спросить – он подтвердит, как иногда меня кошмары мучают. Потому что во снах почти никогда Тимы не появляются, другие люди. Байкеры, знакомые отчима, персонажи фильмов. Все чужие, жестокие.

Психолог, к которому я сходила пару раз, довёл меня расспросами. Обсуждениями, что это всё подсознательное, надо в проблеме копаться… Ага, только дальше разговоров и не зашло.

Я не наивная, знаю, что никто кроме меня не сможет мои же проблемы решить. И советы тоже нельзя давать, но меня эти разговоры в ещё больший стресс загоняли.