Наконец, закончив с ежами, я взялась за овощи. Чистила, шинковала, солила, перчила, перемешивала то, что кидал Стефан на сковородку. Охнула, когда он спросил о перце и кунжуте, и тут же кинулась к кладовым.

Специй осталось совсем мало, почти все разобрали, но я все-таки нашла большую часть из того, что нам было нужно. Все, кроме кунжута, поэтому сгребла несколько мешочков с похожими зернышками, понадеявшись, что Стефан отыщет то, что ему нужно.

Пока он рылся и нюхал содержимо, я принялась раскатывать тесто для лапши. Когда Стефан наконец-таки занял место возле плиты, сказав, что я могу пару минут передохнуть, накинулась на гору грязной посуды. Мыла ее, прислушиваясь к витиеватой ругани, разносившейся не только из-за нашего, но и из-за других столов.

Повара нервничали и спешили изо всех сил.

К тому же, оказалось, к середине испытания из состязаний успело уже выбыть пять команд. Двое снялись в самом начале — плачущим девушкам не досталось ежей, а поварам из Зарнебии не хватило нужных ингредиентов, расхватанных конкурентами, поэтому они ушли сами, с гордо поднятыми головами.

Еще две команды поймали на попытке воспользоваться магией, чтобы немного подправить или уже ускорить процесс готовки. Пятую отстранили из-за того, что те исподтишка вредили конкурентам за соседним столом.

- Нам нужны тарелки, и поживее! — не поворачивая головы, произнес Стефан, и я, вытерев мокрые руки о передник, кинулась в сторону хозяйственных полок.

Пусть парящие часы показывали, что у нас в запасе оставалось около полчаса, но Стефан уже собирался выкладывать приготовленное, и мне показалось это очень хорошим знаком.

Возле шкафов с посудой валялась приличная гора осколков — похоже, вредили конкурентам как могли, — но я все-таки разжилась тремя большими тарелками и круглым металлическим подносом, по дороге к нашему столу порадовавшись тому, что мы приступали к сервировке одними из первых.

Пока Стефан возился с лапшой, выкладывая на нее золотистую икру так, словно сверху, раскинув щупальца, на ней лежал осьминог, я не только перемыла остальную посуду, но еще и до блеска натерла наш стол, решив, что мы не оставим такой ужасный бардак, как многие.

Тут Стефан занялся бисквитом, а я, прислушиваясь к его указаниям, высыпала на металлический поднос морскую соль, принявшись создавать композицию из шести панцирей морских ежей с оставшейся внутри икрой. Закончив с бисквитом, Стефан добавил в каждый из них лимонный сок, соль, перец и незнакомые мне специи. В два из них он разбил еще перепелиные яйца, сверху посыпав мелко нарубленной зеленью.

Я смотрела за всем со стороны, подумав, что издалека это выглядит как морской берег… Поэтому взяла и дополнила композицию декоративными элементами, вырезав их из оставшихся овощей. К нашему «морскому берегу» еще шли аппетитно пахнувшие круглые лепешки с зеленью и козьим сыром.

…Мы закончили с сервировкой, когда до конца испытания оставалось ровно три минуты, а вовсе не пятнадцать и не двадцать, как я думала перед этим.

Продемонстрировали все магу, ответственно следившему за прохождением нашего испытания, и отступили от стола.

Нам оставалось только ждать финального сигнала, а потом прихода судей.

И мы дождались.

Парящее в воздухе магическое табло вспыхнуло ярко-красным, затем погасло. И тут же раздался предупреждающий голос распорядителя, потребовавший у команд немедленно отойти от своих столов.

Даже у тех, кто не успел совсем немного, или же кому оставалось всего лишь выложить последние блюда для дегустации — от них тоже потребовали тотчас же остановиться.

И нет, дополнительных минут на то, чтобы закончить, правилами состязания не было предусмотрено.

Но три команды все-таки ослушались, попытавшись завершить начатое — две из них продолжили колдовать над тарелками, а еще одни остались возле своего стола и постарались воззвать к состраданию судий, заявив, что у них остались последние штрихи и нужно всего лишь пять минут.

Вместо этого распорядитель приказал им немедленно отойти, иначе маги выведут их из Гильдии.

— Те трое… Номера десять, четырнадцать и двадцать один. Можно сказать, они уже выбыли, — довольным голосом сообщил Стефан. — Они успели выложить только по одному блюду, так что очков, чтобы попасть в следующий тур, им по любому не хватит.

Я уже знала, что ко второму отборочному состязанию будут допущены всего лишь шесть команд из двадцати четырех, а так как пять выбыло еще в самом начале состязания, а еще три, получалось, в конце, то…

Там оставалось обойти всего десять команд.

И пусть Вольстан Лунд собирался нас утопить, но мне казалось, что у нас оставались неплохие шансы выплыть. Поэтому я с замиранием сердца ждала, когда Интар Ховард закончит очередную торжественную речь, а потом напутствия командам, после чего мы перейдем к финальной части сегодняшнего состязания.

К дегустации.

Наконец, судьи спустились с трибуны и подошли к первому столу в нашем ряду.

Отходить от своего места я не собиралась — мы со Стефаном опасались вредительства со стороны соперников, поэтому зорко поглядывали на свой стол, — но стоявшие передо мной повара из других команд загораживали обзор, поэтому мне было не слишком-то хорошо видно.

Правда, я все равно разглядела, что каждый из судий пробовал по одному из выложенных на тарелки блюд, после чего выносил свой вердикт, а следовавший за ними секретарь старательно записывал озвученные баллы в свиток.

Пышнотелая дама из Волунии оказалась добросердечной и щедрой на похвалы, постоянно выставляя от семи до девяти баллов за все, что она попробовала.

Ресторатор из Бриарона, как по мне, был и пусть строг, но справедлив. Я почти не слышала того, что говорил Горацио Тортон — голос у него был низким и негромким, и гул толпы постоянно его заглушал, — но оценки он выставлял от пяти до восьми баллов.

Хуже всего дела обстояли с Вольстаном Лундом.

По мнению Лунда в этом мире хорошо говорить мог только он. Все остальные повара казались ему пылью на его сапогах, и он не забывал это старательно демонстрировать. Громил команды направо и налево, осыпая их работу и блюда насмешками и язвительными комментариями, нисколько не стесняясь в выражениях.

До меня то и дело долетало его: «в высшей степени отвратительно!», «выкинуть и забыть!», «мерзкая отрава» и «пойдет разве что на корм крысам».

И баллы, баллы он тоже выставлял соответствующие!..

Два, три, снова два и опять два.

Впрочем, команда из Тарии получила от него целых четыре и комментарий: «Отвратительно, но хотя бы можно подавать гулящим девкам в портовых притонах!», что явно было похвалой из его уст.

— Больше единицы он нам ни за что не поставит, — усмехнулся Стефан. — Можно даже и не надеяться.

— Хорошо хоть нет оценок с минусом, — вздохнула я. — За ним и такое станется!

С другой стороны, Лунд всем командам, за исключением тарийцев, поставил ужасные баллы, так что слишком сильно утопить он нас не мог. Хотя мне было ясно, что он обязательно постарается.

И Лунд постарался, потому что еще через один стол пришел наш черед. Естественно, дегустировать он вызвался первым — не стал тянуть с возмездием.

Правда, сперва заявил, что, по его мнению, все сервировано отвратительно, хотя наш стол, в отличие от многих, был идеально чист. К тому же, у Стефана оставалось достаточно времени, чтобы расставить тарелки и приборы этого мира именно так, как того требовали правила дворцового этикета.

Лунд выбрал поднос с морской композицией. Подхватил маленькой ложкой икру, смешанную с перепелиным яйцом и мелко порубленной зеленью. Уж и не знаю, что там могло быть настолько отвратительного, но его лицо искривилось в брезгливой гримасе.

Уверена, он переигрывал, так как испортить ничего было нельзя.

— Один балл! — наконец, возвестил он. После чего добавил: — За отсутствие оригинальности.

— Какая тебя муха укусила? — не выдержала Летиция. — Ты явно придираешься, причем, без каких-либо на то причин. Оформление этого стола мне понравилось больше остальных; все сделало красиво и со вкусом. Ничуть не хуже того, что мы подаем к королевскому столу.