— Убирают. — сказал Сафар. — Ночью, что грязь сверху принесло, это убирают.

Ник понял, что это убирали последствия ночного селя, жертвой которого они могли стать и ему стало немного не по себе. Но через несколько минут они уже входили в духан, и острый запах душистого хаши с чесноком отбросил все дурные мысли.

После духана, сердечно распрощавшись с Сафаром, Ник и Петрус медленно поплелись к себе домой. После таких трудных дней Ник мечтал только о диване, пледе и книге.

Отдохнуть Нику удалось. Вначале, как всегда с ним бывало, он начал анализировать события прошедшего дня. Раз за разом он мысленно прокручивал в голове эпизод за эпизодом, а услужливая память подбрасывала информацию. Так он дошел до странного человека, пристальный взгляд которого в чайхане беспокоил его. «Где, где, где? Где я видел его? А точно, что видел. Слишком остро, значит недавно. Давай, давай, работай» — подбадривал себя Ник. — «Начнем с конца. Прокручиваем назад. Чайхана, Майдан, синагога, Сионский собор — нет, там нигде не было такого. Еще дальше, визит к Ляйстеру — нет. Визит к Бычковскому — туда пусто, обратно, прогулка по Головинскому, караван… Черт, точно, облако пыли, коляска, седок. Все, поймал. Это он, этот человек! Значит, он прибыл в Тифлис одновременно со мной. Так, так, так. Он здесь, очень хорошо. Я его раньше никогда не видел? Кажется, нет. Ну, ладно. Отложим на соответствующую полочку. Поиск окончен. Отдыхать, отдыхать» — Ник блаженно потянулся и через несколько минут тихая дрема овладела им.

Из этого приятного состояния его вывел голос Петруса. Петрус стоял над головой Ника и тряс какой-то бумажкой. Ник живо вскочил.

— Гаспаронэ принес. Ждет внизу. — сообщил Петрус.

В записке, принесенной от Кикодзе было сказано: «Португалец отдыхает. Пока он ничего не говорит. Его напарник, дон Педро встречался вчера с незнакомцем в Ботаническом саду, неподалеку от Татарского кладбища. Наблюдение установлено за обоими. С глубоким почтением. Аполлинарий Кикодзе».

Ник с восхищением откинулся на спинку дивана. «Ну, молодец! Блестящий сыщик!»

Он тут же написал записку Кикодзе: «Сообщите приметы незнакомца, с которым встречался дон Педро. С уважением. Н.А. де-Кефед-Ганзен».

— Отдай Гаспаронэ. И пусть незамедлительно ответ доставят.

Почта сработала споро. Через полчаса Ник уже читал: «Незнакомец, встречавшийся с доном Мигелем, выглядит так — рост немного выше среднего, худощавого сложения, одет в темное, темносерое или черное. Лицо бледное, черты лица европейские, крупный нос, тонкие губы. Волосы производят впечатление бесцветных, но шатен. Странные глаза — как будто стального цвета, но временами производят впечатление очень темных, взгляд неприятный, пронзительный, как бы сверлящий того, на кого он смотрит. Приехал на днях. Остановился в частном доме на Петра Великого (Sic!!!), то ли в 30, то ли в 32 номере.».

«На Петра Великого», — подумал Ник, — «Ну да, конечно, было донесение, что этот дон Педро после прогулки по Головинскому заглядывал на короткое время в какой-то дом. Интересно, что это за дом. Пока я знаю что где-то там на Петра Великого собирается весьма приличное общество играть в бостон. Но этот ли дом? Надо прогуляться туда. Поближе к вечеру. В сумерки.»

Как бы отвечая пожеланию Ника, в комнату вошел Петрус, держа в руке конверт.

— Посыльный от правителя канцелярии губернатора, — провозгласил он. — Ждет ответа.

Ник проворно вскрыл ножичком из слоновой кости конверт.

«Так, так, так, — думал Ник, — кто же там может быть такой, что Сергей Васильевич полагает, что мне нужно быть обязательно. Интересно.»

Петрус терпеливо стоял рядом. Ник поднял голову от письма и сказал:

— Передай посыльному, что я с радостью буду сопровождать сегодня вечером супругу Сергея Васильевича. То есть скажи так. Граф де-Кефед-Ганзен будет счастлив сопровождать супругу правителя канцелярии тифлисского губернатора. И пусть он передаст слово в слово.

И про себя подумал: «Кто еще должен узнать об этом? Хорошо бы и за этим посыльным установить слежку. Да за всем не уследишь».

Где-то без десяти минут семь тщательно одетый, свежевыбритый и благоухающий Ник вышел из дома. На Хлебной площади стоял нарядный фаэтон, обитый изнутри лиловым шелком, с молодым фаэтонщиком, который важно поклонился Нику. Ник сел и фаэтон тронулся вверх по улице. Не прошло и десяти минут, как фаэтон остановился у дома под номером 12 на улице Паскевича. У ворот ждала служанка, которая завидев фаэтон, стремглав бросилась в дом. Через пару минут из дома появилась молодая дама. Ник вышел из фаэтона и поцеловал ей руку, сделав вид, что они уже знакомы. Нисколько не смущаясь, дама оперлась на его руку и сказала звонким голосом так, будто они только вчера еще встречались:

— Как это мило с вашей стороны, любезный Николай Александрович, сопровождать меня сегодня. Сергей Васильевич так занят.

При этом она сделала круглые глаза. Было очевидно, что молодой даме это маленькое приключение доставляет удовольствие.

Ник поклонился и в свою очередь сказал:

— Всегда к вашим услугам, дорогая Мария Яковлевна.

Затем он усадил даму в фаэтон и они покатили на Петра Великого. Это было совсем близко, буквально в пяти минутах. Пока они ехали, Мария Яковлевна шепотом деловито, но немного сумбурно, рассказала о хозяевах дома, куда они направлялись:

— Там будет пожилая дама, Катерина Акакиевна, она большая мастерица играть в бостон. Так вот, Сергей Васильевич велел передать вам, что вы должны ей обязательно проиграть. Но так, чтобы она ничего не заподозрила. Вам нужно привлечь к себе ее внимание. Она всюду вхожа и любит покровительствовать молодым людям. Дружба с ней облегчит вашу задачу. Сергей Васильевич велел передать вам золотые монеты, Катерина Акакиевна на ассигнации не играет. Все это вам оплачивает ведомство, — продолжала шептать Мария Яковлевна, уловив протестующий жест Ника и не давая ему вставить ни слова. — Да, дом-то, хозяйка его, баронесса Елизавета Дмитриевна…

В этот момент фаэтон остановился и Нику, не дослушав, надо было вылезать и подавать руку Марии Яковлевне. Краем глаза он заметил, что у трехэтажного серого дома со стрельчатыми высокими окнами, где остановился фаэтон и куда они направлялись, крутится мальчуган с папиросным лотком на шее.

Войдя в дом, они увидели направляющуюся к ним улыбающуюся пожилую даму.

— Елизавета Дмитриевна, позвольте вам представить, граф Николай Александрович де-Кефед-Ганзен, ученый-этнограф из Петербурга, — защебетала Мария Яковлевна.

— Очень приятно, люблю видеть у себя новые лица. А сегодня у меня еще один новый гость. Тоже ученый, лингвист. Он мой сосед, да только редко бывает в Тифлисе. Сейчас его привело в Тифлис печальное событие, не стало его матушки и моей сердечной приятельницы. Позвольте вас познакомить, — и Елизавета Дмитриевна подвела Ника к стоящему у окна господину.

— Иван Александрович, — окликнула она.

Человек у окна повернулся на зов и Ник увидел того, за которым охотился Кикодзе, которого он приметил в чайхане и полагал, что тот охотится за ним. Ник остолбенел. «Надо же, неспроста Гапаронэ тут крутился!» — подумал он.

А Елизавета Дмитриевна продолжала:

— Иван Александрович князь Аргутинский, так его зовут в России, а на самом-то деле он французский дворянин Бодуэн де Куртенэ, а родом-то они, род Куртэне, из Фландрии. Иван Александрович большой путешественник, много жил в Индостане, владеет санскритом, да чего ж все я говорю, вы уж сами, оставляю вас, пойдемте, Мария Яковлевна, в наш дамский салон. А мужчины могут уже направиться в «карточный» салон, там началась уже игра.