Ник слушал Лили со все нарастающим вниманием и тревогой. Неожиданно, непостижимо! Лили спокойно и доверчиво рассказывала о том, за чем он охотился все последнее время. Но тут ему пришла в голову неприятная мысль о том, что Лили была свидетельницей разговора графа с Куртэне. Самого графа нет в живых, а второй невольный свидетель, Виктор, исчез. Значит, возможно, и Лили грозит опасность. От одной мысли об этом ему стало страшно. Лили была такая незащищенная, такая хрупкая, совсем дитя! Тогда он, наклонившись к ее ушку, спрятанному среди темных кудрей, тихо и твердо сказал:

— Лили, вы верите мне?

Лили испуганно закивала головой.

— Тогда поклянитесь, что никому и никогда вы не расскажете того, о чем при вас говорили эти люди. Это очень опасно. Я прошу вас, хорошо?

Лили продолжала быстро-быстро кивать своей прелестной головкой. И тут Ник впервые в жизни почувствовал, что у него защемило сердце.

— Не уходите без меня, — попросил он. — Я провожу вас домой.

— Но мне и идти-то никуда не надо, я живу на втором этаже этого дома.

— А кто же еще живет в нем? — вдруг заинтересованно спросила Ник.

— На третьем этаже жила дама, княгиня Елена Ивановна, приятельница баронессы Елизаветы Дмитриевны, которая живет в доме напротив. Ее не стало недели три тому назад, царствие ей небесное, — и Лили перекрестилась, вздохнув, — очень милая дама была. Я проводила у нее много времени с самого раннего детства. Ее сын, Иван Александрович, не успел на похороны, заболел в дороге лихорадкой, я его еще не видела, он все болеет. Ну и меня не было в Тифлисе, я была на нашей даче, в Коджори. Во флигеле во дворе живет поручик Сережа Беренс, но он очень редко бывает в Тифлисе. Ну вот и все.

— А как фамилия была вашей княгини Елены Ивановны? — осторожно спросил Ник.

— Елена Ивановна? Аргутинская-Долгорукая. Это известная семья, — спокойно сказала Лили.

«Тогда что же тот, другой Куртэне? — пронеслось в голове у Ника. — Где же тут обман?».

Но Лили он уже не стал спрашивать, решив, что девушка уже и так переутомлена и взволнована.

Ник заметил, что Кикодзе время от времени поглядывает в уголок, где устроились Ник с Лили, но не хочет их беспокоить. Тогда Ник решил, что он может сам подойти к Кикодзе под тем предлогом, что ему надо проводить Лили и спросить для этого разрешения у полиции. Он тихонько сказал Лили, что попросит сейчас, чтобы их отпустили.

Ник подошел к Кикодзе и указывая на Лили, которой Кикодзе издали поклонился, спросил, не могут ли они уже считать себя свободными и отправиться домой после столь тяжелой ночи.

— Да, да, конечно, — немного торопливо, видимо, стесняясь, проговорил Кикодзе. — На улице стоят фаэтоны, господа могут ими воспользоваться. Мы можем также дать сопровождение.

— Нет, ничего не надо, господин… — и Ник сделал паузу, выжидательно взглянув на Кикодзе.

— Моя фамилия Кикодзе, к вашим услугам, — сказал поклонившись Кикодзе.

— А я Кефед-Ганзен, ученый из Санкт-Петербурга, а эта мадемуазель — Лили Таирова, дочь господина Таирова.

— О, очень приятно, — улыбнулся Кикодзе, — ваш отец такая известная личность на Кавказе! Ну, кто не знает его знаменитых коньяков и его щедрой благотворительности! Кстати, если я не ошибаюсь, этот дом тоже принадлежит господину Таирову?

— Да, но папа продал верхний этаж и оставил только второй, для меня, и нижний, который сдавался.

— Будьте так любезны, господин Кикодзе, задержите один фаэтон, пока я провожу мадемуазель до ее квартиры, — сказал Ник, многозначительно глядя на Кикодзе.

— Конечно, конечно, не беспокойтесь, — и Кикодзе галантно поклонился.

Ник вывел Лили из трагического и роскошного подвала. На улице, чуть поодаль, стояло несколько экипажей и фаэтонов. Полицейские с качающимися фонарями в руках оцепили улицу с двух сторон. Их фигуры отбрасывали уродливые тени на стены дома. Ник и Лили пошли вдоль дома. Ник поднял голову и:

— Что это? — вырвалось у него.

Лили испуганно взглянула туда, куда смотрел Ник. Над каждым окном первого этажа дома сверху вниз смотрела морда зверя. Но что это была за морда! Это было чудовище, но такое притягательное, что от него невозможно было отвести взгляд! Крутые рога, тяжелые выпуклые надбровья, в глубине которых должны были прятаться невидимые глаза. То ли львиная, то ли козлиная пасть. Свет фонарей падал пятнами на фасад дома. Пятна качались и освещали то одну, то другую его часть. И везде, когда свет фонарей падал на окна первого этажа, над окнами были морды. Все это имело необычайный, зловещий вид. Ник вдруг вспомнил, что когда они с Мелик-Бегляровым подъехали к дому на фаэтоне, все эти странные скульптуры на фасаде дома только удивили его. Но сейчас, в темноте, в этих плящущих пятнах света все выглядело совсем иначе, да и гораздо зловещее после тех событий, которые призошли сегодня ночью.

— Идемте, Лили, — глухо сказал Ник и взял Лили за руку. — Вот и подъезд.

Они молча поднялись по мраморной лестнице. На звонок Лили дверь мгновенно открыла пожилая женщина. Видно, она не спала и ждала ее возвращения.

— Это моя няня, — тихо сказала Лили. — Я уже дома. Благодарю вас, сегодня был самый ужасный вечер в моей жизни.

— Лили, вы в безопасности здесь? — участливо спросил Ник.

— Да, мои комнаты в глубине квартиры, а прислуги хватает. Просто моя няня не может заснуть, пока я не окажусь дома и сторожит дверь. Ведь она вырастила меня. Видите, здесь у дверей кресло с шалью, и она тут дремлет, поджидая меня. Спасибо, Николай Александрович, вы теперь будете меня навещать? — с надеждой в голосе спросила Лили.

— Да, Лили, мы теперь друзья, — и Ник осторожно погладил головку с растрепанными темными кудряшками.

Лили горестно вздохнула и исчезла за дверью.

Ник спустился на улицу, где его поджидал Кикодзе.

Глава 13

Так получилось, что Нику и Кикодзе удалось уехать вместе с улицы Петра Великого, не привлекая к себе внимания. Ник предложил Кикодзе поехать к нему и вместе подумать над тем, что случилось этой ночью. Кроме того, Нику не хотелось ехать одному в том костюме, в котором он был. Правда, Мелик-Бегляров его заверил, что одежду, которую он оставил в театре, отошлют с посыльным к нему домой и за ней не нужно будет заезжать. Но все равно, в странном костюме крестоносца Ник не хотел появляться на своей улице без прикрытия. Ник стянул с головы берет со страусовым пером, поплотнее укутался в плащ и они с Кикодзе, одетым в цивильное платье, быстро прошли в дом. Было очень поздно, темно, слабенький фонарь едва освещал подъезд дома и это было им наруку. Верный Петрус, ни слова не говоря, помог Нику переодеться и уже через полчаса Ник и Кикодзе могли спокойно обсуждать ночные приключения.

Больше всего Ника интересовала сейчас личность Тулуз-Лотрека. Что это был за человек и какие пути привели его к столь плачевному концу.

Сидя в удобных креслах возле небольшого низкого стола, который Петрус быстро сервировал для позднего ужина холодными закусками в виде жареного цыпленка, сыра, лаваша и розового вина, Кикодзе и Ник тихо беседовали. Конечно, такая яркая личность как Тулуз-Лотрек не могла существовать незамеченной тифлисской полицией. И в виде первого документа Кикодзе вытащил из внутреннего кармана сложенную вдоль бумагу и передал ее Нику. В ней содержались такие сведения:

«Тулуз-Лотрек — французско-русский графский род (происходит от владетельных графов тулузских), угасший в старших линиях в 1249 году. Родоначальником их был Болдуин Тулузский, младший сын графа Раймонда V, сторонника Симона Монфорского в войне альбигойцев, казненный своим братом Раймондом VI. Болдуин женился на наследнице виконства Лотрек. Граф Иосиф Петр Т.-Лотрек (1727–1797 гг.) выехал в Россию во время революции и был принят на русскую службу в чине генерал-майора. Его внук Валериан Александрович (1811–1881 гг.) был генерал-лейтенантом и начальником кавказской кавалерийской дивизии. Род графов Тулуз-Лотрек внесен в пятую часть родословной Ковенской губернии».