– Твой шеф на месте? – спросила она.

– Конечно.

– А ведь суббота. И жара. Купаться, поди, хочется, а ты пашешь.

– Ничего, я люблю работать, – важно надулся Антошка.

– А девушка у тебя есть? – поинтересовалась Вероника.

– Не-а. Мне в армию скоро.

– Тем более надо иметь девушку, чтоб она письма писала и ждала.

– Да ну их, этих девушек. Потерплю пока.

– Зря. Хочешь, я тебя сегодня с собой в ресторан возьму? Со мной там знакомые будут. У них есть дочка, твоя ровесница, я тебя познакомлю. Хочешь? Конечно, чтоб ты к ней сильно-то ни-ни, а то там папаша крутой. Если что – кой-чего может и оторвать. А письма она тебе писать будет.

– Нет, если такой папаша, я не пойду. Я лучше кого попроще поищу.

– Да папаши-то в ресторане не будет. А не понравится она тебе, так хоть поешь. За мой счет.

– Есть я люблю, – важно откликнулся Антон.

– Ну вот и хорошо. Встретимся здесь, за поворотом, в девять. Хорошо?

– Я подумаю.

В ресторан Антошке хотелось. Тем более с такой женщиной. Конечно, неизвестно, как шеф… Но шефу это, скорее всего, будет интересно, Антошка давно заметил, что Рудину интересно знать все, что касается Вероники.

И он решил, что обязательно примет приглашение Вероники пойти в ресторан.

А Бурмистров все-таки собрался в фирму, но ближе к вечеру. Он должен был, не откладывая в долгий ящик, посвятить в дела фирмы нового вице-президента компании. Конечно, суббота, выходной день. Но… какой уж тут выходной?! Похороны Тарчевского, вся эта история с запиской, присутствие на похоронах налоговой полиции… Кошки на душе скребут. Нет, лучше заняться делом.

Приехав в «Самоцветы», Бурмистров обнаружил, что Рудин на месте, но пребывает в каком-то истерическом возбуждении. Бурмистров еще ни разу не видел начальника службы безопасности в таком состоянии. Он знал, что Рудин раньше страшно пил, и первое, о чем он подумал, – что ситуация с Тарчевским явно отражается на Рудине не лучшим образом. И в этом не было ничего удивительного. Хотя Рудин и не срывался уже много лет, но алкоголик всю жизнь остается алкоголиком и может сойти с катушек в любой момент. Вот и в первый день после убийства Бори от Рудина было мало проку.

Такая ситуация Бурмистрова никак не устраивала. Неужели начальника службы безопасности придется менять? Но Рудин посвящен слишком во многое, а значит, от него придется избавляться полностью. Или всю жизнь платить ему за молчание, а кому они нужны, эти двойные расходы? Проше заплатить киллеру. Черт, и почему всегда все наваливается сразу! Хорошо, неделю-другую он еще может дать Рудину, чтобы исправился. А если нет – извини, дорогой. Бизнес есть бизнес.

Бурмистров вызвал Любомирова, а пока сидел и думал, стоит ли все сразу выложить Михаилу или пусть он сам постепенно во все вникает. Ведь не дурак. А когда вникнет, тогда можно будет оговорить и процент. Конечно, Бурмистров не будет платить ему столько же, сколько платил Тарчевскому, это было бы смешно. Все же у Бори были заслуги – он сам придумал эту кормушку, сам все устроил. А кто такой Миша Любомиров? Да никто!

Конечно, мужик он умный, преданный. Даже чересчур преданный – есть что-то неприлично льстивое в его манерах. Да и вообще весь он какой-то зализанный, вроде как бы даже и не мужик. Но зато в делах – танк. Не зря прошел весь путь – от скромного менеджера до руководителя коммерческого отдела, а теперь вот будет вице-президентом фирмы.

Нет, пожалуй, не станет он его сразу посвящать во все тонкости. Время сейчас не то. Малейшая ошибка – и привет. Поэтому он пошлет Любомирова в командировку на рудник, а что в «Самоцветах» и к чему – пусть тот догадывается сам.

Слухачи несли свою службу исправно. Микроавтобус продолжал стоять на параллельной улице и записывать разговоры. Уже был пойман потрясающе интересный диалог Рудина с Рихтером. А сейчас вот и Михаил Любомиров появился в кабинете Бурмистрова. Так что день прожит не зря. Сначала ничего интересного в разговоре президента фирмы и нового вице-президента не было, собеседники долго жевали общие места, но затем Бурмистров перевел стрелки на «Рихтер Эдельштайн».

– Ох, грехи наши тяжкие, – тяжело вздохнул Бурмистров. – Интересно, что все это значит? Вот, Миша, посмотри газетку немецкую. Мне перевели. Знаешь немецкий? Там маркером отмечена статья некоего Курта Вернера, возьми, полюбопытствуй…

Зашуршали страницы.

– В общем ничего интересного. Про международную торговлю камушками пишут. Но в самом конце – я там подчеркнул – борзописец этот рассуждает о каких-то криминальных делах, которые Рихтер ведет с некоторыми российскими фирмами.

– А то ты, гнида, будто и не знаешь о каких! – тут же отреагировал непосредственный Поливайко, слушавший разговор, сидя в микроавтобусе на пару с Рудиком.

– Ничего конкретного раскопать этот журналист Курт Вернер, конечно, не мог, – продолжал Бурмистров, – но… не исключаю, что эта поганая газетка попадет в руки кому-нибудь из наших недоброжелателей. Сопоставят факты… Начнут волну поднимать… А нам, как ты, Миш, понимаешь, лишний шум нужен, как барабан зайцу. Другое мне интересно. Почему именно сейчас? Кого-то ведь эта статья может навести на мысль, что некто решил подмять под себя «Самоцветы» или фирму «Рихтер Эдельштайн». Ни в том, ни в другом случае мы не выигрываем. Тебе даю задание…

В динамиках послышался звук отодвигаемого стула и шаги. По-видимому, Бурмистров пошел за чем-то. Затем было слышно, как он вернулся обратно.

Вновь раздался его голос:

– Записывай. Первое. Ты должен разузнать, кто такой этот самый Курт Вернер. Кто за ним стоит, в какой области он работает. Случайно ли появление этой статьи, или она заказная. Как ты это сделаешь – твое дело. Или лети в Германию сам, или пошли кого-нибудь. Или… Нет, с Рихтером на эту тему не говори. Дело деликатное. Он так заботится о своей респектабельности. Если он уже читал – лучше ему не напоминать… Извини, что приходится сразу возлагать на тебя такое. Раньше этим занялся бы Рудин, но с ним что-то происходит… Время тяжелое, а я остался один. На тебя, Михаил, единственная надежда.

И снова какие-то шаги, шум передвигаемого стула.

– Второе, – продолжил после паузы Бурмистров. – Пошли свою секретаршу куда-нибудь, где можно взять подшивку «Штерна» и просмотреть, что еще писал этот Курт Вернер… Третье. Выбери нашего журналиста, который больше всего пишет о ювелирном рынке, и закажи ему статью про «Самоцветы». План того, что должно быть написано, представишь мне. Ясно, что за публикацию расплатится отдел рекламы. Но сделай так, чтобы слов «публикуется на правах рекламы» в газете не было. Будет стоить дороже – заплатим дороже. Появиться это должно либо в газете «Сегодня», либо в «Эксперте». Остальное просто даже не предлагай.

Бурмистров помолчал, постукивая карандашом о стол. Снова послышался его голос:

– Я ничего не забыл?

– Не знаю, Сан Саныч. Только вы напрасно переживаете так. К нам пока что никто ведь не обращался по поводу этих связей, – неуверенно произнес Любомиров.

– Ты хочешь сказать, есть ли смысл сейчас соваться в прессу? Объясню. Мы ведь не Клинтоны, чтобы о нас писать. Мы люди скромные, потихоньку свою денежку зарабатываем, в большую политику не лезем. Поэтому прессу сами заказывать должны. А ждать, когда пресса к тебе придет с вопросами, – самое плохое дело. Заказывают-то материалы тем, кто деньги берет. А с теми, кто деньги берет, всегда договориться можно. А вот с вопросами приходят те, кого факты интересуют. И с такими сторговаться не всегда удается. Поэтому лучше действовать на опережение.

– Сделаю, Сан Саныч, – бодро сказал теперь Любомиров.

– И вот что еще, Миша. – Бурмистров снова помедлил, затем решительно продолжил: – С сегодняшнего дня контакты Бориса Тарчевского переходят к тебе. По всем позициям. В первую очередь это немцы. Тарчевский имел особый подход к Рихтеру. Тебе будет сложно выйти на такую же степень доверия, особенно в свете последних событий и этой статьи. Но я на тебя надеюсь. Очень надеюсь. У тебя получится. Я и выбрал тебя в первую очередь именно за твой деликатный подход к людям.